Немцы 6 раз бросались в атаку. Воспоминания ветерана о взятии Берлина

Еще год назад, когда мы гнали немцев от стен Ленинграда, каждый воин нашего 1300-го гаубичного артиллерийского полка, командиром которого я был назначен после освобождения Нарвы, мечтал дать залп по логову фашистской Германии. И теперь мы понимали - это может случиться уже скоро.

На пути к Берлину. Вот что осталось от фашистской армады. ФОТО Георгия Радченко. Из архива редакции

5 апреля прибыли в Кюстрин и начали готовить огневые позиции, наблюдательные пункты. Все делали ночью: немецкие снайперы охотились за каждой целью, хотя противник особо себя не проявлял. Очевидно, не хотел раскрывать свою систему огня. Но когда началось активное передвижение наших частей, немцы стали бить по местам скопления людей и техники, переправам через Одер.

14 апреля командование приказало произвести разведку боем. Она рассматривалась как первый этап в прорыве обороны гитлеровцев на западном берегу Одера. К артподготовке готовились тщательно, и она прошла успешно. Мы буквально перепахали оборону немцев. А после при поддержке танков вперед пошла пехота. Продвинуться удалось на четыре километра, но предстояло прорвать еще три оборонительные полосы.

16 апреля в три часа ночи на направлении главного удара тишина была взорвана мощным огнем. На каждом километре фронта находилось до 350 стволов. Громадная сила! Удар, нанесенный по врагу, был внезапным и сокрушительным: снаряды поднимали в воздух землянки и блиндажи, уничтожали оружие. За ним последовала атака нашей пехоты, в цепи которой шел и я. Она происходила при мощном свете прожекторов, что вызвало у врага панику.

Пленные, захваченные в этот день, говорили, что целые подразделения становились на колени и молили бога о спасении, но его не было. К утру наши войска овладели первой позицией врага - траншеями на Зееловских высотах. Но с рассветом противник опомнился, стал нас контратаковать. Жестокие бои продолжались до самой темноты.

Полностью высотами мы овладели утром 17 апреля. Появился простор для действий наших бронетанковых сил, и противник уже не мог остановить нас на пути в Берлин. Когда завязался бой за Мюнхберг, командир 1-го дивизиона майор В. А. Редин с возгласом «Артиллеристы, вперед!» повел штурмовать город вместе с пехотой всех своих командиров батарей, разведчиков, связистов.

Утром 22 апреля батарея лейтенанта Ю. К. Иванова первой в нашем полку открыла огонь по Берлину. Заранее были подготовлены снаряды с надписями масляной краской: «Лично Гитлеру», «В логово зверя». А к исходу дня завязались уличные бои на его окраине. Утром 23 апреля полк вел огонь по центру Берлина, Рейхстагу, имперской канцелярии, по зданиям гестапо и генштаба.

Когда в Берлине развернулись уличные бои, наши батареи входили в состав штурмовых групп. Сражались за каждую улицу, дом, этаж и даже квартиру. Гитлеровцы вели огонь с крыш и балконов, из подвалов и окон домов.

Юго-восточнее Берлина сложилась крупная группировка гитлеровцев. Пленные солдаты показывали: «Офицеры нам говорили, если придется сдаваться в плен, то не русским, а англичанам и американцам». Для разгрома этой группировки противника из резерва 1-го Белорусского фронта в район Фюрстенвальде была направлена 3-я армия генерал-полковника А. В. Горбатова. 24-го днем нас собрал Горбатов, чтобы поставить задачу. Он сказал:

- Мы знаем, что восьмидесятитысячная армия гитлеровцев не будет прорываться на север или юг и тем более на восток. Она будет прорываться только на запад - значит через нашу армию. Мы знаем, что нам может быть очень трудно, но мы верим в боевой дух наших войск.

Мой полк получил задачу поддержать боевые действия 348-й стрелковой дивизии полковника М. А. Грекова и в этот же день занял боевые порядки в ее полосе действия. С 25 по 28 апреля бои носили острый характер. Немцы, ища выход, большими группами пытались прорваться, используя лесистую местность. В один из дней на нашем участке фронта они шесть раз бросались в атаку, но мы их отбрасывали назад.

29 апреля противник повторил атаку уже не цепями, а колоннами. Они шли в полный рост, стреляя наугад. Военного разума в этом не было и храбрости тоже - их гнали вперед отчаяние и заградительные отряды, которые стояли за спиной. Вскоре немцы потеряли всякую способность к сопротивлению: они бросали оружие и целыми ротами, батальонами сдавались в плен.

30 апреля мы осмотрели места боев. Это было жуткое зрелище. Людские трупы лежали вперемешку с конскими, фрагменты тел висели на деревьях. Все пространство было завалено исправным и разбитым оружием, танками, самоходками, минометами, автомашинами. Из леса к нам стали выходить поодиночке и группами наши советские женщины, которые были угнаны немцами из Ленинградской, Псковской, Новгородской, Смоленской областей.

В этот же день мы вернулись в Берлин. Остатки его гарнизона продолжали сопротивляться, но 2 мая гарнизон во главе с генералом Вейдлингом и его штабом полностью капитулировал. Столица гитлеровской Германии «украсилась» самодельными белыми флагами. 6 мая мы покинули город и в тридцати километрах от него в поселке Вельзя встретили День Победы.

Читайте также о том, что в Петербурге открылась выставка фронтовых фотографий из Кенигсберга.

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 082 (6435) от 08.05.2019 под заголовком «Огонь по Берлину открыл Иванов».