Друг мой Санька. Как началась блокада Ленинграда
Июнь 1941 года выдался теплым и солнечным. Мой отец, уйдя в отпуск, снял дачу в поселке неподалеку от Любани. Это был маленький уютный домик с палисадником. И вот все мы – отец, мама (она тогда была в декрете), я и моя старшая сестра отправились туда. Нас встретила добрая пожилая хозяйка, которая показала местные достопримечательности.
ФОТО Википедии / RIA Novosti archive, image #594303 / Anatoliy Garanin / CC-BY-SA 3.0
Известие о начале войны принесли соседи, приехавшие из города. Я не помню, чтобы кто-то испугался. Дачная жизнь продолжилась. Отец предложил нам вернуться в Ленинград – тем более что вскоре маме предстояло рожать. Но она решила, что мы можем еще пожить на даче. Война далеко, наша славная Красная армия страну защитит, с нами маршал Ворошилов!
Отец уехал. Тогда я еще не знал, что виделся с ним в последний раз...
Через несколько дней гуляли вдоль окраины леса и вдруг услышали с неба звук моторов: над соснами летело несколько небольших самолетов. Разглядываем их, и нам становится страшно: вместо звезд на крыльях самолетов черные кресты. Немцы! А рядом – железная дорога. Идет товарный. В открытых дверях вагонов – красноармейцы. Они нас заметили – машут руками. Мы в ответ – тоже.
Но вдруг что-то изменилось: в руках у солдат неожиданно оказались винтовки. Они стреляют в небо. Мама хватает меня и сестру за руки, и мы бежим в лес. Бросаемся в канаву, заросшую травой. В это время раздается грохот, и земля под нами вздрагивает.
Домой, домой – в Ленинград! Но поздно. Хозяйка сообщила, что поезда больше не ходят – немцы разбомбили Любань...
Мама решила: дойдем пешком до Тосно. Собрали какие-то вещи и пошли. Маме идти трудно. Но вот шоссе, а на нем много людей. Гонят скот. Везут тележки с ворохом вещей. Военных и машин – нет. Подошли к реке. Мост охраняет пожилая женщина с охотничьим ружьем. Со стороны Любани доносятся звуки стрельбы и взрывов.
С трудом добрели до станции Тосно. На путях стоит пассажирский состав, уже перегруженный. Люди толкаются. Ругань. Нам помогли военные. Они в открытые окна передали внутрь вагона меня и сестру. Маме помогли влезть на площадку вагона и войти внутрь. Поезд шел рывками: то остановится, то опять едет. Вышли на Сортировочной. Как добрались до дома – не помню. Дом цел. Бабушка жива. Говорит, отца давно не было.
Сентябрь. Город бомбят и обстреливают. Некоторые знакомые окончательно перебрались в бомбоубежище. Там тепло и сухо. Нам пока везет – взрывы вдали от нашего дома. Но вот началось и у нас... Дом вздрогнул, в подвале погас свет. В темноте заплакали дети, а стрельба все не прекращается...
Наконец отбой воздушной тревоги. Вышли на улицу. Осматриваемся – в доме выбиты стекла, повреждены стены. Приехала скорая. Санитары несут к машине убитых при взрыве. Всматриваюсь в окровавленные лица и вижу моего дворового приятеля Саньку – на будущий год собирались вместе идти в школу. Еще утром вместе бегали, о чем-то спорили... Теперь его нет.
Осознать это трудно. Спрашиваю маму: может, он все-таки поправится? Она молчит. Вернулись с вокзала соседи, собравшиеся в эвакуацию, – поезда не ходят. На календаре – 8 сентября 1941 года, трагическая дата. В этот день началась блокада Ленинграда.
Лучшие очерки собраны в книгах «Наследие. Избранное» том I и том II. Они продаются в книжных магазинах Петербурга, в редакции на ул. Марата, 25 и в нашем интернет-магазине.
Еще больше интересных очерков читайте на нашем канале в «Яндекс.Дзен».
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 167 (7005) от 08.09.2021 под заголовком «Друг мой Санька».
Комментарии