Тихая катастрофа
В комитете по здравоохранению говорят, что апрель и май были самыми тяжелыми месяцами за всю историю программы дополнительного лекарственного обеспечения. Власти Петербурга — исполнительная и законодательная — обращались к федералам: дайте нам право самим разбираться с лекарственным обеспечением. И вот, кажется, право будет дано. Появилась информация, что полномочия по ДЛО могут быть переданы регионам. В чем плюсы и в чем подвохи этого решения, наш обозреватель Анастасия ДОЛГОШЕВА выясняла у начальника отдела по организации лекарственного обеспечения льготных категорий жителей Санкт-Петербурга Захара ГОЛАНТА.
ФОТО Александра Дроздова
— Захар Михайлович, почему последние месяцы стали такими тяжелыми?
— Потому что в 2007 году выплеснулись проблемы, не решенные государством в 2006-м. Притом что в прошлом году отпуск лекарств возрос колоссально: с 500 миллионов рублей в 2004-м до 4,1 миллиарда в 2006-м. Но в прошлом году, напомню, увеличился перечень бесплатных лекарств, в который включили массу дорогостоящих препаратов, и практически все субъекты Федерации очень серьезно превысили данный им лимит финансирования, — это было возможно, поскольку в контракте между государством и фармацевтическими компаниями не было четкого запрета на превышение. В результате государство очень задолжало компаниям.
Чтобы долги не росли, в 2007 году субъектам Федерации не позволено превышать лимит финансирования.
— Так превышение же было оправданно.
— Конечно. Особенно по дорогостоящим препаратам. О том, что этот лимит определен неправильно, мы говорили с начала 2006 года, когда в перечень ввели дорогостоящие препараты, не спросив у субъектов Федерации, сколько людей нуждаются в этих препаратах и сколько на это необходимо дополнительных средств.
Так или иначе, бюджет ДЛО был сформирован с очень серьезным дефицитом.
Подобные проблемы решаются поправками в бюджет, но этого сделано не было, и в результате текущая задолженность федерального бюджета перед компаниями, которые поставляют препараты в Петербург, составляет 1 млрд 836 млн рублей.
Пока ничего с этой суммой не происходит. Уже прошли совещания с участием министра финансов, и было дано обещание, что долг будет погашен, но это, скорее всего, произойдет в следующем году. А долг, который гасится больше года, — очень тяжелый удар по компаниям, а значит, и по тем, кому компании лекарства поставляют.
Сейчас стараются исправлять проблему регулированием выписки рецептов — на это направлен приказ Минздравсоцразвития № 110 («О порядке назначения и выписывания лекарственных средств, изделий медицинского назначения и специализированных продуктов лечебного питания». — А. Д.). Но в приказе есть спорное положение о том, что врач, выписывая рецепт, должен ориентироваться на аптечный ассортимент.
— То есть действовать, как в былые годы: выписываем не то, что надо, а то, что есть в аптеке?
— Да. И, по мнению депутатов нашего ЗакСа, это нарушает права человека.
— Кстати: до весенних выборов в Законодательное собрание город закупал более-менее адекватное количество лекарств. А выборы прошли—и все...
— Еще в начале года прошел ряд совещаний на уровне федерального фонда ОМС и министерства, и городу было обещано увеличить финансирование программы ДЛО. Так что в первом квартале мы заказали лекарства на сумму 712 млн рублей — в соответствии с потребностями города.
Но, не получив за первый квартал гарантий того, что бюджет будет увеличен, фармкомпании поставили перед руководством города вопрос: либо продолжать поставку препаратов в том же темпе, но тогда лимит финансирования будет исчерпан к июлю; либо продолжать программу, но в очень сильно урезанном виде.
В первом случае это означало бы, что 1 июля станет для Петербурга Рубиконом, после которого все поставки прекращаются. Был выбран второй вариант. Но это привело к очень серьезному уменьшению нормы отпуска. Мыс суммы 260 — 270 млн рублей в месяц «упали» до 40 млн рублей.
Для Петербурга было традицией обеспечивать инсулинозависимых пациентов, это был последний бастион, который старались не сдавать, но, к сожалению, это приходилось делать за счет других людей, страдающих не менее тяжелыми заболеваниями.
— Без дополнительного финансирования нам дальше ехать некуда.— В середине июня поступила информация, что на федеральном уровне принято решение: направить в Петербург и ряд других субъектов дополнительные средства. Например, для Петербурга лимит в 1 млрд 370 млн рублей будет увеличен на 40%. Также обсуждалась возможность выделить Петербургу 400 млн рублей из резервного фонда. Другое дело, что резервные деньги мы получим, если в стране не произойдет каких- то серьезных катаклизмов и этим средствам не найдется другое применение.
— Грубо говоря, нужно молиться, чтобы в стране не произошло ЧП?
— Грубо говоря, да. Если все будет благополучно, то в общей сложности Петербург получит сумму 2 млрд рублей за 2007 год. Это больше изначально обещанного, но меньше того, что мы израсходовали в 2006 году.
— Это как придушить, а потом немного отпустить...
— Да, и может показаться, что стало легче дышать. Я повторю: это все сравнительные характеристики. В 2006 году по сравнению с годом 2004-м произошло восьмикратное увеличение лекарственного обеспечения, если считать с региональными льготами. Но, если поднять переписку комитета, депутатские запросы, претензии к городским властям, — мы увидим, что это увеличение реального социального эффекта не дало.
Это, наверное, можно отнести к социальным феноменам и понять, что лекарственное обеспечение — лишь часть проблемы. Да, в 2005 — 2006 годах зафиксированы единичные случаи перепродажи людьми полученных ими льготных препаратов, что можно объяснить лишь большим количеством нерешенных социальных проблем.
Но это я говорю о препаратах общей группы, что касается серьезных препаратов, то, наоборот, были случаи, когда больные в ущерб себе ими делились. Например, человек получил препарат для химиотерапии, но он ему требовался, условно, через 20 дней, а соседу по палате — уже завтра; и человек делился — рассчитывая, что за эти 20 дней в город опять доставят препарат.
— Сейчас говорят, что ДЛО будет передано регионам. Это конструктивно?
— Это более справедливо, чем ныне действующая система. Сейчас комитет по здравоохранению фактически не имеет отношения к программе ДЛО. Наша заявка по потребностям города даже не прилагается к контракту между государством и фармацевтическими компаниями, и у последних нет обязательства обеспечивать нашу заявку. Конечно, городу было бы проще, если бы у нас были инструменты воздействия.
Другой очень важный момент — перечень препаратов. Сейчас он составляется, скажем так, в результате работы «Росздравнадзора» с производителями лекарственных препаратов. Какая из них оказалась более убедительной и добилась включения своего продукта в перечень — та и поставляет. Но перечень в любом случае должен быть равен деньгам. Мы знаем, сколько горожан страдают теми или иными заболеваниями, и если бы нам заранее представили перечень — мы бы могли четко сказать, что на обеспечение петербуржцев нужными препаратами требуются такие-то суммы. Мы бы располагали информацией о препаратах, о больных и о бюджете.
Сейчас все наоборот: бюджет считается отдельно, перечень составляется отдельно, а картина заболеваний каждого конкретного субъекта Федерации не учитывается. Этот разрыв приводит к несуразицам: мы заявляем одно, а нам отвечают, что денег вообще- то выделено в три раза меньше. С какой стати? Кто считал?
Мысль «передать все регионам» абсолютно здравая. Только возникает вопрос: передать что?
— Как что? Все.
— Смотрите, что происходит: в 2007 году с 3,6 млрд рублей нас «урезали» до 2 млрд рублей, которые мы получим, повторю, в лучшем случае. И неизвестно когда. То есть уровень лекарственного обеспечения по сравнению с прошлым годом ухудшился в полтора- два раза. Резонно ожидать, что некоторые граждане на будущий год откажутся от соцпакета — и денег в программе останется еще меньше. И мы в еще меньшей степени будем в состоянии выполнить 178-й закон «О государственной социальной помощи».
Когда субъекту Федерации передадут полномочия, а вместе с тем и ответственность — хотелось бы знать, с какой суммой мы примем на себя обязательства. Закон принимали не мы, бюджет считали не мы, перечень утверждали не мы, но уже Петербург будет отвечать за трехлетний опыт реализации программы ДЛО на своей территории. Ясно, что город будет решать эти вопросы, но, чтобы в правительстве города приняли адекватное решение, нужна максимальная ясность. Которой пока нет. Даже в отношении сроков. Например, председатель Комитета Госдумы по охране здоровья Татьяна Яковлева выступает за передачу этих полномочий не с 2008-го, а только с 2009 года.
— И тогда-то граждане будут ходить с жалобами в комитет по здравоохранению.
— И уже с полным на то основанием. Передача полномочий, вероятно, начнется с выделения в отдельную федеральную программу семи тяжелейших заболеваний. Но опять же доносящиеся из Москвы обещания: «Мы отдельно обеспечим субъекты препаратами для семи тяжелейших заболеваний с 1 января», — это для нас пока общие слова. Мы будем ответственны за обеспечение людей, которые находятся на конкретных курсах лечения и для которых день промедления чреват либо ухудшением здоровья, либо летальным исходом. Поэтому мы должны знать, в какой номенклатуре, в какой срок и каких количествах нужные препараты поступят в город.
Сейчас обсуждается возможность передать закупку препаратов по заявкам субъектов в федеральное агентство «Росздрав». У нас есть опыт по поставке лекарств со стороны «Росздрава», и мы привыкли, что обещанное в январе мы можем получить в марте, а то и в апреле-мае, не в той номенклатуре и не в тех количествах.
А когда ты отвечаешь, но не имеешь возможности даже повлиять на ход процесса (причем так по всей стране) — понятно, что возникает масса вопросов.
— Город ведь уже подал заявку, что нам нужно в следующем году?
— Еще в марте. Пока никаких гарантий, что она будет выполнена в срок, мы не получили. Для организации всего процесса на федеральном уровне было 10 месяцев. Осталось шесть. Я прекрасно понимаю, что проведение конкурсных процедур — тяжелая, но объективная причина задержки поставок. Но если приходит мама ребенка, больного рассеянным склерозом, и спрашивает, что ей делать завтра, послезавтра, я не могу ей говорить про конкурсные процедуры.
— А деньги, кстати, откуда будут поступать? Можно ведь подумать: раз полномочия по обеспечению ДЛО передадут регионам, то и деньги будут местные?
— Нет, деньги в любом случае федеральные — просто они перечисляются в территориальный фонд ОМС, а конкурсная процедура будет проводиться на уровне города.
— Ближайшее событие, которое город ждет?
— Подтверждение дополнительного финансирования. И гарантированное свидетельство того, что с 1 января будут поставки препаратов.
— Ощущение, что когда в 2005 году увеличили средства на лекарства —думали, что за один год все возьмут и вылечатся.
— Это самый большой просчет, который в очередной раз доказывает, что не только Минздравсоцразвития готовил 122-й закон. Тут работали люди, которые, видимо, не сталкивались с серьезными заболеваниями и полагали, что если больной съест побольше лекарств — будет здоровее.
Категорически не так. Уровень обеспечения лекарствами в принципе настолько низок, что надо бы увеличивать финансирование программы ДЛО в десятки раз до полного удовлетворения спроса. К сожалению, люди, которые проектировали закон, не понимали главного: если дать тяжело больному лекарство — он не выздоровеет, он будет жить дольше и лучше...
— ...а значит, ему нужно будет все больше дорогих лекарств.
— Да. И, значит, лавинообразно должен нарастать бюджет. Онкология, гемофилия, рассеянный склероз — это чистые расходные обязательства, и это уже вопрос политический: насколько государство готово их выполнять. Тяжелые заболевания — это обязанность и ответственность государства, которая наступает просто в связи с возникновением самого заболевания. Это проблема всех европейских стран: лекарственное обеспечение у них (не говоря о том, что оно на порядки выше нашего) — серьезнейшая нагрузка на бюджет: каждый дополнительный год средней продолжительности жизни добавляет новую статью расходов и ухудшает картину заболеваемости в стране, при том что показывает и увеличение продолжительности жизни.
— После передачи полномочий в регионы отвечать за неудачи будут уже они. А за то, что с полномочиями не справились на федеральном уровне, кто-нибудь ответит?
— Анализ трудностей, возникших при реализации программы дополнительного лекарственного обеспечения, показывает, что основная проблема заключается в полной несогласованности расчета лимита финансирования, картины заболеваемости по субъекту и перечня лекарственных препаратов. Частично эти проблемы лежат в плоскости законодательства, частично — в несогласованных действиях и ошибках различных органов исполнительной власти. Поэтому здесь, скорее всего, коллективная безответственность.
Между тем
Вчера глава Минздравсоцразвития Михаил Зурабов проинформировал президента РФ Владимира Путина о ситуации с лекарственным обеспечением в стране. В частности, он сообщил, что планируется выделить в отдельную группу пациентов с особо сложными заболеваниями, на лечение которых требуются значительные суммы денег.
«В последние месяцы одобрен ряд решений, касающихся того, что с 2008 года лекарственные средства для тех, кто страдает особо дорогостоящими видами заболеваний, будут выделены в отдельную программу и будут финансироваться из федерального бюджета по отдельной схеме», — пояснил министр. По его данным, в эту группу входят всего около 52 тысяч человек, однако по расходам это десятки миллиардов рублей. «Планируется, что минимальные расходы для этой категории составят 16—17 миллиардов рублей», — отметил он.
Зурабов сообщил Путину и об общей ситуации с лекарственным обеспечением. «Что касается второй половины этого года, то ситуация нормализовалась, и я абсолютно уверен, что сбоев не произойдет», — заверил министр.
Из почты
«...Как ни оформляй рецепты на льготные лекарства, вноси в них телефоны выписавших их врачей (...), ничего не изменится просто потому, что льготных лекарств в городе почти нет. Во всяком случае нужных. У меня скопилась целая куча нереализованных рецептов с законченными сроками действия (месяц со дня выписки). Ежемесячно врачи выписывают новые рецепты с тем же успехом. Вот уже почти 4 месяца я не могу получить нужные мне лекарства. Почти ежедневно звоню по справочному телефону и постоянно получаю стандартный ответ: «в городе нет, не поступали» (...) За это время я заплатил государству четыре раза по 450 рублей и в это же время истратил около 3000 рублей на покупку тех же льготных лекарств (...) В среде пенсионеров, ветеранов, большая часть которых старики, стали поговаривать, что или президент не знает истинного положения с обеспечением льготников (особенно федеральных) лекарствами, или появилась еще одна государственная программа по истреблению стариков...»
П. РОЖКИН, участник Великой Отечественной войны, инвалид 2-й группы
«...Мне 86 лет, я ветеран войны, трудилась в тылу, вырастила двоих детей. Сегодня больна и мне необходим инсулин. Я инвалид 2-й группы и отношусь к федеральной категории льготников. 9 мая меня горячо поздравил из Кремля В. В. Путин, из Санкт-Петербурга В. И. Матвиенко, а вот красивое письмо с медведем под российским флагом и подпись «В. Тюльпанов». Эти письма передо мной, на столе. 10 мая я встала в очередь в аптеке на пр. Тореза, 31, за получением необходимого инсулина, но его нет. 10 июня заканчивается срок рецепта, и мне придется снова проходить непростую процедуру получения нового рецепта. Не помог и горзд- рав. Инспектор по вопросам лекарственного обеспечения предложила инсулин для инъекций с помощью шприца. Но сама я делать их не могу. Дрожат руки, а оплата медсестры для пенсионера не под силу. Мне нужен и прописан врачом инсулин для авторучек. Я не отказываюсь от льготного обеспечения, но приходится многие лекарства покупать, и я с этим мирюсь, но без инсулина нельзя, а он стоит дорого».
Кира СЕМЕНОВА
«...Ни в одной из четырех аптек города, которые кем-то назначены выдавать онкологические препараты по льготным рецептам, вы не найдете ни одного нужного вам лекарства. И, «дорогой» онкологический больной, оставайся со своим рецептом и своей болезнью один на один, корчись от боли, ложись и умирай — все равно тебе никто не поможет в нашем прекрасном городе, в нашей стране, где у исполнителей, в общем-то, неплохих законов вместо ответственности за исполнение своих должностных обязанностей и действий по их исполнению перед глазами и в душе — один большой собственный кошелек и проблема, как его набить купюрами потуже.
Скажите, какой ответ мне дать моему отцу, 1926 года рождения, прошедшему дорогами Великой Отечественной, награжденному многими орденами и медалями за выполнение своего гражданского долга на полях сражений, чудом оставшемуся в живых и встретившему Великую Победу у стен поверженного рейхстага, отработавшему после войны более 50 лет на производстве, на его вопрос: «Почему я не могу получить онкологические противоопухолевые и противометастазные препараты по льготным рецептам в назначенных четырех аптеках города?» Покупать жизненно необходимые лекарства — немыслимо, пенсия отца гораздо меньше, чем стоимость этих лекарств, ежемесячно за них надо заплатить почти 40 тысяч рублей.
И еще один вопрос я задам от своего имени: лекарств по льготным рецептам, особенно по федеральной льготе, нет в социальных аптеках из-за того, что поставщикам этих лекарств федеральный бюджет не платит денег. (Кто-то плохо посчитал!) Но почему финансовые разборки между государственными и коммерческими структурами происходят за счет здоровья онкологических и других больных???»
Ирина СОКОЛОВА
Материал был опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости»
№ 131 (3923) от 19 июля 2007 года.
Комментарии