В Петербурге прошла акция памяти альпинистов – защитников Ленинграда
Десятки, если не сотни памятных событий прошли в нашем городе в День Победы. От такого размаха и массовости мы успели уже порядком отвыкнуть за последние два года пандемии. Нынче, можно сказать, все было, как прежде: парад на Дворцовой, многотысячное шествие «Бессмертного полка» по Невскому, ретротанцплощадки и просто толпы гуляющих по всему городу людей…
ФОТО Дмитрия СОКОЛОВА
Корреспонденты газеты, конечно, постарались побывать в этот день там, где только могли. А еще они приняли участие в важном и уже ставшем традиционным событии, на котором тем не менее не было ни одного телерепортера. Хотя и проходило оно в самом центре города — в Петропавловской крепости.
Речь о памятной акции, посвященной альпинистам, маскировавшим купола и шпили блокадного Ленинграда. Но в первую очередь — замечательному петербуржцу Михаилу Боброву, человеку-легенде, почетному гражданину нашего города. Собственно говоря, в свое время, больше тридцати лет назад, он сам заложил традицию подниматься в День Победы на колокольню Петропавловского собора, под шпиль, который он когда‑то укрывал. Акция неформальная, дружеская…
— С Михаилом Бобровым мы были знакомы многие годы, с тех пор, как он проводил в качестве главного судьи чемпионат среди военнослужащих, — рассказал полковник в отставке Сергей Ашкинази, профессор Университета имени Лесгафта. — Впервые он пригласил меня подняться вместе с ним на колокольню в 1996 году. С тех пор я поднимался с ним каждый год. Помню, что однажды почетным гостем был космонавт Сергей Крикалев.
Спустя полгода после того, как в августе 2018 года Михаила Боброва не стало, Ашкинази обзвонил общих друзей: «Давайте продолжать эту традицию. В память о Михаиле Михайловиче».
Так что нынче время встречи — неизменное: День Победы, одиннадцать часов утра. Сбор — возле главного входа в Петропавловский собор. Участники — друзья Михаила Михайловича, его родные, курсанты Университета имени Лесгафта, Академии имени Можайского, Военного института физической культуры…
С портретом легендарного альпиниста подходит его правнук — тоже Бобров и тоже Михаил. В роду Бобровых — традиция: каждого первого сына в семье называть Михаилом. Знаменитый Михаил Михайлович был 5‑м. Его правнук — 8‑й. Он школьник, учится в седьмом классе, пробует свои силы в спортивной гребле.
Военную фотографию Михаила Боброва принес с собой учитель Сергей Телешов (на снимке) — организатор «Оборонной тропы», ежегодной волонтерской экспедиции по местам битвы за Кавказ. Бобров неизменно поддерживал это начинание, будучи председателем совета ветеранов отдельных горнострелковых отрядов.
— Многие из нас имели честь знать Михаила Михайловича. Он очень ценил людей и умел дружить, — говорит Сергей Ашкинази. — Чем дальше он уходит от нас, мы вспоминаем его, перечитываем его книги и все больше понимаем, какой яркий человек был рядом с нами…
Казалось бы, церемония только для «своих», но каждый год она обрастает новыми людьми. Они узнают о ней через знакомых, по «сарафанному радио».
— Есть те, кто сегодня здесь в первый раз? — спросил перед началом «восхождения» на колокольню Ашкинази. Руки поднял почти каждый третий из собравшихся нескольких десятков человек…
Краткий митинг, возложение цветов к мемориальной доске памяти альпинистов, установленной в честь подвига Михаила Боброва, Ольги Фирсовой, Александры Пригожевой, Алоиза Зембы и Михаила Шестакова. Ее создал в 2015 году скульптор-фронтовик Григорий Ястребенецкий…
Предваряя подъем по «пути Боброва», Сергей Ашкинази кратко напоминает: родившийся в 1923 году Михаил Михайлович принадлежал к поколению тех, кто сразу после школы ушел на фронт. Он занимался альпинизмом, горными лыжами, и, хотя ему еще не было восемнадцати лет, его приняли в партизанско-диверсионный отряд.
Четыре раза он переходил линию фронта, после сильной контузии попал в госпиталь. Там, в Инженерном замке, его и разыскал друг-альпинист Алоиз Земба, работавший светоустановщиком на «Ленфильме». Задача предстояла чрезвычайной важности: «спрятать» высотные доминанты города, чтобы они не могли служить ориентиром при немецких артобстрелах.Большинство шпилей и куполов, покрытых тончайшими листками сусального золота, укрывали чехлами. А шпиль Петропавловского собора, позолоченный методом гальванопластики, решили покрасить шаровой краской, поскольку серый камуфляж потом можно было очистить химикатами, не повредив покрытия.
На морозе краска отслаивалась, приходилось наносить ее по несколько раз. Остается лишь восхищаться мужеством альпинистов, которые в нечеловеческих условиях смогли выполнить задачу. Сил возвращаться домой у них уже не было, и Бобров вместе с Зембой устроили себе место для ночлега прямо у входа на колокольню, под лестницей, постелив матрасы на захоронения царевича Алексея Петровича и его жены. Рядом поставили буржуйку…
— Работать приходилось в основном по ночам: днем немецкие артиллеристы били по собору шрапнелью, охотились за нами, а летчики обстреливали с бреющего полета, — вспоминал Михаил Бобров. — В новогоднюю ночь 1942 года вражеские самолеты появились прямо над нашими головами. Мы с Алоизом в этот момент красили нижний купол, где циферблат. Ощущение было такое, что бомбы летели прямо на нас. Три из них взорвались рядом у ближайших домов, примыкавших к собору.
Взрывная волна отбросила Боброва от купола, а когда его тело качнулось назад, жесткого столкновения с металлическим покрытием было не избежать. Единственный способ «самортизировать» его — выставить вперед руки и ноги. Что альпинист и сделал. Удар о купол был сильным, в глазах потемнело. Когда пришел в себя, рядом увидел Алоиза, вытиравшего кровь у него на лбу. Альпинистов медленно опустили на тросах к нижней колокольне, там Боброву сделали перевязку.
Работа по укрытию шпиля заняла два месяца, ее завершили к началу февраля 1942‑го. К тому времени Алоиз Земба совсем ослаб от голода, он умер в конце апреля во время эвакуации из Ленинграда. А Михаила Боброва взяли в Москву, в специальные горно- стрелковые части — предстояла битва за Кавказ…
Мы поднимаемся к курантам Петропавловского собора, невольно пытаясь пересчитывать ступеньки. Получается никак не меньше трехсот.
— В последние годы жизни Михаил Михайлович поднимался на колокольню, уже буквально превозмогая себя, — вспоминает Сергей Ашкинази. — И тем, кто видел его в те минуты, казалось, что у него даже прибавлялась жизненная энергия. Шпиль, который он спас во время войны, теперь его как будто бы лечил…
А когда идти наверх уже не было никакой возможности, Михаил Бобров оставался внизу и неизменно напутствовал участников.
— Как именно? «Любите родину, любите наш город, занимайтесь спортом», — говорит Ашкинази. — Михаил Михайлович до мозга костей был патриотом и ленинградцем.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 82 (7165) от 11.05.2022 под заголовком «Маршрутом Боброва».
Комментарии