Поле боя осталось нетронутым. Борьба за создание мемориальной зоны на блокадных рубежах заняла не одно десятилетие
Места сражений еще дымились, когда возникла идея сохранить их в неприкосновенности для потомков — чтобы они видели и помнили, какой ценой была прорвана блокада Ленинграда. Федор Румянцев, замполит 61‑й отдельной легкой танковой бригады, особенно отличившейся в операции «Искра», в своей книге «Огнем и тараном» вспоминал, как командир бригады генерал Владислав Хрустицкий объезжал поле боя, останавливал машину у крупных дзотов, блиндажей, эскарпов, ходил вокруг них, внимательно вглядывался.
ФОТО Pixabay
«Запоминаешь?» — поинтересовался Румянцев. «Если хочешь, да, — ответил Хрустицкий. — Это поле боя надо бы оставить нетронутым. Иначе как поймут будущие поколения, почему мы какой‑нибудь десяток километров шли семь дней. А посмотрят — узнают, какая это была сложная операция, сколько мужества, душевных сил потребовала она от бойца, от командира…»
Понятно, что после войны государству было не до создания мемориальных заповедников, надо было восстанавливать страну. Заботу о памяти павших взяли на себя их бывшие однополчане и их дети.
Одним из тех, кто стоял у истоков создания мемориальной зоны на рубежах прорыва блокады, был научный сотрудник Ленинградского университета Борис Нериновский — сын бойца Волховского фронта.
— Мой отец прошел финскую войну, был политруком тяжелой артиллерийской батареи. В 1941‑м стал комиссаром минометного батальона, потом — противотанкового. На Невском пятачке он выжил, а под Тортоловом погиб — в августе 1942 года во время Синявинской операции, — рассказывал Борис Владимирович.
По его словам, впервые в тех местах он оказался в 1965 году. С мамой поехал искать могилу отца. В письме с фронта было указано, что он захоронен у станции Назия, севернее деревни Килози. Могилу найти не удалось. Стали узнавать, оказалось: к тому времени произошло укрупнение воинских кладбищ…
— Тогда, в 1960‑х годах, те места еще хранили зримую память о войне, — рассказывал Нериновский. — Руины железобетонного моста через Черную речку, разбитая военная техника в районе рощи Круглой, остатки укреплений… Парадоксальная ситуация: южные и северные рубежи битвы за Ленинград увековечил «Зеленый пояс Славы», а места, где прорывали блокаду, где сражался Волховский фронт, оказались в тени. А фактически — в забвении.
Наиболее важное значение для прорыва блокады Ленинграда имел 16‑километровый участок Волховского фронта, проходивший с севера на юг от Бугровского мыса на Ладожском озере — вблизи бывших населенных пунктов Липка, Рабочий поселок № 8, Гонтовая Липка, Гайтолово, Тортолово, Мишкино, Поречье, Вороново. Ныне все эти названия — только на карте. Во время войны они исчезли, и жизнь в них потом не возродилась.
На этом участке войска Волховского фронта трижды пытались прорвать блокаду — в сентябре и октябре 1941 года, а потом в августе 1942 года во время Синявинской операции. Волховчанам помогал Ленинградский фронт, наносивший встречные вспомогательные удары со стороны реки Тосны и Невского пятачка. И, наконец, именно в тех местах блокаду удалось прорвать в январе 1943 года!
Нериновский и его единомышленники еще в начале 1970‑х годов собирали подписи ветеранов Волховского фронта — от бывших командиров дивизий до рядовых. Все они настаивали на том, что от рощи Круглой до озера Барского необходимо создать мемориальную зону. Поддержать идею чиновники не спешили, поэтому заявители начали ставить временные, самодельные памятники, что называется, явочным порядком. Большую помощь оказывал Мгинский совет ветеранов. Вместе с ленинградцами работали казахстанцы во главе с Майданом Кусаиновым, отец которого сражался на Синявинских высотах.
— Чиновники возражали: мол, концепция неправильная, нельзя воздвигать памятные знаки на местах, удаленных от путей сообщения. Но для нас это было принципиально: устанавливать их непосредственно на местах событий, даже если в данный момент они труднодоступны. Кто считает должным почтить память павших за Ленинград, найдет возможность добраться, — говорил Нериновский.
В конце концов власти пошли навстречу: по поручению Министерства культуры РСФСР институт «Ленгипрогор» в 1977 – 1978 годах разработал проект будущей мемориальной зоны. Спустя еще два года Леноблисполком принял решение о создании мемориального комплекса в зоне прорыва блокады, в который должны были войти и передовые рубежи Волховского фронта — от Гонтовой Липки до Воронова. Но оно, увы, так и осталось на бумаге. Из всего задуманного в 1985 году появилась только диорама «Прорыв блокады Ленинграда» в Марьине.
И общественники продолжили свою работу: в начале 1990‑х годов установили памятные знаки в Гайтолове и Поречье. Затем, при помощи военных — в Тортолове. Дороги туда не было, так что обелиск доставили вертолетом. В 2000 году появился мемориальный знак в роще Круглой — ключевом месте прорыва блокады.
От фронтовиков эстафету уже в нынешнем веке приняли поисковики.
— Мы подключились в 2005 году, — говорит руководитель поискового отряда «Ингрия» Евгений Ильин, — когда пришло четкое понимание: поиск незахороненных бойцов — это, безусловно, важнейшее дело, но нам надо взять на себя и шефство над мемориальной зоной, ставшей поистине народной. Мы видим в этом, если хотите, свою миссию. Со многим пришлось столкнуться: бороться и против свалки, которую хотели устроить на бывших местах боев, и против организации здесь песчаных карьеров…
Вот уже почти двадцать лет участники «Ингрии» на общественных началах опекают мемориальную зону от Тортолова до рощи Круглой. Три раза в год — весной, летом и осенью — приводят в порядок все мемориалы и воинские могилы. Поисковики из Челябинска взяли обязательство содержать в порядке мемориал «Скорбящий матрос». В общем деле участвуют ученики и педагоги Кировской гимназии имени Героя Советского Союза Султана Баймагамбетова. В июле 1943 года в районе поселка Синявино он закрыл грудью амбразуру вражеского дзота.
Год назад после многих лет бюрократической волокиты мемориальная зона наконец‑то обрела юридический статус. 21 января 2022 года был подписан, опубликован и вступил в действие приказ областного комитета по сохранению культурного наследия. Он установил границы территории объекта культурного наследия регионального значения — достопримечательного места «Военно-мемориальная зона «Прорыв блокады Ленинграда, 1941 – 1944 гг.», закрепил требования к осуществлению здесь хозяйственной деятельности и градостроительным регламентам.
Согласно документу, предметом охраны являются элементы историко-культурного ландшафта, представляющие интерес с точки зрения истории, в том числе места захоронений советских воинов и неучтенные утерянные захоронения воинов Красной армии, выявленные в ходе поисковой работы.
Территория поделена на два участка. Первый — зона охраняемого ландшафта, на которой запрещена добыча полезных ископаемых, бурение скважин, устройство мусорных свалок и полигонов, а также лесозаготовительные работы. Вторая зона включает в себя территории населенных пунктов и дачных поселков, а также земли, предназначенные под застройку. В ней предусмотрено ограничение высотности сооружений.
Де-юре мемориальная зона уже существует. Значит, теперь не только поисковики на общественных началах будут заниматься уходом за памятниками и воинскими могилами, но и государство. По сути дела, так оно должно было быть с самого начала.
Лучшие очерки собраны в книгах «Наследие. Избранное» том I и том II. Они продаются в книжных магазинах Петербурга, в редакции на ул. Марата, 25 и в нашем интернет-магазине.
Еще больше интересных очерков читайте на нашем канале в «Дзен».
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 8 (7337) от 18.01.2023 под заголовком «Поле боя осталось нетронутым ».
Комментарии