Время внедрять. Сократятся ли сроки выхода петербургских разработок на рынок?
На недавнем заседании президиума РАН чаще произносили не «импортозамещение», а «импортонезависимость». Академия наук официально наделена экспертными функциями — как сказал президент РАН Александр Сергеев, ученые должны сформулировать, в чем мы компетентны, чтобы в разорванных цепочках внедрять звенья отечественного производства. Представители ведущих вузов начали формулировать.
Фото Сергея КАРПУХИНА/ТАСС
В Университете ИТМО есть лаборатория гибкой электроники и тонкопленочной фотовольтаики. Гибкая электроника — это (если брать что‑то близкое, бытовое) когда вы можете не только смартфон согнуть так и сяк, но и экран телевизора в трубочку свернуть. Фотовольтаика — способ получения электрической энергии при взаимодействия солнечной энергии и определенных материалов. Фотоэлектрические модули можно внедрять в здания, в электомобили и т. д. — вот тебе дешевая электроэнергия.
Лаборатория работает над технологиями для сенсоров и биосенсоров (по отпечатку пальцев сейчас и в банковское приложение входят), для рентгеновских детекторов (их применяют в авиапроме, атомпроме, судостроении, машиностроении — да вплоть до диагностики в стоматологическом кабинете).
Как говорит директор инжинирингового центра ИТМО Виктория Желтова, лаборатория изначально создавалась не как сугубо исследовательская, а с прицелом на скорейшее внедрение разработок. К примеру, электроника — этакий слоеный пирог, где один из слоев, оксидные матрицы, делает кто‑то из индустриальных партнеров ИТМО, а другие слои (к примеру, сенсорные) создают в лаборатории.
Другой петербургский вуз, Политех Петра Великого, был всегда известен металлургией (по сей день в руководстве вуза — металлурги), но уже давно охватил и другие направления, в том числе нанотехнологии.
— Если меня попросите: «Вытащи из кармана, что вы сделали и что уже можно купить на рынке», — я скажу, что пока, пожалуй, ничего такого купить невозможно, — говорит доцент Института физики, нанотехнологий и телекоммуникаций Политеха Роман Бурковский.
Роман представился как «довольно успешный ученый» — не чтобы похвастать, а чтобы отметить: его деятельность (она в названии института указана) — международная, в ней сузить науку до «только российской» и при этом оставаться успешным — трудно: технологические цепочки сложные.
В вузе стараются поддерживать международные связи (только что очередная статья вышла в мировом научном журнале), но, говорит Роман, сейчас «больше внимания обращаем на внутрироссийские связи и ищем новые зарубежные контакты — например, с Китаем».
Одно из направлений исследований — новые виды сегнетопамяти. Эту технологию используют, к примеру, в сим-картах — она нужна в условиях, когда устройство должно запоминать, даже если с электропитанием напряженка.
Приоритеты кафедры микро- и наноэлектроники «ЛЭТИ» — «высокоинтеллектуальная продукция с критической миссией». Так ее определяет завкафедрой Виктор Лучинин. Проще говоря, это то, без чего не обойдется электроника, работающая в экстремальных условиях — при рекордно высоких температурах, повышенной радиации, жестких химических воздействиях и т. п.
Молодцами тут себя показывают карбид кремния и алмаз. В выращивании больших искусственных алмазов Россия по возможностям превосходит зарубежные страны, уверен ученый — но мы помним разницу между «по возможностям» и «по факту».
Технология выращивания карбида кремния в мировой научной литературе так и фигурирует под названием «метод «ЛЭТИ», ее в 1970‑е изобрели. Сам профессор Лучинин еще пять лет назад писал о том, что в России нужно создавать карбидокремниевую индустрию «как одно из приоритетных направлений при решении задач импортозамещения».
В Университете промышленных технологий и дизайна могут сделать такую футболку, что она без всякой покраски будет менять цвет. По тому же природному принципу, который «используют» некоторые животные: цвет создается не пигментом, а структурой материала, которая реагирует на солнечное освещение. Это называется «умный» текстиль. В вузе могут создавать маски с долгослужащей антибактериальной или противогрибковой отделкой. Или спецодежду с определенными свойствами, к примеру, для пожарных.
Только ту же футболку вы пока тоже не купите. Как говорит профессор, руководитель стратегического проекта «Умный текстиль» Елена Сашина, тормозит «сырьевая база».
Доцент Ольга Москалюк поддерживает: есть крупные заводы, которые делают волокнообразующие полимерные материалы (с одним из них организовали стартап для создания материала с электропроводящими свойствами), но надо развивать малотоннажную химию. Ее подкосили 1990‑е: в советское время малотоннажке уделяли внимание крупные химпредприятия (если печем пироги, то можем и пирожки), а когда предприятия стали частными, хозяева предпочли делать, конечно, большие партии.
Политехник Роман Бурковский называет еще одну трудность: сложную организацию производства.
— Мы можем делать очень хорошие прототипы, но они получаются очень дорогими. Сделать так, чтобы большущий завод делал это влегкую — с этим трудности.
Тем не менее профессор Виктор Лучинин полагает: санкции не просто ускорят внедрение технологий — у нас попросту выхода другого не будет. Но для этого, говорит ученый, должны быть выполнены главные условия.
Первое. Нормальное экономическое обеспечение и законы, которые позволят использовать эти деньги эффективно.
Второе. Раньше от техзадания до получения разрешения на реализацию проекта проходил как минимум год. «Сейчас мы себе такого позволить не можем» — словом, ускориться надо.
Третье. Необходимо четко понимать, для какого рынка работаешь, то есть где конкретно свою технологию будешь применять. «Многие проводят исследования, которые решают какие‑то задачи, но совершенно не вписываются в существующий рынок». Поэтому нужны высокие профессионалы в маркетинге.
По словам Лучинина, иногда проекты берутся внедрять псевдоспециалисты — фирмы или организации без нужных компетенций. И система тендеров подчас иллюзорна: если говорить о сложной технологической сфере, то лучший исполнитель бывает вполне очевиден, но ему приходится играть в конкурсы, теряя на это время, идя на занижение стоимости работ — от чего качество не выигрывает.
Сократятся ли теперь сроки выхода разработки на рынок?
— Это не некий однонаправленный процесс: вот сидят ученые, инженеры, технологи, что‑то разработали, и это стройным потоком выходит на рынок, — говорит Виктория Желтова. — Это двунаправленный процесс с постоянным взаимодействием.
Все зависит от технологии, ее себестоимости, от организации самого рынка. Например, многие хайтековские решения внедряются быстрее просто потому, что на глобальном рынке находится какой‑нибудь тяжеловес, который может себе позволить такое дорогое удовольствие — первое внедрение. А уже потом продукт становится более массовым и доступным каждому.
— Мы так обсуждаем, будто все «как обычно». Но все меняется, — предупреждает Роман Бурковский. — А когда все меняется, какие‑то продукты будут «выскакивать» очень быстро, потому что очень-очень надо.
В этом есть и некоторая уязвимость, считает Бурковский. Сконцентрировавшись на одних разработках, пренебрежем другими — исследованиями, продуктами, производством. Начнем радоваться, что стало получаться что‑то одно, а потом выяснится, что применить полученное в полную силу не удается, потому как что‑то другое «забросили».
— Нужно сохранять спокойствие, чтобы не навредить тому, что сейчас у нас есть и, слава богу, работает.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 62 (7145) от 07.04.2022 под заголовком «Время внедрять».
Комментарии