Самогонное озверение. Как работали шинкари в Петрограде
«Самый крупный и хорошо оборудованный самогонный завод был обнаружен Угрозыском в квартире гр. Эвелит, где, кроме 30 бутылок готовой самогонки, было найдено 270 ведер закваски, – количество на 3000 бутылок водки. Войдя в это «злачное место», агенты застали большую и очень веселую компанию за столом, обильно уставленным закусками и напитками». Так «Петроградская правда» в номере от 23 октября 1923 года начинала повествование о шинкарстве, то есть незаконном изготовлении, хранении и торговле спиртным.
ФОТО pixabay
Дефицит, а значит, и повышенный спрос и связанный с ним рост цен на алкоголь начался с сухого закона, введенного в России в начале Первой мировой войны. Советская власть также стремилась пресечь подпольную торговлю спиртным: во-первых, дабы избежать беспорядков, а во-вторых, она вынуждена была бороться с самогоноварением еще и из-за острейшего хлебного дефицита. Крестьяне, не желая сдавать государству зерно «по твердым ценам», нередко перегоняли его на брагу. «Самогонка принимает характер широкого народного бедствия», – констатировала «Петроградская правда».
В мае 1918 года, согласно декрету «О предоставлении Наркомпроду чрезвычайных полномочий по борьбе с деревенской буржуазией, укрывающей хлебные запасы и спекулирующей ими», самогонщики были объявлены «врагами народа» и подлежали тюремному заключению с конфискацией имущества. Последовали и другие строгие декреты, однако шинкарей напугать было сложно: тем более они подчас находили защиту у представителей власти.
Вот и в тот октябрьский день 1923 года уголовный розыск среди прочих задержал на квартире Эммы Эвелит на Мойке, 104, «сильно пьяного», как отмечалось в газете, милиционера Мишенькина. Он пытался доказать, что оказался в этой квартире, «желая проследить и изобличить хозяев в выгонке самогонки», однако ему, разумеется, не поверили.
Прикрытый властями завод, по отзывам газетчика, был одним из самых больших в Петрограде. «Особенно умело» тут был поставлен сбыт продукции. «В специальной конторе, занимавшей смежную с заводом квартиру, принимались заказы: готовый самогон доставлялся покупателям на дом».
Где только не устраивали самогонные заводы! К примеру, той же осенью 1923 года такую фабрику обнаружили... в подвале Троицкого (Измайловского) храма. Пристанище предоставила соборная сторожиха Русяева. Каждый из подсудимых получил трехлетний срок заключения, только сторожиху наказали условно: «Суд принял во внимание ее невежественность и тяжелое семейное положение»...
Санитарные врачи заваливали Петрогубисполком своими предупреждениями о вреде употребления самогонки. По их оценкам, до 20% потреблявших суррогаты алкоголя получали отравления, из них около трети умирали.
Чтобы эффективнее бороться с самогоноварением, дела о шинкарстве выделяли в специальное производство. «Некоторые из самогонщиков приговорены к лишению свободы на 5 или даже на 10 лет. Особенно сурово суд карает застарелых и неисправных самогонщиков», – стращала «Петроградская правда».
В октябре 1923 года через петроградские суды прошли 260 самогонщиков. 52 обвиняемых были лишены свободы, 31 человек получил условный срок, 59 приговорены к принудительным работам, 68 отделались штрафами, 9 – «общественным порицанием». Впрочем, были и оправданные: таковых оказался 41 человек.
Летом 1924 года в Ленинграде в ходе обысков было изъято 228 самогонных аппаратов, осенью того же года – 195, а в начале 1925 года – лишь 151. Похоже, в результате рейдов самогоноварение пошло на спад... Или просто шинкари стали осторожнее?
Лучшие очерки собраны в книгах «Наследие. Избранное» том I и том II. Они продаются в книжных магазинах Петербурга, в редакции на ул. Марата, 25 и в нашем интернет-магазине.
Еще больше интересных очерков читайте на нашем канале в «Яндекс.Дзен».
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 202 (6800) от 06.11.2020 под заголовком «Самогонное озверение».
Комментарии