Пустили на дрова. Как пытались восстановить Екатерингофский дворец
В этом покосившемся обгоревшем строении сложно узнать бывшую резиденцию Петра I — Екатерингофский дворец. Огонь охватил его ранним летним утром 1923 года. Несмотря на усилия пожарных, пытавшихся отстоять здание, стены обгорели, крыша обвалилась… К счастью, ценные коллекции не пострадали: еще до начала Первой мировой войны все предметы были переданы в Зимний дворец.
Вид фасада здания Екатерингофского дворца Петра I после пожара, 1923 г. Автор съемки не установлен. / @ Центральный государственный архив кинофотофонодокументов Санкт-Петербурга, 2022. Гр 6431.
С середины 1820‑х годов деревянный петровский домик стал первым в России дворцом-музеем, в котором весной и летом можно было увидеть подлинные вещи Петровской и Елизаветинской эпох: парадный кафтан государя, «китайские кабинеты», редкие книги о Петре I. Особое внимание привлекала «шуточная» карта азиатской России, по которой царь экзаменовал нетвердо знающих географию. По словам историка Михаила Пыляева, стороны света на ней были поменяны местами, а курьезная надпись гласила: «до сего места Александр Македонский доходил, ружье спрятал, и колокол оставил».
От широкой террасы дворца к Черной речке (ныне Екатерингофке) вел небольшой канал — гаванец (он сохранился до сих пор). Дворец и сад были центром паркового ансамбля — ровесника Петербурга. Со всех сторон их окружала вода — реки Екатерингофка, Таракановка и Бумажный канал. Состоятельная публика приезжала сюда, чтобы отдохнуть, как писали тогда, «в прекрасных садах и гульбищах».
В XIX веке ансамбль стал «прирастать» новыми территориями, протянувшимися вдоль Лифляндской улицы. По мере того как городские границы сдвигались на юг, бывшая царская мыза оказалась в центре фабрично-заводской окраины, снискав славу одного из самых демократичных городских садов. В выходные он пестрел «поддевками» и «картузами», особенно много их было на ежегодных «маевках» и на Троицу. В начале ХХ столетия театральный критик Владимир Вакулин (псевдоним Вл. Линский) сокрушался: стоило запретить в парке продажу пива, как он быстро опустел: «рабочий люд перестал посещать его, а другой публики в Екатерингофе нет».
В 1920‑х годах над садом Первого Мая, как тогда стали именовать Екатерингоф, взяли шефство два промышленных гиганта — «Красный путиловец» и «Красный треугольник». Для рабочих открыли кружок массовых игр, читальню и театр, где «здоровая революционная сатира» перемежалась вечерами политпросветработы.
Что же касается сильно обветшавшего к тому времени петровского дворца, то его безуспешно пытались приспособить под новые нужды: то под рабочий клуб, то под районную организацию Союза молодежи. В 1922 году здание поступило под охрану общества «Старый Петербург». Как ни странно, но именно с этого момента вокруг него начали происходить события, которые в итоге и привели к печальному финалу.
В 1923 году случился пожар, после него дворец не был восстановлен, периодически менялись его хозяева: «Старый Петербург», Главнаука, Губоткомхоз… У посетителей парка это наследие «мрачного прошлого» и вовсе вызывало раздражение. В 1924 году «Ленинградская правда» писала: «теперь это покосившееся, обгорелое здание, с заколоченными окнами, каким‑то нелепым наростом стоит в гуще зеленой листвы векового парка».
В следующие пару лет дворец пережил еще два пожара, из‑за которых сильно пострадали старинные голландские печи, а снятые «петровские» изразцы исчезли. Обращение к московским чиновникам не помогло: реставрационный совет Главнауки по неизвестным причинам отказался выделить средства на реставрацию. Летом 1926 года газеты сообщали, что остатки строения проданы на дрова за несколько сотен рублей.
Начиная с послевоенного времени предпринимались новые попытки возрождения и самого парка, и его построек. Пожалуй, самый амбициозный проект появился два десятка лет назад, в преддверии трехсотлетия Петербурга. Тогда всю территорию хотели сдать в аренду инвестору на 49 лет — с условием восстановления исторических объектов. Были проведены археологические изыскания, на раскрытом фундаменте дворца уже начали возводить каменный муляж, обшитый деревом, но скоро все работы были остановлены: застройщик обанкротился и планы восстановить дворец были похоронены.
Сегодня здесь можно увидеть следы брошенного недостроя — бетонный цокольный этаж, воспроизводящий контуры дворца. На нем стоит временная конструкция, похожая на заколоченный сарай. Прогуливающиеся горожане нередко путают его с коллектором и недоумевают, зачем было впустую потрачено столько кубометров бетона…
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 113 (7196) от 24.06.2022 под заголовком «Дворец пустили на дрова».
Комментарии