Мифология истине не попутчица. Как свести воедино прежние и новые знания о блокаде
О том, какое новое знание о блокаде Ленинграда сегодня возможно, шла речь на «круглом столе» в Европейском университете. Встреча ученых предваряла международную научную конференцию «Города-герои: фронт и тыл в крупнейших битвах Великой Отечественной войны» и была организована вузом совместно с Санкт-Петербургским институтом истории РАН и Музеем обороны и блокады Ленинграда.
ФОТО pixabay
Как отмечали участники дискуссии, ученое сообщество находится на том непростом этапе, когда приходится сводить воедино прежние и новые знания о блокаде. Ведь многое из того, что казалось незыблемым, ныне подвергается сомнению. В том числе и потому, что за последние два десятилетия, а особенно за несколько минувших лет, в научный оборот введены новые источники. В их числе — постановления Ленгорисполкома и партийного руководства, сейчас готовился к печати сборник постановлений Военного совета Ленинградского фронта.
Кирилл Болдовский, руководитель лаборатории «История блокады Ленинграда», действующей в СПб институте истории РАН, сравнил имеющиеся знания о блокаде с сетью, где дыры занимают едва ли не больше места, чем нити. Причем часть этих нитей благодаря труду предшественников достаточно прочная, часть — очень слабая.
Но главное в том, что исследователи до сих пор не имеют полного представления о том, как действовали механизмы власти в осажденном городе, как принимались решения, какие существовали альтернативы.
— В условиях замкнутого существования руководству города приходилось зачастую действовать на свой страх и риск, поскольку подобные планы никогда не прорабатывались, — отметил Болдовский. — Однако вопрос о том, дал ли центр добро на то, чтобы Ленинград стал полигоном региональной самостоятельности, до сих пор остается открытым.
Какие страницы блокады исследованы хуже всего? По мнению доктора исторических наук Александра Чистикова, в первую очередь — повседневная жизнь осажденного города. В частности, деятельность жилищно-коммунального хозяйства в экстремальных условиях. Практически никто из исследователей пока еще серьезно не занимался вопросом снабжения города топливом. До сих пор нет четкого ответа на вопрос, почему в городе, больше половины зданий которого до войны отапливалось дровами, осенью 1941 года их нужного запаса не оказалось.
Историк Андрей Рябков, ведущий специалист по блокадной промышленности, отметил, что ее изучением достаточно много занимались в советское время, но тогда существовало очень много ограничений. А во времена «постперестройки» вопрос потерял популярность. Поэтому всеобъемлющая история деятельности промышленности во время блокады до сих пор не написана. К тому же до сих пор, по его словам, 20 % материалов по этой теме в бывшем партийном архиве не рассекречено.
— Ключевой вопрос — качество управления в условиях блокады, способность использовать ограниченные ресурсы, — подчеркнул ведущий «круглого стола» Никита Ломагин, руководитель Института истории обороны и блокады Ленинграда. — Даже в экономике нельзя недооценивать человеческий фактор. Мы слишком мало знаем о действиях конкретных руководителей предприятий. Их отношения со Смольным были весьма непростыми.
Новгородский историк Борис Ковалев, специализирующийся на теме коллаборационизма, обратил внимание на то, что о многих событиях мы имеем порой весьма общее представление, а частности до сих пор остаются за кадром. К примеру, многие детали даже такого, казалось бы, хрестоматийно известного сюжета, как партизанский обоз 1942 года, вызывают вопросы. Откуда жители оккупированной территории в условиях практически полного информационного вакуума узнали о голоде в блокадном Ленинграде?
Ответ может показаться парадоксальным: в том числе из коллаборационистской прессы. В газетах, выходивших в оккупации, печатались злорадные статьи о том, что Ленинграду скоро конец: он умирает от голода, в нем процветает каннибализм… Жители спрашивали у партизан: действительно ли так? Те отвечали: вранья много, но положение в Ленинграде действительно очень тяжелое. Вот тогда‑то и возникла идея собирать продовольствие в помощь осажденным ленинградцам…
Весьма неожиданно прозвучали слова Ковалева о том, что, поскольку блокада сама по себе символ, наполненный штампами и стереотипами, может быть, надо не разрушать легенды, а, подобно американцам, формировать свой комплекс мифов? Разумеется, подкрепленный историческими фактами.
«Провокация» не осталась без ответа. Как тотчас же заметил Кирилл Болдовский, работа ученого заключается все‑таки в попытке докопаться до истины, а не в разработке мифологии, даже гипотетической.
Лучшие очерки собраны в книгах «Наследие. Избранное» том I и том II. Они продаются в книжных магазинах Петербурга, в редакции на ул. Марата, 25 и в нашем интернет-магазине.
Еще больше интересных очерков читайте на нашем канале в «Яндекс.Дзен».
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 102 (7185) от 08.06.2022 под заголовком «Мифология истине не попутчица».
Комментарии