Море бурлило и кипело... Как корабль «Ингерманланд» потерпел крушение у берегов Норвегии
Занимаясь поисками материалов по истории подводных лодок для нашего школьного музея в Российском государственном архиве ВМФ, я совершенно случайно зацепился в каталоге за «Ингерманланд». Неужели тот самый, любимый корабль Петра Великого, построенный по его проекту?
«Крушение корабля «Ингерманланд» 30 августа 1842 года у берегов Норвегии». Картина художника Константина Круговихина (1843 г.) из собрания Центрального военно-морского музея. РЕПРОДУКЦИЯ. ФОТО АВТОРА
Выписал номера архивных дел: нет, другой. Оказалось, что материалы относятся к 1842 году и связаны с трагической гибелью корабля с тем же названием, который следовал из Архангельска в Петербург. Причем одно из дел касалось публикации «по Высочайшему повелению» статьи о кораблекрушении в «Санкт-Петербургских ведомостях».
«Государю императору благоугодно было, чтобы в Морском министерстве составлена была обстоятельная статья о крушении корабля «Ингерманланд» у берегов Норвегии для напечатания в русских газетах... Считаю долгом покорно просить о приказании напечатать оную в одном из следующих номеров «С.-Петербургских ведомостей» - откуда она, вероятно, перейдет и в другие русские журналы и газеты», - говорилось в письме морского министра, адмирала, князя Александра Меншикова министру просвещения Сергею Уварову.
...«Ингерманланд» прослужил недолго: он был спущен на воду в конце мая 1842 года. Это был парусный 74-пушечный линейный корабль Балтийского флота, построенный по проекту корабельного мастера A. M. Курочкина.
24 июля (5 августа) 1842 года линкор во главе небольшого отряда кораблей вышел из Архангельска. На борту находились около тысячи человек команды, а также жены и дети морских офицеров.
Судя по обнаруженным архивным документам, судно шло, огибая Норвегию, в очень тяжелых условиях: уже 29 июля «у мыса Нордкап отряд встретил противный (то есть встречный. - Ред.) ветер, продолжавшийся почти целый месяц, при суровой погоде и густых туманах...». Только 21 августа ветер сменился попутным, но он был такой силы, что рвал паруса.
30 августа снова разыгрался шторм. Впереди показались огни, которые на «Ингерманланде» приняли за голландское судно. Капитан изменил курс, и это было роковым решением. Корабль трижды ударился днищем об острые камни и наклонился на ветреную сторону: «снесено было множество людей за борт». Дежурный офицер в ужасе докладывал: «Половина трюма залита водой!».
Стало ясно: линкор уже не спасти и надо идти к берегу, чтобы хотя бы спасти людей. Судно неумолимо наполнялось водой. Сигнал бедствия подавали непрерывной пальбой из пушек. Воду откачивали ручными помпами, вычерпывали ведрами, а также всем, что было под рукой. А затем произошло удивительное: «Корабль, погружаясь постепенно, около 2-х или 3-х часов ночи, затонул до шкафута, но сверх чаяния не погрузился на дно... Ют в это время был погружен в воду по пояс человека».
Спасение знаменного флага было поручено мичману Павлу Шигорину. Сняв флаг, он попытался выбраться с линкора на шлюпке, но ее опрокинуло и, как говорится в архивном документе, «все бывшие на нем были поглощены волнами». По словам очевидцев, мичман Шигорин погиб в пучине, завернутый в знамя...
«В это время священник Василий Назарьев (из Архангельского уезда. - Ред.) с крестом и святыми дарами в руках подошел к работавшим людям и сам бестрепетно, с христианским смирением встречая угрожающую всем кончину, приступил к последнему утешению, - говорится дальше в документе. - Но едва успел он благословить команду, столь усердно старавшуюся о спасении корабля и до конца сохранившую примерную дисциплину и порядок, как нашедший вал сбросил его в море, и с ним увлекло многих других, которые были тотчас же поглощены волнами».
Море бурлило и кипело. Никаких средств подать сигнал бедствия, кроме как звонить в колокол, на «Ингерманланде» уже не оставалось. Когда казалось, что все кончено, к терпящему бедствие судну подошли норвежские лоцманские боты и взяли на свой борт уцелевших членов экипажа.
Как следует из материалов специального расследования, проведенного Морским адмиралтейством, в результате катастрофы в проливе Скагеррак погибли 389 человек, выжили 509, в том числе командир корабля капитан 1-го ранга Павел Михайлович Трескин. Во время рокового шторма его трижды смывало волной за борт, но всякий раз удавалось спасти.
В своем донесении 70-летний Трескин указывал: «усталый, весь разбитый в крайней горести от великого несчастия, в беспамятстве и бреду, я не имел места, где прислониться; все возвышенные места были сплошь заняты людьми. Я обхватился за шлюп-балку, на которой удержаться не мог, свернулся и упал опять за борт, откуда вытащен был в изломанную затонувшую шлюпку...». К вечеру ее прибило к берегу около Листерских маяков, «жители вынесли почти всех на руках в свои хижины, в том числе одно мертвое тело. Тотчас дано знать в окрестности, что корабль не затонул и что на нем много людей, ожидающих спасение».
1 сентября английское купеческое судно спасло унтер-офицера Федорова и 12 матросов, которых плот двое суток носил по волнам. Но к этому времени в живых из них остались только шестеро...
Расследование причин гибели «Ингерманланда» полностью подтвердило правильность всех действий капитана и команды. Император собственноручно начертал: «Объявить капитану, что я его не виню в потере корабля, а офицерам и нижним чинам, что я совершенно доволен их поведением во время сего несчастия».
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 191 (6544) от 11.10.2019 под заголовком «Море бурлило и кипело...».
Комментарии