Навстречу войне. Как детей из Ленинграда эвакуировали прямо под обстрелы врага
Июль 1941 года. Город пока еще не в кольце. Более 160 тысяч детей эвакуируют в южные районы Ленинградской области. Там они фактически попадают в хаос войны, под вражеские обстрелы. Начинается реэвакуация, в ходе которой кто-то погибает, кто-то пропадает без вести... До недавнего времени эти события историки обходили стороной. Теперь уже появились исследования, основанные на анализе архивных документов и воспоминаний. Один из тех, кто увлечен этой темой, - наш сегодняшний собеседник старший научный сотрудник Санкт-Петербургского института истории РАН кандидат исторических наук Дмитрий АСТАШКИН.
Ленинградские малыши воспринимали экстренный выезд в сельскую местность как совершенно неожиданную и увлекательную прогулку. На фото, сделанном в 1941 году, в первые недели войны, - эвакуация одного из детских садов. РЕПРОДУКЦИЯ. ФОТО АВТОРА
На «летние дачи»
- Дмитрий Юрьевич, начну вот с чего: академик Дмитрий Лихачев вспоминал, что впоследствии многие несчастные родители, потерявшие своих детей, требовали судить тех, кто сразу же после начала войны организовал поспешную и неправильную, по их мнению, эвакуацию...
- Понимаете, тогда, в первые недели войны, было чрезвычайно трудно адекватно оценить складывавшуюся ситуацию. Эвакуация из города, стартовавшая 29 июня, осуществлялась согласно довоенным планам, разработанным на случай угрозы Ленинграду со стороны Финляндии. Здесь у властей не было никакой импровизации.
Южные районы Ленинградской области (тогда она включала в себя и нынешнюю Новгородчину) считались наиболее безопасными. Если отправлять детей куда-то дальше - можно было получить обвинение в паникерстве и неверии в силу Красной армии.
Впрочем, у кое-кого были сомнения в правильности выбранного направления. Вот характерная запись из дневника начальника высоковольтных сетей «Ленэнерго» Козловского: «3 июля... Идет массовая эвакуация детей. Районы эвакуации явно неудачно выбраны (Старая Русса, Молвотицы, Боровичи и т. д.)». Но государственная машина уже закрутилась, а чиновники боялись проявлять инициативу.
Детей отправляли в Валдайский, Окуловский, Боровичский, Демянский, Хвойнинский, Маловишерский и другие районы нынешней Новгородской области, а также два восточных района современной Ленобласти - Бокситогорский и Тихвинский. За районами города были закреплены определенные места, куда традиционно на лето организованно вывозили школьников и воспитанников детских садов. Так, Мошенский район принимал ребят из Петроградского района, Валдайский - из Василеостровского и Приморского, Пестовский - из Московского.
И организаторы эвакуации, и родители были уверены, что дети быстро вернутся. Поэтому и набор вещей, которые те брали, был небольшим. Взятое с собой зимнее пальто могло грозить обвинениями в паникерстве.
Вот лишь несколько цифр. В первый же день массовой эвакуации, 29 июня, десятью эшелонами (семь с Московского вокзала, два - с Витебского, один - с Варшавского) отправили 15 192 ребенка. 30 июня 19 эшелонов увезли 32 236 детей. За неделю, с 29 июня по 5 июля 1941 года, были эвакуированы 212 209 человек, из них 162 439 в Ленинградскую область и 49 770 - в Ярославскую.
Около половины эвакуированных детей были дошкольного возраста. На каждые пятьдесят человек полагался взрослый руководитель, на триста - медсестра, на пятьсот - врач. Педагогов отправляли в порядке мобилизации, на сборы давали одну ночь.
Инструктаж был кратким, про поведение под обстрелами не говорили, но предупреждали: за гибель ребенка - тюрьма. Ведь детей эвакуировали без родителей - прямо детскими садами и школами, вместе с воспитателями и педагогами.
- У родителей разрешения не спрашивали?
- Нет, их просто ставили перед фактом. Каждый ребенок был заранее вписан в эвакуационные планы детских учреждений. Эвакуация планировалась кратковременная и ближняя. Детей должны были отправить на «летние дачи», в привычные им места.
И организаторы эвакуации, и родители были уверены, что война закончится скорой победой, что дети быстро вернутся. Поэтому и набор вещей, которые те брали, был небольшим. За взятое с собой зимнее пальто могли грозить обвинения в паникерстве. Мол, неужели кто-то может подумать, что разлука затянется до зимы? Он что, не верит в скорую победу Красной армии?
От железнодорожных станций на подводах или автобусах (в том числе ленинградских, снятых с городских рейсов) детей везли до районных центров, а оттуда на подводах - до колхозов. Как правило, под размещение юных ленинградцев отводили сельские школы, а если их не хватало, то селили в избах-читальнях и в домах местных жителей. Те старались сделать для детей все, что могли. Для них же самих эта поездка поначалу была увлекательным приключением. Мол, где-то идет война, но все это ненадолго, ведь наша Красная армия самая сильная, и мы скоро победим...
Однако летний отдых вскоре кончился: войска вермахта стремительно приближались к южным границам Ленинградской области. Уже со 2 июля 1941 года немецкие самолеты стали бомбардировать ее железные дороги и станции. 13 июля Леноблисполком получил телеграмму из Валдайского района с просьбой предоставить эшелон для реэвакуации ленинградских детей, поскольку станция Едрово, где находились более двух тысяч ребят, подверглась бомбардировке.
Одних возвращали в Ленинград, других пытались отправить еще дальше - в Ярославскую и Кировскую области... И вот тут-то и случилась беда. Маленьких ленинградцев возвращали из деревень на узловые железнодорожные станции. Таковыми были Лычково, Боровенка и Старая Русса... Немецкие самолеты господствовали в воздухе, станции и эшелоны оказывались беззащитными.
Так, 13 июля 1941 года вражеские самолеты обстреляли идущий в Ленинград детский эшелон на 226-м километре Октябрьской железной дороги, вблизи станции Боровенка. Были убитые и раненые. В местной больнице мест не хватило, так что раненых размещали в домах. Сельсовет захоронил останки в двух общих могилах.
Сколько детей были ранены и убиты под Боровенкой? Из каких они районов Ленинграда? Почему эта трагедия не попала в отчеты об эвакуации? Эти вопросы пока не исследованы. Трагедия в Боровенке малоизвестна за пределами Окуловского района, о ней пишут только новгородские журналисты...
Более всего известен эпизод в Лычкове, который стал символом трагедии ленинградских детей, попавших под фашистские бомбы еще до начала блокады.
Верните наших детей!
- Увы, вокруг этой истории за последние годы возникло слишком много мифов. Нередко можно услышать об армаде бомбардировщиков, совершивших налет на станцию, о двух тысячах погибших... Что говорят архивы?
- Известна точная дата: трагедия в Лычкове произошла 18 июля 1941 года. Есть официальные данные в бывшем Партийном архиве, нынешнем Центральном государственном архиве историко-политических документов Санкт-Петербурга. Речь идет о «Справке об эвакуации ленинградских детей из юго-восточных районов области» от 29 июля 1941 года.
Цитирую: «На ст. Лычково в момент подготовки и посадки детей в эшелон был произведен внезапный налет (без объявления воздушной тревоги). Одиночный немецкий бомбардировщик сбросил до 25 бомб, в результате чего разбито 2 вагона и паровоз из детского эшелона, порвана связь, разрушены пути, убит 41 чел., в том числе 28 ленинградских детей, и ранено 29 чел., в том числе 18 детей. Список пострадавших прилагаю.
После налета сразу же были приняты меры, и находившиеся в поселке дети, свыше 4000 чел., были рассредоточены по лесу и кустарникам. Через 1 час после первой бомбежки была объявлена воздушная тревога, и появившиеся 4 немецких бомбардировщика подвергли вторично бомбежке и пулеметному обстрелу Лычково. Благодаря принятым мерам никто из детей во время второй бомбежки не пострадал».
Нет оснований не верить этим данным. 28 погибших детей, 18 раненых - это уже страшная трагедия, и она не нуждается в преувеличении. Но все остальное - это, простите, легенды и домыслы...
Если бы был больший масштаб жертв, это отразилось бы в переписке, в архивах, в мемуарах. Ленинградец Джон Дмитриевич Федулов, который сам пережил бомбежку в Лычкове, вспоминал, что в эшелоне было всего 12 вагонов. И две тысячи детей в них просто не могли бы поместиться. И если бы было такое количество жертв, то какая же по площади должна быть братская могила на маленьком сельском кладбище?
В одной газете я прочитал, что в Лычкове было тайное захоронение погибших детей, которое позднее власть перекопала, чтобы замести следы. Ни ученые, ни местные жители не подтверждают подобной версии. Лычково - небольшое село, там все на виду.
Другое дело, что власти старались всячески скрыть то, что детские эшелоны попали под бомбежки, чтобы в Ленинграде не возникла паника. И в этом тоже была своя логика. Вот почему информация передавалась через родителей по сарафанному радио, обрастая самыми дикими подробностями...
- Родители действительно бросались на поиски своих детей, поскольку в условиях крайнего дефицита новостей верили этим слухам...
- Естественно. Они даже не знали, что началась реэвакуация. И вдруг они слышат про горящие вагоны, про гибель тысяч детей... Родители стали призывать власти к ответу. Например, в Московский райсовет явилась целая группа матерей, они шумели и кричали: «Верните наших детей! Пусть лучше они с нами здесь будут, а умрем, так вместе, хотя бы будем знать, как и где».
Некоторые родители не выдерживали неизвестности и отпрашивались у своего начальства. Историк Георгий Князев записал в дневнике 18 июля 1941 года: «С эвакуированными детьми неблагополучно. Матери едут за своими детьми. Я отпустил служащую у нас машинисткой Т. К. Орбели в Боровичи за своими двумя дочками 9 и 12 лет». Кто-то из родителей брал отпуск, а кто-то увольнялся, если начальство не шло навстречу. Однако перед выездом ленинградцам нужно было через райсовет взять документ на возврат ребенка.
Откуда родители узнавали, где искать? Как правило, из писем собственных детей, которые они успели получить. Либо опять-таки посредством сарафанного радио. Но детей зачастую уже не было в изначальных местах размещения. Поэтому родители ходили по соседним деревням, станциям, пытались хотя бы что-то узнать... А ведь дороги были забиты беженцами и войсками, паника только нарастала...
Хождение по мукам
- Чем больше родителей выезжало на поиски, тем сильнее власть понимала, что ситуация выходит из-под контроля...
- Да, именно поэтому 10 августа 1941 года вышло постановление бюро ленинградского горкома партии: «Обязать секретарей РК ВКП(б) разъяснить родителям эвакуированных детей, что дети находятся в безопасности, обеспечены питанием, и ликвидировать всякие провокационные слухи».
Это же постановление предписывало «запретить директорам предприятий и учреждений давать отпуска и справки матерям-работницам для поездки за эвакуированными детьми». Впрочем, этот запрет все равно нарушался: в общей неразберихе начальство закрывало глаза на отъезд родителей.
До конца июля многие юные ленинградцы были возвращены домой, часть оказалась в других областях. В справке об эвакуации указывалось, что все, кого вывезли из Залучского, Лычковского и Демянского районов, были направлены в Кировскую и Ярославскую области, из Молвотицкого района значительная часть взята родителями в Ленинград. «Дети, вывезенные из Валдайского района (Василеостровский район) и Крестецкого района (Приморский), направлены в Ленинград».
Таким образом, по данным петербургской исследовательницы Людмилы Газиевой, к 1 августа 1941 года из Ленинградской области были возвращены около 115 тыс. человек. В августе 1941 года реэвакуация становилась все сложнее - враг оккупировал важные транспортные узлы: Старую Руссу (9 августа), Новгород (19 августа), Чудово (20 августа).
Конечно, сегодня, если смотреть по результату, действия властей по первой эвакуации можно считать неудачными, поскольку они привели к неразберихе, хаосу, пропаже и гибели детей. Но это взгляд с высоты наших сегодняшних знаний о войне. Нам сейчас легко говорить об ответственности тех или иных руководителей, обвинять их в недальновидности и боязни принимать самостоятельные решения. Но все же надо исходить из тех реалий, которые складывались тогда, летом 1941 года.
Руководителям города приходилось принимать решения исходя из дефицита информации: первые недели войны они довольно слабо представляли, с какой скоростью и в каких именно направлениях движутся к Ленинграду немецкие войска.
- Возвращаясь к бомбежке в Лычкове... Как вы считаете, зачем противнику потребовалось бомбить детский эшелон: неужели в этом могла быть какая-то военная логика?
- По воспоминаниям, в тот момент на станции стояло два эшелона. В один грузились дети, другой был с ранеными, под знаком Красного Креста. И тот и другой поезда по всем законам ведения войны не должны были становиться мишенями для воздушной атаки. Причем станция была беззащитной: на ней не было ни одного зенитного орудия...
По документам НКВД, составленным сразу же после трагедии, самолет был один, он сбросил на станцию бомбы, а затем прошел над эшелонами на бреющем полете, прицельно расстреливая разбегающихся людей из пулемета... Конечно, летчик не мог не видеть, что на земле - дети. Поэтому в любом случае здесь надо говорить о военном преступлении, совершенном гитлеровским пилотом.
Есть свидетельства, что как раз в это время по Лычкову вели колонну немецких пленных, захваченных в недавних боях. Их конвоировали в склад заготживсырье на окраине Лычкова. Возможно, налет на станцию был сделан для того, чтобы отвлечь внимание от пленных. И те, по воспоминаниям жителей, действительно разбежались. Впрочем, я не хочу плодить никаких сенсаций...
Увы, до сих пор неясно, сколько детей пострадали в результате первой эвакуации, сколько были убиты и ранены. А были еще и разлученные семьи, потерявшиеся дети. Есть сведения о том, сколько детей выехали из Ленинграда, сколько вернулись, но разница между ними - более сорока тысяч человек. Какова их судьба?
Часть детей приютили у себя сельские жители. Часть детей местные власти вывезли в тыл, не отчитываясь перед ленинградскими властями. А кто-то оказался на оккупированной территории. Для примера - хождение по мукам ленинградской школьницы Капы Захаровой в 1941 - 1944 годах: эвакуация в Старую Руссу, трагедия на станции Лычково, затем жизнь в оккупации: принудительный труд в Демянском районе, тюрьма в Старой Руссе, концлагерь «Дулаг-100» в Порхове, спасение у партизан, жизнь в Уторгошском районе...
Лишь в июне 1945 года Капа Захарова возвратилась на родной Васильевский остров. А сколько ленинградских детей не вернулись, сгинув под бомбами, в нацистских концлагерях, в сожженных деревнях?
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 164 (6517) от 04.09.2019 под заголовком «Навстречу войне».
Комментарии