Семья, защищавшая Ленинград: судьба Владимира Бурковского остаётся неизвестной
Так сложилось, что своего отца я, к сожалению, знаю только по фотографии. Я родился в сентябре 1939 года, а он ушел на фронт в июле 1941‑го. Владимир Бурковский работал в «Ленэнерго» и, как записано в его трудовой книжке, был «уволен в связи с уходом добровольцем в РККА».
Владимир Бурковский во время срочной службы в Красной армии. Фото 1931 г./ФОТО из семейного архива
Коммунист, член ВКП(б) с 1931 года, он был зачислен политруком 3‑й роты 3‑го полка 1‑й Кировской дивизии народного ополчения. Она была сформирована 4 июля 1941 года, а уже 10 июля направлена на оборонительные рубежи в районе Луги.
По прибытии на станцию Батецкая дивизия попала под бомбежку. Вскоре она заняла позиции на Лужском рубеже, начиная с 16 июля участвовала в боях. Позиции ополченцев штурмовала дивизия СС «Мертвая голова». В результате кровопролитных боев 13 августа 1941 года механизированный корпус генерала Манштейна прорвал оборону советских войск.
Оставшимся в живых бойцам дивизии удалось выйти из окружения. Сама дивизия, как воинская единица, перестала существовать. Часть уцелевших бойцов продолжали воевать на Ленинградском фронте, другая часть — в основном бойцы 3‑го стрелкового полка — были переправлены на Волховский фронт.
Судьба отца оставалась неизвестной. Согласно сведениям, полученным из архива Министерства обороны, он пропал без вести в августе 1941 года. Как гласила архивная запись, «исключен из списков Советской Армии 12‑го апреля 1946 года». Братья и сестры отца пытались получить хоть какую‑то информацию о его судьбе, но тщетно. Мать ждала его и замуж больше не вышла…
Я тоже предпринял не одну попытку что‑либо разузнать. В 1985 году обратился в совет ветеранов дивизии, который базировался в ДК имени Газа. Ветераны подарили мне книгу воспоминаний, в которой был описан весь короткий путь дивизии. Об отце, к сожалению, они ничего не знали, но сообщили мне, что в политотделе дивизии служил комсомолец Даниил Гранин: «Спросите у него, вдруг он что‑нибудь знает?».
Я разыскал телефон писателя, набрался смелости и позвонил… Гранин ответил, что с моим отцом знаком не был, а также поинтересовался: мол, почему я так поздно вспомнил о нем? Эта реплика показалась мне несправедливой и обидной. Об отце я всегда помнил, меня воспитывали на его примере.
Впоследствии я еще не раз отправлял запросы в архивы, надеясь, что, возможно, теперь, когда нет «закрытых» документов, я смогу получить нужные сведения. Но, увы, ответы были лаконичными и не обнадеживающими. Из Центрального государственного архива историко-политических документов Санкт-Петербурга (бывшего партийного) сообщили, что имя отца значится в списке командного и политического состава 1‑го батальона 3‑го стрелкового полка Кировской дивизии Ленинградской армии народного ополчения, находящемся в архивном фонде Дзержинского райкома ВКП(б), но сведений о дальнейшей судьбе В. А. Бурковского нет…
Я уверен, что мой отец погиб героем. Ведь, как известно, коммунистов и политруков фашисты в плен не брали. И я горжусь тем, что вся наша семья защищала наш город. Пять моих родственников награждены медалью «За оборону Ленинграда».
Оба брата отца прошли всю войну, остались живы. Николай Андреевич Бурковский, будучи боцманом теплохода «Андрей Жданов», в ноябре 1941 года участвовал в эвакуации гарнизона нашей базы с полуострова Ханко. Судно подорвалось на мине, членов экипажа спасли, доставили в Кронштадт, а затем — в Ленинград. Как вспоминал Николай Андреевич, их называли «ждановцами». Впоследствии они были направлены на Невский пятачок… После войны Николай Андреевич работал в Балтийском морском пароходстве, закончил службу капитаном океанского судна.
Михаил Андреевич Бурковский во время блокады был артиллеристом, командиром орудия. Его воинская часть стояла на Средней Рогатке (в конце Московского проспекта). Закончил он войну в Братиславе. Впоследствии он, мастер спорта, был известен в Ленинграде как тренер по русским шашкам и неоднократный чемпион города.
Евгения Андреевна Бурковская, сестра отца, до войны окончила Педагогический институт им. Герцена. Работала школьной учительницей. В блокадном городе, снабженная официальным документом, она отыскивала в разрушенных зданиях детей, оставшихся без родителей. До конца жизни «носила» в спине осколок снаряда, оставшийся после ранения, полученного при обстреле…
Еще одна сестра отца, Александра Андреевна Бурковская, химик по образованию, сотрудник института «Механобр», в блокаду работала в литейном цехе завода Судомех (Ново-Адмиралтейский завод).
Моя мама, Любовь Ивановна Карпова, тоже была награждена медалью «За оборону Ленинграда». Мы с ней и моим братом Валерием, который был старше меня на девять лет, пережили в городе всю блокаду, не эвакуировались. Весной 1942 года родственники знаменитого физиолога Ивана Петровича Павлова, которые жили в нашем доме выше этажом, предложили матери работу в подсобном хозяйстве филиала Института физиологии в Колтушах.
В моей памяти сохранились некоторые эпизоды, связанные с этим периодом. Погрузка в открытый кузов машины. Узкая комната на втором этаже деревянного барака в Колтушах. «Ленд-лизовский» яичный порошок с картошкой… Маме приходилось ночами охранять от потравы овощные посадки подсобного хозяйства, а мой брат с утра уходил с мотыгой на поля, где разыскивал и откапывал кочерыжки капусты прошлогоднего урожая. В свою квартиру в дом № 40 на улицу Декабристов мы вернулись только осенью 1944 года…
Когда в 1960 году, будучи студентом Ленинградского института авиационного приборостроения, я познакомился с девушкой по имени Жанна, ставшей моей женой, я еще не знал, что в наших судьбах есть нечто общее. Это блокада. Жанна с бабушкой, мамой и тетей пережили самую тяжелую зиму 1941/42 годов. В апреле семья была эвакуирована… Судьбы родных и тяжелые воспоминания о блокаде позднее вдохновили Жанну Гилевну (она профессиональный поэт) на создание цикла стихов, который она назвала «Мой бессмертный полк».
Мы, дети блокадных лет, бесконечно благодарны своим близким, обязаны им жизнью. Мы росли в окружении людей, благодаря которым была достигнута Победа. Вспоминая своих родных, я прихожу к выводу, что было между ними нечто общее. Они были воспитаны гражданами своей страны. Основные их качества — честь, достоинство и трудолюбие. Неприхотливость к условиям жизни и выносливость. Пока мы живы, будем их помнить, и они будут для нас примером.
Читайте также:
Московская автоколонна на Дороге жизни. Найдены документы о помощи Ленинграду в 1942 году
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 235 (7811) от 11.12.2024 под заголовком «Моя ленинградская семья».
Комментарии