Ангел над городом. Как создавали шпиль Петропавловского собора
Золоченый шпиль колокольни Петропавловского собора, - безусловно, одна из самых главных творческих удач Доминико Трезини. 300 лет назад, в 1719 году, началось создание золотого наряда самой высокой башни города. На это ушло пять лет. Поиск мастеров и необходимых материалов вышел далеко за пределы Петербурга. Шпиль стал по-настоящему интернациональным «проектом», подробности его осуществления сохранились в документах Российского государственного исторического архива.
ФОТО АВТОРА
Пятьсот пудов меди
К разработке конструкции шпиля, или, как тогда говорили, шпица (спица), Трезини привлек первоклассного голландского мастера Хармана ван Болеса. В 1718 году деревянный шпиль по чертежам голландца был собран, покрыт краской и установлен на верхнем фонарике колокольни.
Теперь предстояло обить шпиль и купола колокольни медными листами, вызолотить их, изготовить и поставить крест с фигурой ангела. В январе 1719 года Петр I распорядился: «В Петербург прислать мастера, которому спис (шпиль) на башню обивать медью, а именно того, который во время входу царского величества в Риге входил на башню и ракеты пускал, и чтоб оного прислать немедленно...».
Рига была взята российскими войсками в 1710 году. Приехав туда в 1711 году, царь поднимался на башню собора Cв. Петра, откуда запускали фейерверк в его честь. Рижский храм с его 120-метровой колокольней, ставший одним из прообразов колокольни Петропавловского собора, особенно полюбился государю...
Мастера Фридрика Циферса быстро сыскали и доставили в Петербург. Здесь в мае 1719 года в Канцелярии городовых дел с ним заключили договор о покупке меди и выковке из нее «досок для обивания шпица и куполов на церкви Петра и Павла». Циферс обязался выковать в Риге 887 досок «из государевой меди» на двух молотовых мельницах. За обивку медных листов мастер назначил цену по рублю с пуда.
Медь предполагалось купить в Риге, но там такого большого количества в наличии не оказалось. Основная часть меди в XVII веке поступала в Россию из Швеции, Северная война нарушила торговые связи, и поступление меди в страну значительно сократилось. Неудивительно, что ее отыскали в завоеванных у шведов прибалтийских городах: Петр I распорядился взять 500 пудов в Ревеле.
Уже в 1720 году Циферс со своими помощниками изготовил первую партию из 393 листов. «Для поспешения того дела» он прислал на берега Невы двух своих помощников. Они помогали принимать листы и взвешивать их - в Петропавловской крепости на аптекарских весах и в Гостином дворе.
Тем временем подыскивали мастеров для золочения привезенных из Риги листов. На это государь выделил золотые монеты (червонцы), указав употреблять на каждый фут (30,48 см) по одному червонному. Всего требовалось вызолотить 1,5 тысячи футов медной поверхности. Но выяснилось, что в Петербурге мало умельцев-позолотчиков.
Одним из кандидатов на эти работы стал мастер серебряного дела из Оружейной канцелярии Гильде Брант, другим - Ерофей Иванов. Осенью 1720 года оба сделали по пробе: позолотили по одной медной доске. Трезини поручили определить, «сколько золота будет потрачено и из них чье будет золочение лутче». В декабре Трезини заключает: «Обоих позолота годна».
Сначала предпочтение было отдано Иванову, но в марте 1721 года золочение медных досок передали рижским мастерам Иоганну Штейнбейсу и Иоганну Эберхарду - землякам Циферса, которых он и посоветовал привлечь к этому делу. Им заплатили тысячу рублей на покупку материалов, а остальную сумму обещали выдать после окончания работ. Решающую роль здесь сыграло то, что за позолоту листов рижские мастера запросили меньше, чем Иванов.
В Петропавловской крепости им отвели светлицу, выдали запрошенные ими «снасти» (уголь и дрова, котлы, деревянные корыта, железные решетки, полубочки, клещи), дали переводчика и шесть работников «для чищения и правления досок», в том числе из шведских военнопленных. За золочением велено было «смотреть прилежно, дабы золотили самою доброю работою правдиво и употребляли б на каждый фут по одному золотому...». Трезини лично контролировал отпуск золота и прием уже готовых позолоченных досок.
Штейнбейс и Эберхард добились послабления для своих семей - освобождения от постойной повинности: «Чтоб в домах наших, где живут жены и дети наши в Риге, покамест мы здесь обретаемся на работе по государевой милости, постою не было».
«По злобе хотят испортить»
Параллельно шла подготовка по созданию креста и фигуры ангела. 28 мая 1722 года Трезини сообщал в Канцелярию городовых дел: «Надлежит мне делать из листовой меди ангела, летающего, которой будет поставлен на кугель шпица колокольни святой церкви Петра и Павла, которой будет держать в руках крест против зделанной модели и рисунку».
В Петербурге стали искать желающих подрядиться на эти работы. Первым отозвался иноземец из Пруссии Христиан Фридриксон, назначивший цену за свою «медную работу без позолоты» - 200 рублей. Но подряд отдали россиянам - крестьянину Ивану Меньшому и серебряного дела мастеру Лазарю Задубскому, назначившим меньшую цену - 175 рублей. Экономили как могли...
В октябре подрядчики сделали ангела, по их словам, «не щадя своего труда и без лишних трат». Судя по документам, между ними и рижскими позолотчиками произошли серьезные разногласия.
Рижане были недовольны качеством чеканных и паяльных работ наших мастеров и опасались, что в спаянных местах им будет «золотить трудно», отмечали недолговечность такой конструкции. Те в свою очередь упрекали рижан в том, что они «непомерным жаром хотят испортить». Имелась в виду преднамеренная порча конструкции ангела во время золочения с помощью огня. Руководивший работами архитектор Трезини очень переживал и за сроки создания шпиля, которые не выдерживались, сильно отставая от пожеланий государя, и за качество выполняемых работ.
Увы, опасения мастеров из Риги подтвердились. Было решено переделывать ангела, крест и шар, а также механизмы и крепления к ним. Трезини сетовал, что подрядчики «неправдиво» написали в канцелярию и «сделали так, что никому вызолотить ангела невозможно, ... понеже во многих местах паяно снаружи и изнутри серебром и медью весьма плохо и со многими заплатами, которые бы от огня не могут удержатся, ибо, и во всех штуках того ангела...». Если такого ангела поставить на шпиль, он непременно развалился бы. Поэтому «худые и неугодные части» поручили делать заново и скреплять рижанам - Штейнбейсу и Эберхарду...
Ангел засиял над еще недостроенным собором в 1724 году. Государь несколько раз сам поднимался на колокольню, с удовольствием показывая иностранцам свой город с высоты.
К сожалению, создававшееся таким трудом медно-золотое великолепие погибло в 1756 году в разрушительном пожаре, разразившемся от удара молнии, попавшей в колокольню. С ее восстановлением в облике храма произошли изменения, но замысел Трезини - золотой шпиль с крылатым хранителем Петербурга - был сохранен...
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 141 (6494) от 02.08.2019 под заголовком «Ангел на шпиле».
Комментарии