Начальник станции Раздельная. История петербургской семьи XX века
О своем прадеде Василии Ивановиче Юрьеве я знаю гораздо меньше, чем хотелось бы. Лишь когда я учился в старших классах (было это в начале 80-х годов прошлого века), я узнал, что он был регентом церковного хора и в сталинские времена провел десять лет в ГУЛАГе. А в студенческие годы я иногда гулял по Лисьему Носу, любовался видами залива, проходил по тихим улочкам под сенью сосен, заходил в церковь (которую при советской власти никогда не закрывали) и всегда ненадолго останавливался около старого бревенчатого дома на Высокой улице, в котором когда-то жил мой прадед...
Военный музыкант Василий Юрьев (слева) с товарищем по службе. Петроград, сентябрь 1914 г. ФОТО из семейного архива автора
Василий Юрьев родился в 1895 году в деревне Отяково Можайского уезда Московской губернии. Учился в Петроградском институте путей сообщения, во время Первой мировой служил вольноопределяющимся в военном оркестре в столице. Об этом напоминают две фотографии, датированные 1914 годом.
Живя на даче в Коломягах, он познакомился со своей будущей женой Эмилией Фейлау. Уроженка курляндского города Гольдинген (ныне Кулдига в Латвии), выросшая в многодетной семье небогатого торговца, она была гувернанткой: учила детей немецкому языку и манерам. В Коломягах она жила на даче с семьей, в которой работала. Венчались они 16 октября 1916 года в тех же Коломягах, о чем свидетельствует найденная мной в ЦГИА запись в метрической книге тамошней церкви Святого Димитрия Солунского.
Из семейной истории известно, что c 1918 года Василий Юрьев работал инженером на Приморской железной дороге, соединявшей в ту пору Новую Деревню с Сестрорецком и Озерками. Семья жила в поселке Лахта, где в том же году родилась моя бабушка. Вскоре прадед стал начальником станции в Лисьем Носу (в ту пору она называлась Раздельная, а сам поселок - Владимировка). На этом посту он был как минимум полтора десятка лет. Тогда же и купил большую бревенчатую избу на Высокой улице, 6, рядом с шоссе и железной дорогой.
Неподалеку, в пяти минутах ходьбы, находился храм Св. равноапостольного князя Владимира, освященный летом 1917 года. С ним столько связано в истории семьи!
Василий Юрьев, музыкально одаренный, вскоре стал регентом церковного хора. И этому служению отдавал все свое свободное время и силы. Частые репетиции хора, самостоятельные занятия музыкой, постоянно звучащее в доме пианино - все это осталось в памяти моей бабушки.
Однако время брало свое. Бабушка вспоминала, что в начале 1930-х годов дом стал государственным, и половину его заняла другая семья. Прадеда не раз вызывали в «органы», требовали, чтобы он не проводил репетиции, лишний раз собирая народ в церкви. Он не реагировал на угрозы, следуя старому принципу «делай, что должно, и будь, что будет».
Ночью в 1937 году около дома остановился «воронок» и прадеда увезли. Когда через некоторое время его жена Эмилия приехала в Большой дом выяснять судьбу мужа, следователь посоветовал больше никуда не обращаться - иначе арестуют и ее. И даже показал донос, увидев который она узнала почерк одного из соседей. Там был набор самых разнообразных обвинений: церковная пропаганда, критика власти, жена переписывается с буржуазной Латвией. Запомнилось и еще одно обвинение: мол, в семье используют в туалете газеты с портретами Сталина.
Прадеда осудили по 58-й статье на 10 лет. Заключение он отбывал на Колыме, валил лес. Что пережил, испытал в эти годы - никому никогда не рассказывал. Бабушка в предвоенные годы училась в только что открывшемся Ленинградском педиатрическом институте и очень боялась, что там узнают об отце и отчислят...
Во время войны она с мужем была эвакуирована в Омск с заводом «Прогресс». Дедушка Борис вспоминал, как работали целыми сутками, чтобы в кратчайшие сроки наладить производство прицелов на новом месте...
В 1946 году, когда семья вернулась в Лисий Нос, выяснилось, что их половина дома занята. Жаловаться, привлекать к себе внимание мои родные побоялись, дабы не навредить: все-таки родственник - репрессированный. Удалось обосноваться всей семьей в комнатке коммунальной квартиры на Верейской улице, которую деду Борису выделил завод «Прогресс».
В 1948 году из лагерей вернулся прадед. Моя мама, ей в ту пору было шесть лет, вспоминает, как в первый раз увидела своего дедушку: он позвонил в дверь рано утром, был в ватнике, меховой шапке и с каким-то мешком в руках. Однако поселиться с семьей ему не разрешили: потребовали в 24 часа покинуть Ленинград и жить, как говорили тогда, на 101-м километре.
Следующие восемь лет жизни Василия Юрьева были связаны с небольшой станцией Чернышево под Тихвином. Оттуда он, несмотря на подорванное здоровье, по выходным часто приезжал в Лисий Нос, чтобы петь в церковном хоре... В 1956 году прадеда реабилитировали и как незаконно репрессированному дали комнату в Ленинграде на проспекте Шаумяна. До последних месяцев жизни (его не стало в 1967 году) он ездил в церковь, участвовал в ее жизни. На отпевание и похороны, прошедшие на Северном кладбище, пришел весь приход...
Читайте также про спектакль о жертвах политических репрессий.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 106 (6459) от 14.06.2019 под заголовком «Начальник станции Раздельная».
Комментарии