Батарея держалась до последнего: моряки вместе с Иваном Синютиным вызвали огонь на себя
«С именем деда, старшего политрука Ивана Ильича Синютина, я вырос, в семье всегда берегли память о нем, — рассказывает профессор факультета социологии СПбГУ Михаил Владимирович Синютин. — Он защищал Севастополь в годы Великой Отечественной войны, об этом свидетельствовали и его сохранившиеся письма с фронта. В последние дни обороны города, в июле 1942‑го, он пропал без вести. Отец не оставлял попыток узнать хоть что‑то о его судьбе. Когда я был школьником, он брал меня с собой в Севастополь, где служил дед, мы встречались с его однополчанами…»
Иван Синютин. Фотография сделана в Кронштадте 8 августа 1941 года./ФОТО из семейного архива Михаила Синютина
В Севастополь Иван Синютин был направлен из Ленинграда. В городе на Неве он еще в конце 1920‑х годов служил по призыву на Балтийском флоте, затем трудился на заводе «Большевик» (Обуховском). Начинал мастером, работал ответственным редактором заводской газеты. Когда началась Великая Отечественная война, он добровольцем вернулся на флот и был направлен на курсы в Кронштадте, а оттуда — на Черноморский флот.
С сентября по ноябрь 1941 года, будучи комиссаром батареи первого батальона 9‑й бригады морской пехоты, Иван Синютин участвовал в боях на Керченском полуострове. В жестоких ноябрьских боях бригада прикрывала эвакуацию обескровленной 51‑й армии с полуострова на Тамань и понесла при этом тяжелые потери. Оставшихся бойцов доставили в Севастополь. Старшего политрука Ивана Синютина назначили комиссаром в бригаду береговой обороны № 116 (705), сформированную из моряков с только что погибшего крейсера «Червона Украина».
Однополчанин Синютина Лев Рафальзук вспоминал впоследствии: «Как‑то незаметно для всех на батарее появился комиссар — старший политрук Синютин… Когда его спросили, откуда он, коротко ответил: «С Керченского». В подробности не вдавался». Еще один однополчанин, командир батареи Павел Меньшиков, отмечал: «Это был душевный, отзывчивый человек, пользовавшийся у личного состава батареи большим авторитетом»…
«Сейчас я получил новое назначение в город Севастополь… Скоро опять будем громить фашистских псов, где только можно, а мы будем громить их из своих дальнобойных орудий, — сообщал Иван Синютин родным в декабре 1941 года. — Город Севастополь, как вы знаете из газет, окружен фашистами, и они пытаются нас разбить, но черноморские моряки не допустят, чтобы их столица была в руках фашистов. Мы будем биться до последней капли крови, но город отстоим и не допустим сюда фашистских гадов».
В том же письме Синютин сообщал жене: «Война долго длиться не будет, скоро она закончится в нашу пользу, и тогда мы увидимся… Очень соскучился по вас с сыном. Володя уже вырос, наверно, здорово, и мне его не узнать. Володя, ты, дорогой сынок, учись хорошенько в школе, слушай во всем мать, деда, бабушку, не шали. Когда кончится война, а она к весне окончится, я тогда привезу тебе много хороших подарков. Привезу тебе маленький пистолет, и ты будешь учиться стрелять, привезу тебе обмундирование краснофлотское…».
А вот строчки из другого письма, в январе 1942 года: «Много, много уже фашистских псов перебито нами, огнем наших орудий, и еще будем громить их всех до единого, пока наш Советский Крым, где я сейчас нахожусь, не будет очищен от этой падали… Приказ товарища Сталина будет выполнен, и враг нами не только будет отогнан от города Севастополя, где я сражаюсь теперь, но и будет изгнан совсем из Крыма или, вернее, будет здесь нами раздавлен».
К жене обращены также такие строчки: «Великий город моряков защищают не только бойцы, командиры, комиссары, но и их жены. Все вместе мы бьем ненавистного врага. Жаль, что нет тебя поблизости со мной. Я уверен, и ты бы не посрамила себя… Если скоро кончим войну, я думаю, мы встретимся с тобой, а если будем гнать его дальше, то, может быть, и ты вместе со мной примешь в этом участие. Я желал бы быть с тобой вместе»…
Последнее письмо Синютина из Севастополя датировано концом мая 1942 года. В начале июня враг начал штурм города, развернулись ожесточенные бои на его ближних подступах. Батарея, комиссаром которой был Иван Синютин, держалась практически до самых последних дней. Немцы подошли к ней почти вплотную, взяли в кольцо, после чего моряки вызвали огонь на себя. Враг на время откатился, кольцо окружения удалось прорвать, и бойцы, предварительно уничтожив одно исправное орудие, стали отходить к ставшей впоследствии легендарной 35‑й батарее, что находилась на берегу моря. В те дни к ней пробивались многие защитники Севастополя, потому что была запланирована эвакуация и получен приказ отхода именно туда.
Как вспоминали однополчане, среди тех, кто добрался до 35‑й батареи, комиссара Синютина не было… Они предполагали, что, по всей видимости, он погиб либо во время последнего боя на самой батарее, либо при отходе с нее. В документах Иван Синютин числился пропавшим без вести 3 июля 1942 года.
«Было время, когда я почти каждый год ездил в Севастополь, общался с краеведами и поисковиками, — рассказал Михаил Владимирович Синютин. — Однажды они сказали мне: нынешним летом будем вести раскопки на батарее, где воевал твой дед. И в ходе этих поисковых работ были найдены останки бойца, рядом — обрывок командирского бушлата с пуговицами. А Иван Синютин был единственным офицером на момент оставления батареи. Генетическая экспертиза дала ответ: нет 100‑процентной гарантии, что найденные останки принадлежат моему деду, однако и нет никаких причин опровергать это»…
Подвиг защитников батареи не забыт. На ее месте установлен обелиск, а одна из улиц Севастополя, проходящая неподалеку, носит имя Ивана Синютина. Фотографию комиссара можно увидеть в музее 35‑й батареи — в экспозиции, посвященной всем защитникам города.
Читайте также:
«Дядя Лось», ставший артиллеристом: история орнитолога Вячеслава Строкова в годы войны
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 118 (7940) от 03.07.2025 под заголовком «Батарея держалась до последнего».
Комментарии