Рассказываем, как проходили санитарные рейды в Северной столице в конце XIX века

«Из мелочной лавки купца Василия Васильева, в доме № 20 по Ново-Исаакиевской улице, ответственным приказчиком, крестьянином Михаилом Васильевым, был продан хлеб с запеченным тараканом», — сообщали в январе 1894 года «Санкт-Петербургские ведомости». В рубрике «Чистка Петербурга» газета обнародовала данные регулярных санитарных осмотров. Сомнительная начинка была выявлена в ходе проверки, проходившей с 18 по 28 декабря 1893 года.

ФОТО Agê Barros on Unsplash

Такая же находка была обнаружена комиссией в мае того же года. На сей раз — в мелочной лавке крестьянина Лобова в доме № 21 по Пантелеймоновской улице (ныне ул. Пестеля). Там был отпущен недоброкачественный хлеб из пшеничной и ржаной муки «с запеченным в мякоти его тараканом».

В хлебе, к огорчению покупателей, встречались и мухи, и червяки, известка, куски стекла и даже веревка. В феврале 1894 года газета сообщала: «Из мелочной лавки купца Ивана Гордова, в доме № 52 – 2 по Садовой улице, был продан хлеб с запеченным осколком стекла».

Досадно, что и другая выпечка (пирожки, коврижки, пряники) не была застрахована от попадания в нее всякой нежелательной живности. «В трактире купца Василия Иванова, в доме № 3 по Мясной улице, одному из посетителей был подан пирожок с рисом, в котором оказалась запеченная муха». Такой факт обнаружила комиссия, производившая осмотр с 29 декабря по 5 января 1894 года.

Читатели газеты регулярно узнавали об обнаруженных недостатках в ходе проверок санитарных комиссий при городском Врачебном управлении. Вот некоторые нарушения, выявленные в январе 1894 года: «В пекарне грязь и разный хлам, на доске для теста лежит табак, грязная сковорода и платье, под столом спит мальчик», «грязные руки у пекаря, продукты хранятся в грязной посуде», «продукты завертываются в бумагу, уже бывшую в употреблении», «Из мелочной лавки крестьянина Петра Бородина, в доме № 14 по Большой Морской улице, были проданы недоброкачественные сушеные грибы».

«Давленные глухари», «рябчики, предавшиеся порче», «сыр, издававший гнилостный запах», «недоброкачественный фарш для пирожков» — грустные реалии городской жизни того времени. Бывали и такие случаи: «В кладовой в бочке с патокою найдена мертвая крыса». Даже на известном пивомедоваренном заводе «Иван Дурдин» в марте 1894 года было отпущено пиво, «в котором находился окурок папиросы».

В ряде заметок приводились данные о наказании нарушителей за ненадлежащее содержание производства и торговли. «За такие упущения в санитарном отношении, соглашаясь с заключением особого присутствия при врачебном управлении, петербургский градоначальник признал необходимым… привлечь к судебной ответственности» виновных.

Наказание зависело от степени тяжести нарушения. Например, за продажу недоброкачественных продуктов, в частности, окорока, рыбы и глухарей, виновного крестьянина подвергли штрафу в размере 10 рублей или аресту на 5 дней. Штраф мог составить и большую сумму: 100 рублей или арест на два месяца. Публиковались в газете также данные о том, кто исправил и устранил замеченные недостатки.

Санитарным проверкам подвергались и места, не связанные с торговлей продовольствием: квартиры, постоялые дворы, дворы для извозчиков, квартиры, ­мастерские, аптекарские магазины, бани. В рубрике «Чистка Петербурга» на страницах «Санкт-Петербургских ведомостей» в марте 1894 года говорилось: «Содержатель позолотной мастерской в доме № 96 по Екатерининскому каналу стародубский казак Иван Прокуда принуждает находящихся у него учеников работать более 12 часов в сутки. Двое спят на кроватях, на которых белье постельное грязно, а на одной кровати нет тюфяка».

Газетный зал

«В ночь на воскресенье, 7 июля, содержатель молочной лавки в доме № 46 по Бассейной улице (ныне ул. Некрасова. — Ред.) Петр Матвеев, выйдя на улицу, заметил неизвестного человека, засунувшего руку в кружку для сбора пожертвований, прибитую к стенке. Матвееву удалось задержать вора, который оказался подручным дворником соседнего дома. При осмотре кружки верхняя часть железной дверцы оказалась настолько отогнутой, что могла свободно пройти рука. Задержанный дворник в покушении на кражу из кружки не сознался, а свое присутствие около нее объяснил тем, что лично заметил взлом кружки и подошел к ней поближе лишь только, чтобы лучше убедиться в этом. В кружке оказалось денег 2 р. 35 к.».

«Петербургская газета», 9 июля 1896 г.

«Жалкое, чтобы не сказать больше, существование влачат все от мала до велика чиновники комиссии погашения государственных долгов. В то время как чернорабочие в наши дни зарабатывают чуть ли не до пятисот рублей в месяц, жалование «первых» чиновников этой комиссии исчисляется со всеми военными прибавками, суточными и т. п. не более 2500 руб. в год. Но и таких «счастливчиков» немного… Один из чиновников с горькой усмешкой заявляет:

— Большинство из нас люди семейные. У иных по шесть человек детей, значит, с женой будешь сам восьмой. Хорошо, если сын подрос и удастся его пристроить хоть куда‑нибудь на вечерние занятия. Некоторые таким подросткам уступают свое платье, чтобы по вечерам ходить на службу».

«Петроградский листок»,  10 августа 1917 г.

«На Неве у Дворцовой набережной против дома № 30 стоят две полузатонувшие и никем не охраняемые огромные баржи. По ночам на них стучат топоры и ломы. А наутро какие‑то субъекты оптом и в розницу продают дрова из материала, похищенного с барж. Эта ломка и спекуляция государственным имуществом происходит на глазах милиции».

«Ленинградская правда», 11 июля 1945

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 122 (7698) от 05.07.2024 под заголовком «Хлеб с тараканом».