Окружить и уничтожить. Такую судьбу нацисты готовили Ленинграду
В учебниках и исторической литературе очень часто воспроизводится директива начальника штаба военно-морских сил Германии. Она датирована 22 сентября 1941 года. И вот что в ней говорится: «Фюрер решил стереть город Петербург с лица земли. После поражения Советской России дальнейшее существование этого крупнейшего населенного пункта не представляет никакого интереса…». Как отмечает доктор исторических наук Никита ЛОМАГИН, руководитель Института истории обороны и блокады Ленинграда (он является частью Музея обороны в Соляном переулке), этот документ, фигурировавший на Нюрнбергском процессе, — лишь один из череды многих, ярко свидетельствующих о человеконенавистнической природе нацизма. И, возможно, даже не самый главный. Стратегия врага в отношении Ленинграда была разработана намного раньше, чем вермахт подступил к городу.
Плакат «Воин Красной армии, спаси!» создал художник Виктор Корецкий. 5 августа 1942 года, когда враг рвался к Волге, он появился на страницах газеты «Правда», а затем был широко растиражирован по всей стране / Репродукция. ФОТО автора
— И когда именно?
— Когда нацисты еще только планировали захватническую войну против Советского Союза. Документов об этом достаточно. Мне удалось ознакомиться с ними и в отечественных, и в германских архивах.
Вот, пожалуй, главный тезис в отношении СССР: «Этот огромный пирог необходимо разрезать на части, чтобы мы могли, во‑первых, им овладеть, во‑вторых, им управлять и, в‑третьих, его эксплуатировать». Эту метафору неоднократно использовал Гитлер.
Нацисты воевали против СССР за ресурсы — за нефть, хлеб, уголь, сталь, за территорию. А города по большому счету были им не очень нужны, разве что как логистические центры, которые осуществляют транспортные функции. Ленинград представлял для немцев интерес прежде всего как порт на Балтике, который бы обеспечивал максимально удобную коммуникацию для снабжения группы армий «Север» и вывоза из Советского Союза морским путем всего того, что они собирались здесь захватить.
С точки зрения промышленного потенциала нацистов интересовали исключительно верфи и портовая инфраструктура Ленинграда. Поскольку Германия вела войну против Великобритании, ей было важно все, что так или иначе усиливало позиции на море.
Подчеркну: документы свидетельствуют, что именно судостроительный потенциал Ленинграда являлся для немцев ключевым. Они собирались строить здесь подводные лодки и создать учебный центр для немецких подводников, поскольку эта часть Балтики была бы для них абсолютно безопасна.
Характерная деталь: 6 августа 1941 года один из офицеров флота при штабе группы армий «Север» просил при бомбежках и обстрелах Ленинграда не разрушать судостроительные заводы. Он указывал: «Предполагается максимально быстро использовать их для строительства немецкого флота. Торговые и военные порты Петербурга будут использованы для транспортов вермахта и в интересах экономики».
Может показаться удивительным, но немцы имели весьма поверхностное представление о промышленном потенциале нашего города. Это связано с тем, что возможности немецкой разведки в довоенный период были существенно ограничены — надо отдать должное органам госбезопасности СССР. И дипломатическое представительство Германии в Ленинграде было минимальным.
Кроме того, немецкое руководство, видя, что после подписания в 1939 году пакта о ненападении Советский Союз стал приобретать у Германии много материалов, технологий, военной техники, сделало простой вывод: значит, всего этого в СССР нет. Значит, Германия однозначно намного впереди в техническом и технологическом отношении.
Немцы не были осведомлены ни о значительных возможностях города по выпуску тяжелых танков «КВ», ни об изготовлении самолетов ЛаГ-3, ни о том, что здесь разворачивается производство реактивной артиллерии («катюш»). И только по мере ведения боевых действий немецкое командование, в том числе из допросов военнопленных, узнавало о реальном военно-промышленном потенциале Ленинграда…
— Меняло ли это новое знание его отношение к судьбе города?
— Принципиально не меняло. Была еще одна немаловажная вещь. Нацисты в начатой ими войне на уничтожение воспринимали большие города прежде всего как угрозу. Идея блицкрига вообще исходила из того, что после его завершения столичных городов — в первую очередь Москвы и Ленинграда — не должно было быть. Для врага это были «бастионы большевизма», центры возможного сопротивления. В этом отношении Ленинград имел для Гитлера особое, символическое, значение: колыбель революции, форпост большевизма на Балтике.
Кроме того, города — это многотысячное население, кормить которое немцы не собирались. В одном только Ленинграде накануне войны проживали 3 миллиона 200 тысяч человек. Отсюда стратегия, направленная на уничтожение инфраструктуры и создание для населения невыносимых условий, при которых оно будет вымирать.
Планы нацистов были весьма утилитарны. 30 июня 1941 года у начальника управления вооружений вермахта генерала Эмиля Лееба прошло совещание, посвященное экономической политике на тех территориях СССР, которые предполагалось захватить. Речь шла, в частности, об использовании промышленности на Украине, поскольку там был избыток продовольственных ресурсов (можно накормить население), некоторых возможностях в Москве, поскольку это крупный логистический центр с развитой железнодорожной инфраструктурой. А вот запуск заводов в Ленинграде был признан нецелесообразным. Исключение — только верфи.
Следует обратить внимание еще и на план «Ост», который разрабатывался до войны в отношении Ленинграда и окружающего региона в целом. Согласно ему, эта территория была отнесена к «непродуктивной лесной зоне», а проживающие на ней люди оценивались как «избыточное население».
Фактически «Ост» означал приговор всем тем, кто жил в городе и на территории Ленинградской области. Напомню, тогда она включала также нынешние Новгородскую и Псковскую области, ее население было 1 миллион 260 тысяч человек. Всего, вместе с Ленинградом, количество жителей составляло около 4,5 миллиона. Из них, по плану нацистов, должны были остаться всего 200 тысяч. По большому счету нацисты с самого начала обрекли Ленинград на уничтожение. Это мы должны четко понимать…
Итак, стратегия понятна. А тактика — это уже производная от ситуации, складывавшейся на фронте.
Поначалу немцы испытывали эйфорию от быстрых побед, которые они одержали в Европе. Планируя наступление на Ленинград, Гитлер опирался на опыт взятия Варшавы в 1939 году, которое, несмотря на сопротивление польской армии, не потребовало привлечения значительных сил и средств. Поэтому был расчет на то, что Ленинград можно будет захватить в течение шести — восьми недель.
Однако, поскольку Красной армии удалось выиграть время, задержав немцев сначала на дальних, а потом на ближних подступах к Ленинграду, вся стратегия Гитлера была вынуждена претерпеть существенные изменения. Уже 15 июля 1941 года начальник генштаба сухопутных войск Германии Гальдер в своем дневнике, перевод которого на русский язык был опубликован в «Воениздате» еще в 1964 году, отмечал, что задача взять Ленинград уже не стоит. Речь шла о том, что город надо окружить.
К сентябрю немецкие войска дошли до Ленинграда, но при этом убитыми и ранеными потеряли более 60 тысяч военнослужащих. Была выбита треть унтер-офицерского состава — основы вермахта.
Кроме того, начинало поджимать время. Что делать, как распределить силы? Штурмовать Ленинград и одновременно стремительным маршем двигаться к следующей цели, к Москве, — таких возможностей у нацистов не было.
Все это вместе взятое заставило врага поменять планы. Немецкое командование решает перебросить наиболее боеспособные части из‑под Ленинграда к Москве (речь, в частности, о бронированном кулаке — 4‑й танковой группе генерала Гепнера) и постепенно отказывается от идеи взять город, понимая, что в конечном итоге это может оказаться пирровой победой.
Немцы отлично сознавали: защитники будут биться за Ленинград, а преимущество в танках и механизированных частях будет нивелировано узкими улицами. Опыт боев за большие города показал нацистам, что их взятие при мало-мальски организованном сопротивлении неизбежно сопряжено с большими потерями в живой силе и технике.
Тогда‑то и было принято решение: осадить Ленинград, блокировать его и добиться победы путем использования голода.
Ключевой документ — приказ Гальдера от 28 августа 1941 года. В нем говорилось, что Ленинград надо окружить как можно более тесным кольцом, чтобы сэкономить силы. Требование о капитуляции не выдвигать. Военные объекты уничтожить огнем артиллерии, а после подавления ПВО и сил авиации разрушить гражданскую инфраструктуру. Любая попытка населения выйти из кольца должна пресекаться. При необходимости — с применением оружия.
— Можно сказать, документальное подтверждение того, что блокада Ленинграда, которая даже еще не началась, была формой геноцида.
— Да. Согласно правилам ведения войны, сформулированным в 1899 году в Гаагской конвенции, гражданское население должно быть защищено. Армия воюет против армии. Впрочем, о чем тут говорить: нацисты не собирались даже делать вид, что они хотят выполнять положения Гаагской конвенции…
Кстати, интересный момент: принято считать, что в нацистской Германии существовала жесткая вертикаль власти и четкая субординация… На самом деле далеко не так. Фон Лееб, командующий группой армий «Север», не был согласен с приказом Гальдера. 6 сентября 1941 года он писал: «Группа армий «Север» настоятельно просит о том, чтобы дать возможность завершить наступление и достичь ранее поставленных целей… Прекратить наступление сейчас — значит остановиться на половине пути. Противник еще не разбит. Это значит отпустить его в тот момент, когда его быстро можно полностью уничтожить».
Конечно, было бы преувеличением сказать, что фон Лееб саботировал решение Гальдера. Тем не менее он не торопился отправлять 4‑ю танковую группу на московское направление, пытался притормозить этот процесс. Лееб по‑прежнему рассчитывал на то, что группа армий «Север» возьмет город и он сможет войти в историю как завоеватель Ленинграда.
Одним из его аргументов в пользу захвата города было то, что блокада установлена неполная, только сухопутная, у жителей города остается возможность получать снабжение из прилегающих к Ленинграду районов, а также через Ладогу. Однако эти аргументы на верховное командование не подействовали. А ведь фон Лееб как в воду глядел: будучи теоретиком оборонительной войны, он смог просчитать, как будут себя вести защитники города в сложившейся ситуации…
Однако не стоит думать, что организаторами геноцида выступали исключительно военные руководители. Документы позволяют судить, как этот вопрос рассматривался на самых разных уровнях — не только группы армий «Север», но и в корпусах, дивизиях.
Вот приказ командира 1‑й немецкой дивизии генерал-майора Клеффеля от 13 сентября 1941 года. «Перед дивизией — новый участок фронта: окружение Петербурга с миллионами жителей. Мы будем обходиться с ним как с крепостью и голодом заставим его сдаться. Эта борьба требует, чтобы у нас не появилось ни малейшей жалости к голодающему населению, даже к женщинам и детям… Поэтому я приказываю, чтобы ни один русский солдат и ни одно гражданское лицо, будь то мужчина, женщина или ребенок, не были пропущены через наш фронт. Их следует держать на расстоянии огнем наших частей, находящихся на передовой, а все же если они прорвутся — расстреливать. Каждый солдат дивизии должен быть подробно проинформирован об этом».
Этот документ напрямую говорит об ответственности не только старших и высших офицеров вермахта, находящихся под Ленинградом…
— …но и каждого солдата, который, исходя из текста приказа, тоже знал, в чем участвует.
— Совершенно верно! 24 октября 1941 года состоялась инспекционная поездка офицеров Главного штаба вермахта в 58‑ю пехотную дивизию в район Красногвардейска (Гатчины). В ходе нее командиры частей постоянно задавали вопрос: что делать в случае, если Ленинград захочет капитулировать и как поступать с изголодавшимся населением, которое устремится из города.
И вот ответ командира 58‑й пехотной дивизии, который в соответствии с указаниями, полученными из высших инстанций, отдал приказ: «…попытки прорыва из города следует пресекать огнем с тем, чтобы подавить их в самом зародыше. Он верит, что войска выполнят этот приказ»…
Это к вопросу о том, что не так давно была развернута целая дискуссия: может быть, стоило сдать Ленинград немцам и таким образом сохранить жизни горожан? Совершенно недопустимая постановка вопроса, да притом еще и весьма наивная.
Нацисты не собирались принимать капитуляцию, даже если бы она была предложена. Они пришли сюда не «освобождать страну от большевизма», а колонизировать ее. Представители «низшей расы» им тут были совершенно не нужны.
В качестве своего рода модели поведения нацистов можно рассматривать то, что они устроили в оккупированном городе Пушкине. Там они первым делом уничтожили всех евреев и коммунистов — буквально на следующий день после взятия города. У оставшихся жителей работы не было, они выживали как могли. Немцы их продовольствием не снабжали, поэтому голод был страшный…
Чрезвычайно важная вещь: летом 1942 года, когда ситуация в целом складывалась неудачно для Красной армии, нацисты попытались пересмотреть свою стратегию в отношении Ленинграда. Вместе с представителями командования финских войск, блокировавших Ленинград с севера, они обсуждали вопрос о том, как осуществить операцию под названием «Северное сияние». Речь шла о тотальном уничтожении города.
Детали операции прорабатывались на совещании, которое состоялось 23 августа 1942 года в ставке Гитлера в Виннице. Планировались массированные удары с воздуха, продолжительные артобстрелы, которые должны были уничтожить все важнейшие объекты города, отвечавшие за его жизнеобеспечение и обороноспособность. Под Ленинград после взятия Севастополя была переброшена 11‑я армия Манштейна, переведена дальнобойная артиллерия. По словам Гитлера, предстоящая операция должна была стать «самым ярким фейерверком в мировой истории».
Но войска Ленинградского фронта начали собственную операцию, упредив немцев. План нацистов в очередной раз был сорван…
Обращу внимание: в ходе Нюрнбергского процесса попытку нацистов задушить Ленинград голодом не смогли юридически признать преступлением. Дело в том, что «использование голода среди гражданского населения в качестве метода ведения войны» было определено недопустимым только в дополнительных протоколах к Женевским конвенциям, которые появились лишь в 1977 году.
И прошло еще несколько десятков лет, чтобы политика нацистов в отношении Ленинграда была признана геноцидом юридически. Такое решение осенью 2022 года принял городской суд Санкт-Петербурга, на заседаниях которого мне довелось выступать одним из экспертов. Такие же решения о признании политики нацистов геноцидом приняли суды многих регионов России, территории которых во время войны были оккупированы вермахтом или где велись боевые действия. Цель — добиться международного подтверждения этих решений.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 110 (7686) от 19.06.2024 под заголовком «Окружить и уничтожить».
Комментарии