«Письма принимать чрез огонь...». Как Петр I спас Петербург от чумы
Фрагмент портрет Петра I. Художник Поль Деларош / Public Domain
«Моровое», или «лихое поветрие» - так издавна называли на Руси чуму. В 1539-м и 1569 - 1570 годах письменные источники зафиксировали несколько случаев мора от чумы на будущих петербургских территориях. Но характер их не был катастрофическим. Вероятно, это было связано с небольшой плотностью преимущественно сельского населения, проживавшего в этих краях.
Главными причинами «нападных болезней» издавна считали гнев Божий, обрушенный на человека за его грехи, «одержимость нечистыми духами». Поэтому мор называли еще «божьим посещением». Бороться медицинскими средствами со смертельными болезнями еще не умели. Люди пытались спастись с помощью молитв, кропления святой водой, строительства храмов... Еще одним способом было бегство из мест заражения, но оно приводило, как правило, лишь к дальнейшему распространению болезни.
Чрезвычайно важным уже тогда считалась изоляция заболевших людей и их жилищ. Требовалось не выпускать людей из «заповетренных», то есть зараженных, зачумленных мест. Территорию оцепляли, ставили заставы, через которые до специального царского указа запрещалось кого-либо пропускать. За несоблюдение назначенных мер грозила смертная казнь...
Строгие меры способствовали тому, что при Петре I Петербург избежал «моровых поветрий». Эпидемия пришла в Европу из Османской империи, охватив Польшу, Пруссию, Ригу. Когда она в 1710 году обрушилась на Малороссию, повелевалось «особливо от черкасских городов по дорогам поставить заставы». Указ от 7 июля 1710 года предусматривал чрезвычайные меры: поймав проезжающих в обход застав, просто их вешать. «А ежели (на заставе. - Ред.) смотреть будут худо и кого пропустят: и за то плачено им будет тою же виселецою», - гласил указ.
Документы и вещи на заставах окуривали. Указом от 29 сентября 1710 года предписывалось во время «поветренной болезни» на заставах принимать почтовые письма издали, а, «распечатав, держать на ветре часа по два и по три, а потом окуривать можжевельником».
Спустя год пришлось учреждать заставы в Киевской губернии - об этом гласил указ Сената от 27 августа 1711 года. Из Киева в Чернигов отправили лекаря, к которому «явился 31 человек, в том числе с язвами, синими пятнами и карбункулем (пузырь, нарыв. - Ред.) 13 человек». По указу, запрещалось пропускать кого-либо в «великороссийские города». Однако эпидемия не стихала, осенью она достигла Нежина...
Еще год спустя киевский губернатор Дмитрий Голицын получил сенатский указ от 7 августа 1712 года, в котором ему сообщалось, что «в Константинополе есть моровая язва немалая, от которой и все послы разбежались по деревням, и Петр Толстой оттуда путь свой восприимет (предпримет. - Ред.) к Москве наскоро».
Толстой должен был указать письменно, с какого числа началась чума в Константинополе и не прекратилась ли она, когда он выехал в Россию, нет ли «заповетренных язв» у людей, приехавших с ним. До специального распоряжения ему было велено жить «в тамошних местах, где пристойно». Запрещалось пропускать к нему кого-либо, а также от него. Иными словами, сподвижник Петра I оказался на карантине. Так что исключений ни для кого не делали, даже для высоких персон.
В 1718 году «явилась моровая язва» в Старооскольской и Белгородской провинциях. О жестком характере запретительных мер на въезд на зараженные территории и выезд с них говорит тот факт, что рядом с заставами ставили виселицы. «...А буде кто за объявленным помянутым указом из тех мест мимо застав каким случаем проедет, или пройдет, к тем людям учинена будет смертная казнь без всякия пощады...» - говорилось в сенатском указе.
В ноябре того же года из Петербурга в Азовскую и Киевскую губернии направили гвардии капитана Горохова. Он должен был объявить всему местному генералитету об учреждении «крепких застав» от Днепра до Дона, а также, чтобы «...домы, которые вымерли, велечь сжечь со всем, что в оных есть, и с лошадьми и с скотом и со всякою рухлядью (вещами), и для большаго страха, по знатным дорогам, где проезд бывает, велеть поставить виселицы; и ежели кто, презрев сей указ, мимо тех застав покрадется, и будут пойманы, то тех вешать».
Курьеров полагалось удерживать на заставах до указа, а письма у них принимать «через огонь, и распечатав, переписывать одно по другом трижды, и последния с оных копии посылать», оставляя у себя оригиналы.
Из Киевской и Азовской губерний, где продолжалась чума, работников на строительство Петербурга не отправляли. В самой столице за санитарным состоянием города и жителей следила полиция. Указ от 13 декабря 1718 года обязывал их сообщать без замедления в полицию о «больных горячкою».
Особое внимание уделяли приграничным городам, откуда могли проникнуть «заразительные, прилипчивые» болезни. В инструкции начальникам пограничных городов, составленной в декабре 1720 года, говорилось: «Посланцев и курьеров, едущих на заповетренные места, на заставах одерживать и спрашивать учтиво, не объявя им смертной казни, а письма принимать чрез огонь...». После шестинедельного карантина здоровых велено было пропускать, а «вещи перекурить до трижды». В случае подтверждения болезни - «то место запереть и отовсюды коммуникацию пресечь».
Особая бдительность соблюдалась в морских портах. В Морском уставе 1720 года говорилось об осторожности при покупке и взятии припасов в «местах заповетренных». В Адмиралтейском регламенте 1722 года указывалось, что все приходящие иностранные суда следовало, не допуская до гавани, подвергать расспросу, «откуда они пришли, и не из заповетренных ли мест, и нет ли кого в моровой язве». Если на борту были заболевшие, кораблю вообще запрещали заходить в порт. Судно ставили на шестинедельный карантин, после чего проводили освидетельствование. Если все было благополучно - корабль пропускали.
Лучшие очерки собраны в книгах «Наследие. Избранное» том I и том II. Они продаются в книжных магазинах Петербурга, в редакции на ул. Марата, 25 и в нашем интернет-магазине.
Еще больше интересных очерков читайте на нашем канале в «Яндекс.Дзен».
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 070 (6668) от 24.04.2020 под заголовком « «Письма принимать чрез огонь...»».
Комментарии