Ворона на карнизе. История одной катастрофы
«Вчера, 4 августа, в седьмом часу вечера по городу с быстротой молнии разнесся слух о небывалой еще у нас катастрофе. В толпе говорили, что обрушилась Армянская церковь, придавив своей тяжестью молящихся», – такую страшную новость в номере от 5 августа 1890 года поместил «Петербургский листок».
Фото: pixabay
Едва новость разлетелась по городу, как к Армянской церкви, что в самом сердце Петербурга, напротив Гостиного двора, начали стекаться толпы любопытных. К разочарованию зевак, оказалось, что масштаб бедствия несколько преувеличен: храм стоит на месте целый и невредимый. А рухнул карниз принадлежащего ему флигеля, который надстраивали под наблюдением архитектора Виктора Шретера.
Строительные леса, на которых находились рабочие и помогавший Шретеру архитектор Николай Макаров, были мгновенно «срезаны» огромной тяжестью карниза. Когда разрыли «груды камней, поломанных досок, бревен, лежавших друг на дружке в полном беспорядке», отправили раненых в больницу, а потом подвели итоги, оказалось, что жертвами этой катастрофы стали восемь человек (в том числе и Макаров), многие рабочие были покалечены.
Шретера в это время на стройплощадке не было: он проинспектировал работы утром, а затем отправился по другим делам: архитекторы часто вели одновременно несколько построек, на каждой из них представительствовал надежный помощник.
По горячим следам были опрошены рабочие и руководившие ими десятники. Одни видели причину обрушения в неверных расчетах («архитекторской погрешности»). Другие обвиняли петербургскую погоду: мол, прошедший дождик размыл кладку. Некоторые вообще сваливали всю вину на покойного Макарова, который-де старался сэкономить на стройматериале. Рабочие рассказали, что тот «приказывал класть побольше песку и поменьше цемента. Кто не подчинялся, того он рассчитывал немедленно».
Мало кто из рабочих рискнул бы возражать архитектору или подрядчику, ведь потерять работу в условиях короткого строительного сезона, подчас кормившего весь год, было для многих недопустимой роскошью, а шансов отстоять свои права у рабочих было немного.
Все ждали квалифицированного объяснения ответственного за постройку Виктора Шретера, и оно вскоре последовало: «Причиной разрушения еще свежего карниза, подмоченного вдобавок сильными дождями последних дней, была сила, подействовавшая извне, т. е. нагрузка людьми или материалом. Так как катастрофа случилась во время спуска с лесов окончивших работу и спешивших вниз людей, то очень вероятно, что бывшие на потолке 5-го этажа плотники, перелезая через карниз, своей тяжестью его и уронили».
Состоялся суд, на котором архитектора Шретера обвинили в «устройстве карниза из коротких плит с незначительным запасом устойчивости». Тот своей вины не признал. Авторитетный архитектор Иероним Китнер охарактеризовал Виктора Шретера как «самого опытного архитектора», а Макаров в его глазах предстал как «хоть и молодой архитектор, но толковый и энергичный».
Выступившие в ходе судебного заседания эксперты не прояснили ситуацию. Директор Института гражданских инженеров Д. Д. Соколов заявил: «Для меня совершенно непонятна причина несчастья. Все технические условия были соблюдены, материал был превосходный, опыты, проведенные особой экспертной комиссией, показали большую устойчивость карниза, так что я даже не могу допустить мысли, что причиной катастрофы мог быть человек, спавший на карнизе».
Видный архитектор П. Ю. Сюзор, строитель большого количества многоэтажных домов, был конкретнее: по его словам, возможной причиной мог послужить «прыжок человека» или неосторожный подъем массивной балки, которая могла задеть и тем самым ослабить кладку карниза.
Пресса мгновенно отреагировала на столь расплывчатые выводы специалистов: «Без посторонней помощи карниз обрушиться не мог?! Может быть, вскочил на него в тяжелых сапожищах рабочий, может быть, села ворона?». И принялась запугивать обывателей и приноравливать эту «теорию сапога» к любой новостройке: «в третьем этаже танцуют мазурку, или – на стену первого этажа неосторожно наваливается проходящий по улице пьяный, и... и – трах, тарарах, трах – дома не существует?!».
Приговор В. А. Шретеру не был слишком суров: его признали виновным «в неосторожности» и приговорили к строгому выговору и церковному покаянию.
Лучшие очерки собраны в книгах «Наследие. Избранное» том I и том II. Они продаются в книжных магазинах Петербурга, в редакции на ул. Марата, 25 и в нашем интернет-магазине.
Еще больше интересных очерков читайте на нашем канале в «Яндекс.Дзен».
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 123 (6721) от 17.07.2020 под заголовком «Ворона на карнизе».
Комментарии