Советник императоров: Михаил Сперанский стал связующим звеном между двумя царствованиями
На состоявшемся недавно в Петербурге IV Архивном съезде исследователям и широкой публике были представлены прежде никогда не публиковавшиеся дневниковые записи крупного российского государственного деятеля XIX века Михаила Михайловича Сперанского, относящиеся к 1821 – 1828 годам. Трудная для прочтения рукопись с пассажами на французском и других языках хранится в Российской национальной библиотеке. «Расшифровали» ее научные сотрудники Санкт-Петербургского института истории РАН — доктора исторических наук Татьяна АНДРЕЕВА и Сергей ЛЕБЕДЕВ. Они отмечают, что этот уникальный источник в немалой степени корректирует устоявшиеся представления о целой эпохе в российской истории рубежа правлений Александра I и Николая I.
Портрет Михаила Сперанского художника Александра Варнека датирован 1824 годом. Так выглядел государственный деятель в пору ведения «Дневника возвращения»./Из коллекции Иркутского областного художественного музея имени В. П. Сукачева. РЕПРОДУКЦИЯ АВТОРА
— Рукопись носит название «Дневник возвращения». Откуда же вернулся Сперанский?
Татьяна АНДРЕЕВА: — Из Сибири. Нередко можно услышать, что в марте 1812 года Александр I, отстранив Сперанского от должности государственного секретаря, отправил его в ссылку. Это совершенно не так: он удалил его из Петербурга, чтобы спасти, уберечь от клеветы, распространяемой против него представителями высшего света.
Сперанского ведь обвиняли в государственной измене в пользу Франции, в том, что он действует в интересах Наполеона! Ему также вменяли расстройство административной системы и финансов Российской империи, а самое главное — участие в «заговоре» с целью ограничения власти Александра I. Причем в общественном мнении вина Сперанского состояла не столько в его действиях, сколько в том, что ему, «выскочке», выходцу из семьи священника, за короткий срок удалось стать влиятельной фигурой при императорском дворе и фактически возглавить государственное управление.
После отставки Сперанскому было предписано покинуть столицу, он жил в Нижнем Новгороде, в Перми, в своем имении Великополье, а затем, до весны 1819 года, являлся гражданским губернатором Пензы. Тогда же получил новое назначение — стать генерал-губернатором Сибири. Император поставил перед ним задачу привести в порядок систему управления сложного и удаленного края, которая пришла в совершенный упадок, поскольку занимавший эту должность до него Иван Борисович Пестель в Сибири бывал очень редко, а всеми делами пытался руководить из Петербурга…
«Дневник возвращения» — это название, которое записям Сперанского дали мы с Сергеем Константиновичем. В оригинале наименование несколько другое: «Сперанский М. М. Дневник, веденный с момента возвращения в Петербург после опалы. 24 марта 1821 г. — 21 апреля 1828 г.». Так документ обозначен в описи личного фонда Сперанского, хранящегося в Отделе рукописей Российской национальной библиотеки.
Михаил Сперанский делал записи в основном на черновой бумаге желтого цвета, а состоит дневник из восьми тетрадей (журналов)./Из коллекции РНБ. РЕПРОДУКЦИЯ АВТОРА
В дневнике — записи карандашом и чернилами. Карандашные записи читать очень тяжело, кроме того, многие тексты написаны на иностранных языках, в том числе на французском, который очень сильно отличается от современного. Сергей Константинович делал переводы с французского, немецкого, английского, греческого и латыни.
Забытый труд Фёдора Туманского: первое этнографическое описание Петербургской губернииСпецифической особенностью дневника являются, с одной стороны, его краткость, почти зашифрованность, а с другой — информативная насыщенность. В нем почти нет рассуждений, оценок и комментариев. Он представляет собой предельно лаконичные записи о тех делах, в которых участвовал Сперанский, и о событиях, к которым он был причастен.
— Какое же новое знание он несет?
Сергей ЛЕБЕДЕВ: — Поздние годы правления Александра I — в каком‑то смысле лакуна российской истории. Принято считать, что в это время император как будто бы отошел от дел, впал в меланхолию, был подвержен мистическим настроениям… Да ничего подобного! Каждый день под руководством или при личном участии императора происходили официальные заседания сенаторов, советников, министров по важнейшим государственным вопросам, связанным с деятельностью Государственного совета, различных министерств, Сената.
Кроме того, как свидетельствует дневник, еженедельно происходила «работа» (это термин самого Сперанского) с Александром I — либо в Царском селе, либо в Зимнем дворце, либо в Каменноостровском. Совещались по упомянутым выше вопросам, а также по делам Комиссии составления законов и различных совещательных комитетов — Сибирского, Азиатского, Финансового, Торгового, Тарифного, Донского, Коммерческого. Их членом Сперанский был назначен сразу после возвращения в Петербург 22 марта 1821 года.
Т. А.: — Историческая ценность дневника обусловлена также тем, что он содержит уникальные сведения, которые присутствуют только в данном источнике. Так, благодаря записи от 9 января 1821 года мы узнаем, что Александр I информировал Сперанского о работе по подготовке конституции — «Государственной уставной грамоты Российской империи».
Сперанский записал в этот день: «В первый раз сегодни открыто мне истинное намерение Гражданского образования. Сие дает великий свет и направление моим трудам. Упомянуто о Законодательном сословии и назначено ему место. Проведена глубокая черта в сем намерении Гражданского образования. День сей и разговор весьма примечателен…».
Значимость дневника определяется еще и тем, что он опровергает привычное представление многих историков о том, что Сперанский, прибыв из Сибири, не вернул себе того места у трона Александра I и в сановной бюрократической среде, которое он занимал до отставки. Да, он не получил высокой должности, не стал государственным секретарем, как прежде. Но реально оставался ближайшим сподвижником и советником императора.
22 октября 1821 года он записывает: «Началось тем, что Государь считает меня своим человеком». Действительно, практически по любому вопросу — и сугубо внутреннему, и внешнеполитическому — император не принимал решения, не обсудив его со Сперанским. Именно дневник это подтверждает.
Кроме того, записи в нем опровергают устоявшееся представление о том, что государственная деятельность Сперанского была разделена на два различных периода: реформаторский — при Александре I, контрреформаторский — при Николае I. Нет, на самом деле его деятельность представляла собой единый, целостный и преемственный процесс.
— То есть Сперанского можно назвать своего рода связующим звеном и посредником между двумя царствованиями?
Т. А.: — Совершенно верно. С приходом к власти Николая I Сперанский был назначен членом Комитета 6 декабря 1826 года, деятельность которого была направлена на разработку программы реформ. И последняя часть дневника посвящена как раз его участию в работе комитета.
В программной записке, написанной Сперанским по повелению императора, подчеркивалось, что новое царствование является «продолжением царствования Александра Первого». Указывалось, что главной целью комитет видит «пересмотр государственного устройства и управления», а также подготовку «заключения о необходимых в этом отношении преобразованиях». Реформатор отмечал: «Следует продолжать начатое, довершать неоконченное, раскрывать преднамеренное…».
С. Л.: — Все же вернусь к временам Александра I. Дневник свидетельствует, что, даже находясь в Петербурге, Сперанский продолжал некоторое время исполнять обязанности сибирского генерал-губернатора, держа под контролем и дальневосточные дела. Так, во время «работы» с императором 7 января 1822 года, как отмечено в дневнике, рассматривался вопрос о сложностях торговли с китайцами в бурятском приграничном городе. Беспокоило и «излишество» китайских товаров, и то, что китайские торговцы доминировали над дальневосточными купцами, что снижало российский товарооборот.
В этой связи Сперанский представил императору докладную записку, которую, вероятно, предстояло обсудить в Азиатском комитете. В ней он предлагал учредить Российское торговое общество, в которое обязан был записаться каждый российский купец или предприниматель, который ведет торговлю с Китаем. А для сбыта получаемых оттуда товаров следовало учредить китайскую торговлю на Нижегородской ярмарке, создать склады в Иркутске, Тюмени, Тобольске, а также в Москве и Петербурге.
Свою деятельность в Азиатском комитете Сперанский фиксировал в дневнике постоянно. В том числе и ту, что касалась реформы управления кочевыми народами в пограничных районах Российской империи. Необходимость такой реформы была очевидна. Не были определены власть и обязанности «родоначальников», что приводило «к великим злоупотреблениям». Отсутствовал дифференцированный подход к племенам с разным уровнем общественного и хозяйственного развития. А запрещение свободной торговли с местным населением приводило к установлению монополии коронных чиновников. Все это тормозило развитие народов Сибири.
Сперанским и его «командой» были подготовлены «Устав об управлении инородцев» и «Устав об управлении киргиз-кайсаков», которые вошли составной частью в фундаментальный законодательный акт 22 июня 1822 года «Учреждение для управления Сибирских губерний». В основу обоих уставов были положены разделение инородцев на три разряда в соответствии с родом занятий и образом жизни — оседлые, кочевые, бродячие. Были ограничены контроль и опека над ними со стороны имперской администрации и полиции, введена свободная торговля с аборигенами, что отвечало потребностям экономического развития народов Сибири и самого Сибирского края.
Т. А.: — Сибирская реформа Сперанского была составной частью общей программы преобразований государственного управления в России. Перемены в высшей и центральной власти, которые произошли в первом десятилетии XIX века, оказались плохо согласованными с местным управлением. С одной стороны, это было чревато произволом генерал-губернаторов, с другой — ослабляло их управленческие возможности. Необходимо было усилить взаимосвязь властей разного уровня.
В 1821 году в проекте «Введение к наместническому (областному) учреждению» Сперанский выдвинул идею, что власть генерал-губернаторов в Сибири должна являться составной частью не губернского, а государственного управления. А потому они должны быть поставлены в один иерархический ряд с министрами.
Кроме того, Сперанский предложил новую сибирскую административно-территориальную модель, схожую с наместническими округами в Центральной России. Сибирь разделялась на два генерал-губернаторства — Западно-Сибирское и Восточно-Сибирское, при генерал-губернаторах были созданы совещательные коллегиальные советы, состоявшие из высших чиновников губерний.
— Насколько эта реформа была оценена?
Т. А.: — В советское время исследователи отмечали ее противоречивость, называя самого Сперанского «деятелем объективно-буржуазного направления» и выдвигая тезис о «военно-феодальной эксплуатации» и «ограблении колониальных народов». В отличие от них современные российские и зарубежные исследователи оценивают реформу весьма высоко. А сибирские историки вообще делят историю своего края на периоды «до Сперанского» и «после Сперанского».
С. Л.: — Обращу внимание на другой аспект деятельности Сперанского. Дневник наглядно иллюстрирует его роль во внешней политике России на рубеже царствований Александра I и Николая I, о чем прежде практически ничего не было известно.
Тогда была уникальная ситуация: одновременно действовали два министра иностранных дел: Карл Васильевич Нессельроде занимался европейскими делами, а Иван Антонович Каподистрия — Балканами. Сперанский же одновременно держал в поле зрения и Запад, и Восток…
В 1821 году Британская империя и США обратились к Александру I с тем, чтобы он выступил арбитром в их споре. Вопрос, в частности, стоял о североамериканских рабах: во время боевых действий англичане их освободили, рабовладельцы же требовали возвращения. Спор возник в ходе дипломатического урегулирования отношений между странами после произошедшей между ними в 1812 году войны, завершившейся спустя два года мирным договором. Россия впервые стала международным арбитром, и это было вполне понятно: после окончания наполеоновских войн ее роль в международных делах серьезно усилилась.
Чтобы разобраться в предмете спора, Сперанский специально изучал вопрос о рабстве в Америке и предложил оставить рабам свободу, а их бывшим владельцам заплатить компенсации. Такое решение и было принято.
Важнейшую роль герой нашего повествования сыграл и в попытках решить греко-турецкий кризис. Освобождение греков от турецкой зависимости и возрождение греческого государства рассматривались как часть продвижения влияния Российской империи на Балканах. В то же время правительства ведущих европейских держав опасались появления независимого греческого государства: по их мнению, это могло привести к доминированию России в восточном Средиземноморье.
Греческий вопрос был предметом постоянных бесед Сперанского с Каподистрией осенью 1821 года во время их встреч в Царском селе. Как указывал реформатор в своем дневнике, разговоры были «одного и того же цвета»: внешняя политика России, «дела турецкие», диссонанс между интересами российской промышленности и торговли и внешнеполитическими приоритетами.
Т. А.: — 9 января 1824 года монархическим домам Франции, Пруссии и Австрии была разослана «Записка об умиротворении Греции», или знаменитый «Мемуар», в создании которого принимали участие Сперанский и Каподистрия. В документе предлагался компромиссный вариант: разделить материковую Грецию на три самоуправляющихся княжества, которые бы не зависели от Османской империи в своей экономической и торговой деятельности, а в административном отношении находились бы под защитой международного права… Это предложение не было принято, поскольку те же монархические дома решили затянуть решение вопроса и ничего не подписывать.
Еще один важный момент: только благодаря дневнику мы знаем о связи Сперанского с Российско-Американской компанией, которая управляла промыслами и торговлей на Сахалине, Камчатке, Аляске, Курильских островах и других территориях, а также фактически выполняла функции внешнеполитического представительства России на Дальнем Востоке…
Одним словом, на страницах дневника Сперанский раскрывается перед нами совершенно по‑новому. И вместе с тем сохраняется определенная недосказанность.
— Что вы имеете в виду?
Т. А.: — Уже с конца 1823 года дневниковые записи становятся все более краткими, свидетельства о «работе», прогулках, беседах с Александром I встречаются все реже, причем автор каждый раз фиксирует, сколько времени прошло с последней «работы у Его Императорского Величества». Налицо было охлаждение отношений между императором и его советником, связанное, вероятно, с тем, что Сперанский желал «идеологически руководить» Александром I, в то время как монарх стремился принимать решения самостоятельно, не обращаясь к суждению других лиц.
Да, реформы, предложенные Сперанским, продолжались, но император стал с большой осторожностью относиться к кардинальным преобразованиям, отказался от реализации широкомасштабных «планов всеобщего государственного переустройства». Согласно дневнику Сперанского, 24 августа 1821 года между ним и императором состоялся важный разговор. Речь шла «о недостатке способных и деловых людей не только у нас, но и везде. Отсюда — заключение не торопиться с преобразованиями; но для тех, кои их желают, иметь вид, что ими занимаются».
1824 год в дневнике представлен всего несколькими листами, а дневниковые записи за 1825 год вообще отсутствуют. Между тем известно, что утром 14 декабря, в день «бунта» на Сенатской площади, к Сперанскому на квартиру на Невском проспекте пришли представители заговорщиков — Александр Осипович Корнилович и Гавриил Степанович Батеньков, которые предложили ему войти в будущее временное правительство. Сперанский им отказал, ответив, что идет на присягу новому императору Николаю Павловичу…
Скорее всего, дневниковые записи за 1825 год Михаил Михайлович или изъял сам, или попросил об этом Франца Ивановича Цейера, который был его личным секретарем. Тот был с ним рядом практически всегда, в том числе в Сибири, Сперанский поручал ему проводить ревизии, доверял ему во всем… И после смерти реформатора в 1839 году его дневник приводил в порядок не кто‑нибудь, а именно Франц Иванович.
Читайте также:
Каркас имперского расширения: 500 лет назад была высказана идея о существовании Севморпути
«Несгораемые сейфы» средневековой Руси: документальные источники уцелели благодаря монастырям
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 216 (8038) от 19.11.2025 под заголовком «Советник императоров».
Комментарии