Вместо террасы - палуба. История дома-корабля в Петергофе
Это здание находится в квартале XIX века, чудом сохранившемся в разрушенном войной и перестроенном впоследствии Петергофе. Квартал примыкает к Нижнему парку со стороны «Марли» и называется «За Гербом» - от золотого трехглавого орла, который красуется на корпусе Большого дворца. Участки здесь предоставлялись состоятельным людям, которые могли возводить особняки, достойные знаменитого соседства.
Судьба этого исторического здания на берегу Сухого пруда тревожна: его планируется выставить на торги. ФОТО Александра ДРОЗДОВА
В 1837 году один из участков на берегу Сухого пруда получил купец Г. Г. Дмитренко. Проект дома он заказал архитектору И. И. Шарлеманю. Жилье предприимчивый купец совмещал с кондитерской. Впоследствии владелец переуступил участок делопроизводителю кораблестроительного департамента Морского ведомства Евгению Петровичу Гуляеву. Жалованье статского советника позволило ему перестроить здание и возвести рядом несколько флигелей.
А в начале XX века дом приобрел облик большого корабля: из эркеров «выросли» корабельные башни, с севера и юга появились террасы, похожие на палубы. Ступеньки южной террасы вели в придомовой сад, а выходившее на нее окно дома украшал витраж из цветного стекла. Льющийся сквозь него свет сказочно преображал интерьеры. В комнатах на первом этаже светились янтарем паркет и мебель карельской березы, а на второй вела винтовая металлическая лестница.
Все это придумал последний хозяин дома, сын Евгения Петровича инженер-кораблестроитель Эраст Гуляев. Это был ученый с мировым именем, изобретатель, адъютант и соратник великого князя генерал-адмирала Константина Николаевича, «команда» которого во второй половине XIX века создавала России новый флот. Их усилиями он перешел «от паруса к пару, от дерева к железу». Это была революция в технике того времени.
Всего же Э. Е. Гуляев, как гласит запись в его послужном списке, «построил самостоятельно в продолжение службы свыше 2500 тонн корпусов военных судов». Среди них - броненосцы «Петр Великий», «Двенадцать апостолов» и «Адмирал Ушаков», круглые броненосцы-крепости - «поповки», а также хедлайнер российской и иностранной прессы того времени - царскую яхту «Ливадия».
Петербург же обязан Эрасту Гуляеву появлением первого в России опытового бассейна для испытания моделей строящихся кораблей, его устроили в Новой Голландии.
В петергофский дом на Прудовой улице Гуляев окончательно перебрался к 1908 году, уже выйдя в отставку в чине генерал-лейтенанта. Сохранились воспоминания о висевших в его кабинете картинах, приписываемых Айвазовскому. На одной было изображено бушующее море, на другой - опытовый бассейн.
Бывал в доме и внучатый племянник Гуляева Георгий Караев, будущий генерал, историк и писатель, соавтор романов «Пулковский меридиан» и «60-я параллель». В конце 1950-х он организовал научную экспедицию на Чудское озеро для установления точного места Ледового побоища. Отцом его был герой балканских войн осетин Дудар Караев. Вернувшись с полей сражения, он однажды попал в Нижний парк «на музыку», увидел там племянницу Гуляева Ольгу, влюбился в нее и даже, как говорят, ее украл. Обидевшись на влюбленных, собственная семья прекратила с Ольгой всякие отношения, и общался с ней только знаменитый дядя.
Уже при большевиках в дом перебралась отселенная из Кронштадта семья мичмана-артиллериста Якова Тиммермана. Его вдова и дочь облюбовали комнату с террасой на северной стороне, чтобы смотреть на родной остров. Их пристанище стало центром притяжения для кронштадтских семей, переселенных в Петергоф.
В 1918 году ушли из жизни Эраст Гуляев и его дочь, в 1923-м - жена. В доме на Прудовой после них остались лишь дворник да кухарка, которые ухаживали за их могилами на Троицком кладбище и попутно проживали хозяйское добро: сбывали заморский фарфор, несли в торгсин столовое серебро, распродавали элитные саженцы роз.
Сам же дом, поделенный на квартиры, начал заполняться новыми жильцами. Въехала в него и семья красного командира В. В. Климова: он был начальником петергофского дома заключения, а затем возглавлял местную милицию. В этот дом ему даже провели телефон.
Рядом жила семья учителей Кареткиных. Глава ее Петр Тимофеевич до революции преподавал математику в петергофской гимназии Александра II, а после - работал в Политехническом институте. Как и Тиммерманы, Кареткины считались зажиточными: и у тех, и у других был собственный самовар, а у остальных только керосинки. Кареткиным самовар полагался «по штату»: отец Петра Тимофеевича держал в Старом Петергофе чайную.
Рационально использовался двор: там были огромный ледник, каретный и дровяные сараи, дворницкая, прачечная, помещения для коров, поросят, кур и уток, фруктовый и декоративный сады и розарий. Каждую весну во дворе буйно зацветала сирень, потом к ней присоединялись яблони, вишни, и жасмин...
Дом пережил нацистскую оккупацию, основной урон был нанесен ему, увы, уже в послевоенное время: были ликвидированы «архитектурные излишества» - башенки и террасы. В начале 2000-х ревнителям петергофской старины удалось добиться для дома Гуляева статуса выявленного памятника. Но он потерял его во время попытки реализовать в квартале проект комплексной застройки. Сейчас дом Гуляева расселен и изъят для государственных нужд.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 206 (6559) от 01.11.2019 под заголовком «Дом-корабль инженера Гуляева».
Комментарии