«Своим положением очень доволен…». Из жизни столичного приказчика
«Был в Зоологическом Саду. Смотрел итальянский ансамбль Коломбо. Куплетист Дюваль. Симфонический оркестр Владимирова. Обезьяна Мориц. Канатоходец Ф. Ф. Молодцов и др.» Такова лишь одна из записей в дневнике петербургского приказчика Александра Ефимова. Этот документ стал отправной точкой для выставки «В Петербурге, на досуге…», открывшейся в музее «Разночинный Петербург» в Большом Казачьем переулке, 9.
Александр Ефимов похож скорее на щеголеватого буржуа, нежели на приказчика. Тем не менее именно в таком виде, вооружившись модной тросточкой, он выходил в свет./Репродукция. ФОТО автора
— Приказчик Александр Ефимов — мой прадедушка, — поясняет куратор выставки Елена Техова. — Его дневник — часть семейного архива, однако, честно говоря, раньше он почему‑то не вызывал у меня особого интереса. Но затем, занимаясь изучением городской жизни рубежа XIX – XX веков, я поняла, что дневник, датированный 1908 – 1911 годами, — уникальный исторический источник, характеризующий досуг небогатого петербуржца той поры.
…Родные привезли подростка в столицу из Ярославской губернии, когда ему было двенадцать лет. Сначала Ефимов был «мальчиком» при хозяине-купце, обучался азам торгового дела, затем работал приказчиком у Владимира Соркина, державшего магазин белья в доме Пажеского корпуса в Чернышевом переулке (ныне улица Ломоносова).
На первых страницах записной книжки он в нескольких предложениях рассказывал о себе и обобщал: «Своим положением очень доволен, но хочется лучше. Покажет будущее». Себя он характеризовал следующим образом: «Я честный. Мне хочется быть порядочным, верующим, сознательным, иметь хорошую репутацию, быть солидным и хорошо одеваться и [быть] аккуратным».
Все записи в дневнике были сделаны исключительно карандашом./ФОТО автора
Политикой он, судя по записям в дневнике, не интересовался, о революциях не мечтал, никакие кружки и собрания не посещал. Жил собственными интересами и был вполне этим счастлив. Работал с девяти утра до девяти вечера, зарабатывая ежемесячно 35 рублей. Как раз столько обычно получали в Петербурге приказчики за целые дни на ногах с единственным выходным в воскресенье. Сумма по тем временам скромная, но и не очень маленькая. Для сравнения: жалованье учителя начальной школы составляло тогда 25 рублей, преподавателя гимназии — 85 рублей.
Что же мог себе позволить приказчик на свои кровные? Елена Техова делится собранной информацией: зимнее пальто стоило 18 рублей, в ту же цену обходился сюртук с жилетом. За обед в среднем ресторане приходилось платить около рубля. Граммофон можно было купить за 5 рублей с полтиной, пластинки стоили около рубля. А надо сказать, что приказчик Ефимов был страстным меломаном. В память о понравившихся выступлениях артистов он покупал граммофонные пластинки с записями своих кумиров (кстати, на выставке их можно не только увидеть, но и послушать).
Билет в синематограф стоил 25 – 30 копеек, в Зоологический сад — 32 копейки, в увеселительный сад «Фарс» на Офицерской улице — 42 копейки, в сад «Буфф» на набережной Фонтанки — 40 копеек. Посещение общедоступного концерта в Консерватории обходилось в 60 копеек, галерки Народного дома императора Николая II — в 10 копеек.
— Одним словом, чтобы активно проводить свой досуг — посещать театры, кинематографы и недорогие увеселительные заведения, — денег прадеду хватало. Всего в его записной книжке 104 заметки, сделанные карандашом. Ефимов скрупулезно перечислил увиденные программы, спектакли, кинокартины, кратко описывал впечатления.
Лорнет — излюбленный атрибут столичных модников. Как еще можно было разглядеть артистов с дальних рядов театрального зала?/ФОТО автора
На танцах в «Кривом зеркале» Ефимову почему‑то не понравилось: «скверное настроение». А вот выступления знаменитой Анастасии Вяльцевой в саду «Буфф» на набережной Фонтанки его пленили. Правда, скорее всего, небогатый приказчик слушал певицу, стоя у заборчика, окружавшего партер летнего театра: за приставной стул в дни ее выступлений платили 25 рублей…
Спортом Александр Ефимов тоже увлекался. В его записной книжке упоминается, что он катался на коньках у Красного моста, ходил на лыжах в Коломягах, посещал скетинг-ринг в цирке Чинизелли на Фонтанке.
Словом, его желания были ограничены только содержимым его кошелька. А вот, к примеру, учащиеся реальных училищ не могли себе позволить того, что было разрешено приказчикам. В правилах петербургского Третьего реального училища содержалось недвусмысленное указание: «Ученикам строжайше воспрещается посещать маскарады, клубы, трактиры, сады при них, кофейни, кондитерские, биллиардные и другие подобные заведения». Запрещалось им также бывать в следующих увеселительных заведениях: «Крестовском саду», «Ливадии», «Баварии», «Аркадии» и даже в Михайловском манеже «в случае вечерних народных гуляний».
По всей видимости, то ли репертуар их был весьма легкомысленным для реалистов, то ли публика не слишком рафинированной… Летний сад — и тот только до десяти часов вечера. А вот против посещения реалистами театров в Павловске и Озерках никаких противопоказаний почему‑то не было.
— Интересно отметить, что прадед ни разу не упоминает о посещении бегов или скачек, ни слова нет и про азартные игры, — говорит куратор выставки. — Возможно, это связано с его религиозностью: в дни Великого поста он также практически не посещал развлекательные мероприятия… Работа приказчика была, безусловно, тяжелой, но сулила перспективу: поднакопить денег и обзавестись своей лавочкой. Наверное, Александр Ефимов именно об этом и мечтал…
А пока, как и многие петербуржцы, он довольно часто менял адреса. Самостоятельно снимать квартиру ему было все‑таки не по карману (аренда двухкомнатных апартаментов на Загородном проспекте могла доходить до 40 рублей в месяц), так что, вероятно, снимал комнату или угол. Жил на набережной Фонтанки, Екатерининского канала, на Серпуховской улице. И практически всегда близ Семенцов — района разночинцев.
Незадолго до революционных событий 1917 года Ефимов познакомился со своей землячкой Анной Добриной. По роду занятий они были коллегами: девушка работала продавщицей в магазине кондитерской фабрики «Блигкен и Робинсон». В январе 1918 года Анна и Александр обвенчались в церкви, известной в народе как Спас-на-Сенной. Вскоре у них родился сын Леонид.
Читателю, наверное, будет интересно узнать, как же сложилась жизнь приказчика после революции. Отвечаем: достаточно благополучно. В период нэпа он продолжал трудиться на коммерческой ниве. В конце 1920‑х годов был поражен в правах, стал «лишенцем», но сумел добиться, чтобы его исключили из этой категории. В 1930‑х годах работал продавцом, мастером в трикотажном цехе. Выдержал тяготы блокады, ушел из жизни спустя три года после войны.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 166 (7495) от 06.09.2023 под заголовком ««Своим положением очень доволен…»».
Комментарии