Кража в Эрмитаже. Часть похищенного обнаружили в одном из частных ювелирных магазинов Москвы
«23 сентября сего года около 8 часов утра дежурным хранителем Орбели мне было сообщено, что одно из окон Зала серебра, выходящее на большой Эрмитажный двор, открыто, и из него висит веревка с узлами» — такими словами начинался рапорт директора Эрмитажа Сергея Николаевича Тройницкого, направленный в Ленинградское отделение Главного управления научными, научно-художественными и музейными учреждениями 29 сентября 1925 года. Речь шла о дерзком ограблении, которому подвергся музей.
ФОТО Pixabay
Первое десятилетие после Октябрьской революции 1917 года Эрмитаж переживал бурные времена: к существовавшему с середины XIX века выставочному пространству был присоединен Зимний дворец, коллекции предметов искусства пополнились за счет национализации частных собраний, для публики впервые открылись личные покои российских императоров. Однако на фоне общей разрухи охрана музейных помещений не в полной мере отвечала требованиям неспокойного времени, чем не преминули воспользоваться «лихие люди».
Как свидетельствуют материалы Центрального государственного архива литературы и искусства Санкт-Петербурга, 22 сентября 1925 года один из представителей криминального мира пришел в Эрмитаж под видом обычного посетителя и, улучив момент, спрятался под декоративную часть большой раки Александра Невского. Дождавшись закрытия музея и ухода дежуривших в зале хранителей, он покинул свое убежище и с помощью режущих инструментов вскрыл витрину, где находились веера XVIII века, богато украшенные бриллиантами и изумрудами. Забрав с собой 19 вееров, вор взломал другую витрину, откуда похитил серебряную шкатулку, инкрустированную мелкими алмазами.
После этого незваный гость попытался «взломать низы еще двух шкапов», но по каким‑то причинам осуществить это ему не удалось: возможно, в тот момент его что‑то спугнуло. Раскрыв одно из окон, похититель по привязанной к радиатору отопления веревке спустился во двор. После этого грабитель сломал замок в воротах, выходящих на Зимнюю канавку, и, «сняв с них крюк, вышел на улицу, прикрыв за собою ворота».
Наутро кражу обнаружил работавший в ту пору помощником директора Тройницкого знаменитый востоковед Иосиф Абгарович Орбели (в будущем — легендарный директор Эрмитажа, руководивший музеем в годы Великой Отечественной войны). На место происшествия немедленно вызвали сотрудников уголовного розыска, которые по горячим следам восстановили обстоятельства преступления и изъяли брошенные злоумышленником улики — нож, долото, веревку и ржавый напильник. Убыток от кражи, по сообщениям газет, составил внушительную сумму: только одни драгоценные камни на похищенных веерах оценивались не менее чем в 200 тысяч рублей.
Вскоре громкая история с ограблением, которую широко освещала пресса, получила неожиданное продолжение. Спустя пять дней в Эрмитаж явился некий гражданин Иванов, проживавший возле Октябрьской железной дороги между станциями Саблино и Поповка. Он рассказал, что недавно встретил у своего дома обходчика путей Хоревича, который остановился рядом с ним покурить, а затем со словами: «Посмотри, какие игрушки валяются», — указал Иванову на лежащие «на полотне дороги, между двух путей, куски перламутра на газетной бумаге».
Иванов, знавший из газет о краже в Эрмитаже, опознал в находке фрагменты похищенных вееров, собрал и возвратил их в музей. Следствие предположило, что злоумышленники отломали от экспонатов показавшиеся им «малоценными» украшения и выбросили из окон проходившего поезда. Было установлено, что следы похитителей ведут вМоскву.
Вскоре в одном из частных ювелирных магазинов Первопрестольной, которых немало открылось в период нэпа, обнаружилась похищенная серебряная шкатулка, а затем и драгоценные камни из вееров (сами веера, по всей видимости, были уничтожены грабителями).
Однако просто вернуть назад украденное Эрмитажу не удалось. Московское ювелирное товарищество (оно контролировало производство украшений и скупку драгоценных камней, золота и серебра), в руках которого оказались фрагменты похищенных экспонатов, пожелало «получить за них компенсацию», и музей вынужден был согласиться. В обмен решено было предоставить «нэпманам» золотую солонку из коронационного сервиза императора Александра II.
В результате этих перипетий фрагменты, оставшиеся от некогда обладавших значительной исторической ценностью экспонатов, той же осенью вернулись на берега Невы. Что же касается вора, обокравшего Эрмитаж, то его так и не нашли.
Газетный зал
«Государь император, по случаю обрушения стен во вновь строящемся в С.‑Петербурге доме купца Головкина от ошибочного составления архитектором проекта, Высочайше повелеть соизволил: чтобы обыватели столиц и городов при желании возвести новые домы или перестроить существующие, с выломкою стен и сводов и с устройством вместо их новых, представляли при фасадах подробные планы расположения всех частей здания по этажам и разрезы, как продольные, так и поперечные, которые и рассматривать, по принадлежности, в Окружных правлениях и местных Губернских строительных комиссиях, установленных порядком, по распоряжению Главного управления путей сообщения и публичных зданий».
«Северная пчела», 2 января 1845 г.
«В новом деревянном цирке, на углу Кронверкского и Каменноостровского проспектов, вчера, 26‑го декабря, во время первого представления едва не произошла катастрофа. Верхние ряды деревянного цирка были переполнены народом и только в нижних рядах было мало публики.
Во время выезда трио Герман Альтгоф во втором отделении внезапно погасло электричество. Непроницаемый мрак охватил весь цирк, народ заволновался, послышались голоса «пожар!», «уходи скорей!» — зловещие предвестники паники.
К счастью, присутствующий в цирке полицмейстер Петербургской стороны полковник В. Ф. Галле, не теряя мгновения, распорядился оповестить публику о причине прекращения электрического тока. Старший полицейский офицер и дежурный брандмейстер Петровской части быстро успокоили публику и заставили оркестр начать игру.
Начавшаяся было паника улеглась: явились пожарные в касках с ярко горящими факелами и осветили арену. Публика терпеливо ожидала электричества, но не дождавшись, разошлась по домам».
«Петербургский листок», 26 декабря 1908 г.
«Недавно я был свидетелем такого случая. Двое мальчиков зашли в Дом ленинградской торговли и стали угощаться пирожными и шоколадом. Продавец продолжал отпускать малышам сладости, не удивляясь тому, что дети уже истратили 200 рублей.
Я спросил ребят, откуда у них деньги. Мальчики смутились. Тогда я задержал их и отвел домой. Оказалось, что семилетний Юра Козлов, пользуясь отсутствием матери (она работает уборщицей), взял ее деньги, пригласил своего ровесника Борю Озерова, и они пошли в ДЛТ «полакомиться».
Печально, что директор ДЛТ тов. Селиванкин мало интересуется своими маленькими покупателями. А заинтересоваться следует… Маленьким детям в магазинах Особторга делать нечего. И пускать их туда без взрослых не следует. Вопрос воспитания детей у нас всегда стоит на первом плане. Нельзя быть в стороне от того важного дела и работникам торговли».
«Ленинградская правда», 5 января 1945 г.
Лучшие очерки собраны в книгах «Наследие. Избранное» том I и том II. Они продаются в книжных магазинах Петербурга, в редакции на ул. Марата, 25 и в нашем интернет-магазине.
Еще больше интересных очерков читайте на нашем канале в «Дзен».
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 232 (7315) от 09.12.2022 под заголовком «Кража в Эрмитаже».
Комментарии