Погоня за карамельной патокой. Воспоминания о жизни в Ленинграде начала 1950-х годов
Мои дедушка и бабушка, Сергей Федорович и Марфа Михайловна Богомоловы, поселились в доме № 11 по Дерптскому переулку в 1903 году. Для меня это здание стало родным в июне 1945 года, когда меня, новорожденного, привезли сюда в квартиру, где кроме дедушки с бабушкой жили мои отец, мама и ее сестра Ольга. Мои родители работали на строительстве ленинградского метро, тетя Оля – в «Ленгипротрансе».
ИЗ АРХИВА АВТОРА
В моих детских воспоминаниях остались многие детали из жизни Ленинграда начала 1950-х годов.
Помню, как к нам во двор приходили шарманщики, иногда с попугаем или обезьянкой, и играли различные мелодии. Жители бросали исполнителям монетки, завернув их в бумажку.
Приезжали с ручными телегами старьевщики, которые за небольшую плату скупали старую одежду, обувь, утварь. Как мне говорила бабушка, они были татарами. Одеты они были, как правило, в кафтаны, а на головах – тюбетейка или картуз.
Бродили по дворам и мастеровые со своими паяльниками-грелками, кричали «лудить-паять». Поскольку у людей в ту пору было много медной и латунной посуды, без заработка они не оставались. Ходили по дворам точильщики со своими станками с ножным приводом и приводили в порядок ножи, ножницы, топоры и прочие режущие инструменты.
В те времена было много пошивочных ателье верхней одежды. Пальто, костюмы ветшали, а сшить из нового материала было дорого, поэтому их перелицовывали. Сначала распарывали, а потом сшивали, но уже другой стороной с новой подкладкой. И получали «новый» костюм или «новое» пальто.
Наш дом, как и другие вокруг, не имел еще тогда парового отопления, газа, ванн и душа. Отапливали квартиру дровами: было три печки, и каждый день требовалось приносить три вязанки дров.
По Обводному каналу буксиры сплавляли плоты с бревнами. Их выгружали на берег, где были специальные склады для леса. Я не знаю, как у нас во дворе появлялись бревна, но их, уложенными на козлы, мы каждое лето пилили двуручной пилой.
Хранили дрова в двухэтажных сараях на заднем дворе. Мы по этим сараям лазали, прыгали с крыши на крышу. Для прыжков использовали даже деревянные шесты.
На вторых этажах сараев были голубятни. Было много видов птиц – как по окраске, так и по оперению. Взрослые мужики гоняли голубей, переманивая их друг у друга, а потом возили на птичий рынок продавать...
В нашем доме было четыре входа: один – с Дерптского переулка, другие со двора. Вход в парадную и ворота во двор дворник на ночь закрывал на замок. Он жил на первом этаже, и, если кто-то приходил за полночь, приходилось звонить в его квартиру. Дворник знал всех жителей дома и за небольшую плату открывал дверь парадной или ворота.
Дворник носил картуз и фартук, причем в одних случаях белый, а для работы – брезентовый, на груди у него был свисток. Мы ему иногда помогали: скажем, поливали двор водой из шланга... Естественно, мы проказничали, дрались двор на двор. Пацаны есть пацаны. Дворника мы боялись, но с ним не спорили, поскольку он был справедлив. И был еще участковый милиционер, который знал всех «неблагополучных» и имел прямую связь с дворником.
Содержанием всего хозяйства занималась жилищно-эксплуатационная контора (жэк). Кроме нее был еще и домовой комитет, который контролировал соблюдение всех хозяйственных и жилищных условий. Возглавлял его мой дедушка Сергей Федорович.
В одноэтажном здании во дворе находился красный уголок, где для детей проводили новогодние елки с подарками, для взрослых – политинформации. Здесь же проходили торжественные собрания по случаю праздника Октябрьской революции, Дня Победы и прочих важных событий. В красном уголке находился телевизор – в квартирах тогда их еще ни у кого не было. Помню, что он хранился в особом ящике под замком. В известное всем время дедушка открывал красный уголок и ящик с телевизором. Народ усаживался, как в кинотеатре, стулья стояли в несколько рядов...
Мы жили на четвертом этаже, окна выходили во двор. Была видна и конюшня, в которой жил конь Орлик. Он обеспечивал все транспортные необходимости нашего жэка. Ребята его очень любили, приносили хлеб. Над конюшней был сарайчик, где для Орлика хранили сено и зерно.
Зимой Орлик возил сани со снегом. На Обводном канале со специальных низких причалов снег сбрасывали в воду. Протока зимой не замерзала, поскольку в нее поступали теплые стоки с предприятий и жилых домов... Однажды случилась беда: сани со снегом утянули Орлика в Обводный канал. Благодаря сноровке и умению дворников и извозчиков лошадь с помощью ремней вытащили на берег.
Помню, что к нам домой приносили молоко. Родные говорили, что этим занимались «чухны» – финки, жившие за Нарвской заставой, которые держали коров и прочую живность.
Остался в памяти большой рынок рядом с Троицким собором. Там проходили очень красочные ярмарки. Самые яркие – на Масленицу. Давали кукольные представления, ходили разодетые клоуны на ходулях, продавали всякие вкусности. Одним словом – все, как на картине Кустодиева, и, конечно, толпа народу...
В детстве большим развлечением были коньки. Их привязывали к валенкам. Катались прямо по улицам по хорошо накатанному снегу. В то время песок и соль на дороги не сыпали. И была у нас такая забава: по Курляндской улице машины возили на карамельную фабрику патоку в цистернах. Мы стояли в подворотне на коньках с длинной веревкой, на конце которой был проволочный крючок. Когда машина проезжала, мы цепляли крючок за ее борт и неслись за ней по улице.
У каждого из нас была пол-литровая баночка. Первый из нас открывал кран в цистерне и наполнял баночки патокой, передавая назад. Бывало, что шофер эту проказу замечал раньше, чем все баночки были заполнены. Тогда все в разные стороны разбегались по дворам...
Лучшие очерки собраны в книгах «Наследие. Избранное» том I и том II. Они продаются в книжных магазинах Петербурга, в редакции на ул. Марата, 25 и в нашем интернет-магазине.
Еще больше интересных очерков читайте на нашем канале в «Яндекс.Дзен».
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 217 (6815) от 27.11.2020 под заголовком «Погоня за карамельной патокой».
Комментарии