Музкомедия в зоне обстрела. Как театр работал в годы блокады Ленинграда

В уже 90-летней истории театра музыкальной комедии есть страницы особенные, героические. Сегодня представить сложно, но театр действительно не опускал занавес все дни блокады - он работал для своего зрителя. Невольно задаешься вопросом: почему в таких нечеловеческих условиях востребованной оказалась именно оперетта?

На спектаклях театра в годы войны побывали 1 млн 300 тыс. зрителей. Труппа Музкомедии в те годы насчитывала 291 человека. 56 из них погибли от голода, 8 - на фронте. РЕПРОДУКЦИЯ. ФОТО АВТОРА

Букет из веточек ели

Народный артист республики Николай Янет, в годы войны еще и «играющий худрук» Театра музыкальной комедии, вспоминал рассказ одного из благодарных зрителей: «Стоял под Пулковом. Послали меня на два дня в Ленинград. В городе темно. Трамвайные инвалиды перекошенные стоят под снегом. Добрался до штаба. Холодно, лица усталые. Кончили деловой разговор, вдруг полковник говорит: «Сейчас 17 часов. Хотите в театр? Мне сегодня не попасть».

Я посмотрел на него - шутит, что ли? Безмолвный город, обледенелые трупы, а он предлагает в театр. Но полковник достал из кармана гимнастерки аккуратно сложенный билет. Я поблагодарил и пошел.

На площади у театра никого. Я опять задумался: что-то не так. Но все-таки зашел. В фойе тоже тихо. Закутанный человек проверил мой билет. Я вошел в зал и вижу: все залито светом. Зажжены все люстры. Шелковые плащи небрежно накинуты на декольтированные плечи актрис. Идет спектакль».

Как самую дорогую память артисты хранили зрительские записки, переданные с ветками елки и сосны вместо цветов. «Вы на меня не сердитесь, - это из послания знаменитой солистке Лидии Колесниковой, - что я пишу вам от всего морского сердца, и благодарен вам за ту радость, которую видел от вас. Вы - чудесная артистка и настоящая ленинградка. Играйте спокойно. Балтика вас не подведет».

Трогательные письма получала и другая звезда театра - Нина Пельцер. «Вчера я был в театре и видел вас. Пельцер танцует. Теперь я спокоен - Музкомедия работает - полный порядок. Не быть Ленинграду побежденным, об этом уж мы позаботимся».

Это к вопросу, нужны ли великосветские жуиры и блистательные Сильвы, Баядеры, Марицы фронтовой публике. Да, оперетта - это будоражащая бравурная музыка, романтическая влюбленность и мимолетный флирт, фраки и блестящие мундиры кавалеров, изысканные наряды дам. Это головокружительные каскады и сумасшедшие польки, вальсы. Обворожительная музыка Штрауса, Кальмана, Легара, Обера, Целлера, Стрельникова. Сказка для взрослых, которая позволяла хотя бы на время забыть о тяготах блокадного города. В театре каждый вечер поднимается занавес. Играются даже премьеры. Город живет!

Сценическая жизнь оперетты имела блокадную специфику. Объявлялась воздушная тревога, публику провожали в надежные театральные подвалы. А персонажи, не снимая фраков, забирались на крыши обезвреживать зажигательные бомбы. Санитарные звенья, состоявшие в основном из хористок и артисток балета, оказывали, если нужно, медпомощь. Звучал отбой воздушной тревоги - зрители возвращались на свои места, артисты - на сцену.

Статья по теме:

Мюзиклы и не только. Чем в новом сезоне удивят зрителей музыкальные театры Петербурга

После антракта перед подъемом занавеса заведено было сообщать вести с фронтов, особенно радостные.

Графы и бароны - бойцы МПВО

27 января 1944 года шла оперетта Карла Целлера «Продавец птиц», блокадная премьера 1943 года.

В этот раз тревоги не объявлялось. Однако режиссер и парторг Г. Полячек прервал действие и вышел на авансцену. Он пригласил зрителей на площадь Островского посмотреть салют в честь окончательного разгрома врага под Ленинградом. «Последняя часть спектакля, - вспоминал позже Г. Полячек, - шла, скажем прямо, кое-как. Публика уже была не в состоянии воспринимать события на сцене: слишком волнующими были события в жизни. А артисты, которым надлежало изображать графов и баронов, никак не могли отрешиться от того, что и они в тяжелой борьбе выстояли, одержали победу».

В тяжелой борьбе... Да, в журнале дежурного помрежа фиксировались не только часы тревог и обстрелов. Были и такие записи: «После первого акта умер артист хора А. Абрамов... Вечная память».

В блокаду театр подготовил россыпь блистательных премьер. 25 ноября 1941-го - «Три мушкетера» Л. Варнея, раньше, 6 сентября, - «Марицу». Предвоенные заготовки, выпущенные в войну, но без всяких скидок на это время.

А утренники для детей, блокадные елки, когда к представлению полагался подарок - одна-две мандаринки и праздничный обед. Дежурные Снегурочки с тоской смотрели на себя в зеркало: истощенные, а то и опухшие от голода. Но всех ободрял Дед Мороз - артист Борис Таубе. Снегуркой чаще была Вава Щекотихина. Елку привозили с переднего края фронтовики. Флот помогал продуктами. Оркестр, чтобы согреться, бегал и плясал с детишками вокруг елки...

Представления прерывались воздушными тревогами и артобстрелами. Артисты, члены отрядов и звеньев МПВО, дополняли свои сценические костюмы пожарной каской и противогазом, который носили через плечо. Большинство бойцов, экономя силы, жили в фойе театра, в гримерных, приспособленных под общежития.

В ноябре 1941-го мощная бомба угодила в соседнее с театром здание. Обрушилось фойе - знаменитый грот с фонтаном, были повреждены репетиционные, реквизиторские помещения. Лопнувшие трубы залили нотную библиотеку, склады декораций. Треснула стена. Угроза нависла и над залом.

Труппу решили перевести в более надежные стены. 25 декабря 1941-го комическую оперу Д. Обера «Черное домино» играли под защитой россиевского ансамбля - в здании Александринки, Театре драмы имени А. С. Пушкина. Могучие стены этого театра действительно защищали от дальнобойной артиллерии. Снаряды оставляли на них лишь глубокие царапины.

Как оперетта вошла в мою жизнь

Мое театральное образование началось именно с оперетты, причем именно времен войны и блокады. Но разве способна детская память сохранять блокадные события взрослой культурной жизни? Как мог семи-восьмилетний мальчишка, автор этих строк, все это видеть, чувствовать, знать?

Конечно, многие эпизоды этой статьи навеяны мемуарами писателей, актеров, режиссеров... Ведь и книга Ю. Алянского «Театр в квадрате обстрела» не только о Музкомедии! Замечательный артист Анатолий Королькевич в воспоминаниях «А музы не молчали» рассказывал и о театре, и об эстрадно-театральных фронтовых бригадах...

Ну а где же личное? Было и личное. В большой коммуналке, где рос я в те годы у любимой тетки Тали, жила семья Петровых. Средний сын их, уже летами за двадцать, был мал ростом, почти лилипут. И, наверное, потому дружил со мной, мальчишкой. А работал он в Музкомедии осветителем. В его осветительской правой ложе и смотрел я много раз подряд все спектакли блокадных и первых послевоенных лет. Слушал разговоры за кулисами, знаком был со многими артистами.

Моя младшая сестренка с подружкой из той же соседней комнаты даже выходили на сцену в первом действии «Нищего студента» в потешном полицейском духовом оркестре. А тетка, став пенсионеркой, трудилась в этом театре уборщицей, вахтером, капельдинером. Так оперетта с блокадного детства и вошла в мою жизнь...

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 185 (6538) от 03.10.2019 под заголовком «Музкомедия в зоне обстрела».