Топонимический беспредел. Линии и дороги могут исчезнуть с карты Петербурга

Культурное значение городской топонимии медленно, но верно становится общепризнанным фактом, хотя смысл в него вкладывается весьма различный...

Фото: Wikimedia Commons / Алексей Комаров / CC BY 3.0

Автор этих строк придерживается мнения, что городские названия имеют ценность, отличную от буквального прочтения конкретного топонима: в названии Сенной площади (в советское время была площадью Мира) «сено» гораздо важнее «мира», а Володарский мост нам дорог вне зависимости от чьего-то отношения к персоне большевика.

Однако и среди топонимистов, мыслящих схожим образом, до настоящего времени, похоже, не уделялось достаточного внимания культурно-историческому значению так называемых статусных частей названий городских улиц. А не обремененные излишними познаниями чиновники и вовсе подготовили топонимическую катастрофу петербургского масштаба, которая грозит самым старым «уличным» названиям нашего города исчезновением без всяких официальных переименований.

Осмелюсь заявить, что слово, обозначающее «вид» конкретного городского проезда (улица, переулок, проспект, бульвар, набережная, площадь и т. д.), на самом деле является неявной частью названия! И в этом их коренное отличие от географических объектов. Если мы посмотрим на топографический план, то с легкостью отличим гору от реки, даже если их названия не подписаны. Но, глядя на «пустую» карту города, никогда нельзя с уверенностью сказать, где на ней точно «проявится» улица, где проспект, а где переулок! Поэтому опускать эти слова в городской картографии не получается, хотя они частенько опускаются в разговорной речи.

Де-факто улица, переулок, проспект и другие подобные «статусные части» совсем не обязательно отражают истинный статус проезда. Есть у нас и бульвары без единого деревца, и безводные каналы, а на западе Васильевского острова недавно оформилась и сухопутная... Морская набережная!

Можно возразить, что это непорядок и безобразие, и эти «статусные части» требуют немедленной коррекции. Однако такие требования сродни переименованию Загородного проспекта только на том основании, что он давным-давно находится в центре города. Его «устаревшее» имя поэтому является еще более ценным, поскольку верно хранит память об определенной эпохе городского развития.

Но ведь такая же история и с каким-нибудь Введенским каналом или Шкиперским протоком! Мы не в Венеции, где для засыпанных водотоков имеется специальный статус rio terra. Но и Северная Венеция имеет право на память об изменении городского ландшафта. При кажущейся парадоксальности вышеперечисленных названий они вносят дополнительный оттенок своеобразия в палитру городских имен Петербурга.

Подтверждением тезиса о «нераздельности» имени собственного и нарицательного в городском топониме является известный параграф 100 в правилах русского языка: «Пишутся с прописной буквы индивидуальные названия aстрономических и географических объектов (в том числе и названия государств и их административно-политических частей), улиц, зданий. Если эти названия составлены из двух или нескольких слов, то с прописной буквы пишутся все слова, кроме служебных слов и родовых названий, как-то: остров, мыс, море, звезда, залив, созвездие, комета, улица, площадь и т. п.».

Берегите топонимы! Почему нельзя уничтожать старые названия улиц

Обратите внимание, что в названиях географических объектов видовые слова могут обособляться или нет в зависимости от традиции употребления топонима: Ключевская сопка, но гора Магнитная. В примерах же «уличных» топонимов согласование прилагательных обязательно: Моховая улица, Комсомольская площадь, Большой Каменный мост. Чрезвычайно распространившееся в наше время в быту обособление слова «улица» (улица Садовая) является неграмотным!

Этому явлению есть объяснение. Дело в том, что в русском языке отсутствует специальное слово для того, что на канцелярско-юридическом жаргоне называется «объект улично-дорожной сети». Иногда такое понятие обобщается словом «проезд», но еще чаще для той же цели используется как раз «улица» (в нашей заметке мы прибегаем к обоим способам). В стандартном адресном штампе паспорта вы обязательно увидите сокращение «ул.», хотя бы за ним и следовал конкретный «проспект Славы»! Учитывая прямо-таки сакральную роль паспорта для нескольких поколений наших сограждан, можно предположить, что стремление ставить слово «улица» в любом случае впереди названия происходит во многом от созерцания странички с «пропиской».

А вот набережные, бульвары, шоссе и т. д. от такого подхода в целом свободны, хотя могучая сила канцелярита толкает людей и на создание конструкций типа «улица 1-й проезд», «улица Малая Каштановая аллея» или даже «улица Леншоссе». В последнем случае проявляется еще и любовь к чудовищным сокращениям, также свойственная канцелярскому языку.

Но даже люди, неподвластные «паспортному гипнозу», инстинктивно ставят «улицу» перед «Садовой» по примеру «видового» слова в названии географического объекта. Для иллюстрации языковой разницы между названиями улиц и населенных пунктов можно привести в пример и попытки присвоения названий поселкам в форме несогласованного определения (поселок Тельмана, поселок имени Свердлова) и т. д. В отличие от подобных названий улиц эта форма в XX веке не стала доминирующей, но лишь потому, что порождает крайние неудобства при опускании видового слова. Для населенных пунктов употребление названия «как такового» является литературной нормой, а «живу на Горького» вместо «на улице Горького» – всего лишь разговорный обычай.

Есть и еще одно доказательство самостоятельной культурной ценности «видовых» частей городских топонимов. Оно заключается в том, что традиции их использования в городах и селах нашей необъятной родины весьма различны! Проспекты можно найти везде, но нигде их нет в таком количестве, как в Петербурге. Да и здешний облик их частенько не вяжется с буквальным пониманием слова «проспект», что вызывает подтрунивание, скажем, москвичей при виде какого-нибудь Уткина проспекта.

Но выше уже показано, что буквально воспринимать «статусы» городских проездов не стоит. Зато мы гордо отвечаем москвичам, что в Петербурге есть только один тупик (Митрофаньевский), умалчивая о старинной петербургской традиции именования тупиков «переулками». Проезды в «узком» смысле в Петербурге можно найти разве что в промзонах в отличие от той же Москвы, и т. д.

Вот мы и подошли к грядущей топонимической катастрофе, которую подготовили не где-нибудь, а в Министерстве финансов Российской Федерации. Казалось бы, где Минфин и где топонимика? Однако еще в 2013 году это ведомство с подачи Федеральной налоговой службы инициировало принятие закона о Федеральной информационно-адресной системе. До этого времени общих правил присвоения адресов в России не было, что, очевидно, негативно сказывалось на деятельности ФНС. За законом последовало постановление правительства РФ о единых правилах адресации, которое наделило Минфин важным полномочием. Отныне только Министерство финансов может устанавливать исключительный перечень «элементов улично-дорожной сети», используемых в реквизитах адреса.

Какое отношение этот бюрократический восторг имеет к названиям улиц? Да самое прямое. В вышеупомянутом перечне при наличии, естественно, «улиц», «проспектов», «переулков», «шоссе» и других общеупотребительных «статусных частей» городских названий не оказалось чрезвычайно популярных в Петербурге «дорог» и «линий», а также и «поля». Не говоря уже о «каналах» и «протоках». Таких «нестандартных» (по мнению Минфина) топонимов в «большом» Санкт-Петербурге насчитывается более пятисот! Да и в целом на Северо-Западе, смею уверить, с «линиями» все в порядке, в основном за счет многочисленных садоводств.

Если логика московских чиновников по отношению к каналам и протокам еще как-то объяснима, то по какой причине в разряд топонимических лишенцев они зачислили линии и дороги, понять невозможно. Переписка петербургских властей с Министерством финансов, идущая уже пять лет, безрезультатна. И на обращение губернатора, и на обращение Законодательного собрания Санкт-Петербурга о дополнении перечня следуют ответы под копирку: «Мы занимаемся стандартизацией присвоения адресов, а ваши «дороги» и «линии» нестандартны».

Понятно, что при таком подходе уже нельзя присваивать новые названия с нашими любимыми «статусными частями». Ведь по таким проездам не удастся дать адреса. Но почему под ударом оказались и существующие топонимы, в том числе обладающие безмерной ценностью номерные линии Васильевского острова и Марсово поле?

Закон совершенно не предписывает менять адреса, присвоенные до его выхода. А дело в том, что если на таких проездах появляются новые здания или перестраиваются существующие, то единственным «законным» вариантом их адреса будут топонимические уродцы «улица 1-я Линия» или «площадь Марсово Поле». И они не останутся на бумаге или в недрах электронных реестров, а перекочуют на адресные таблички!

Таким образом, росчерком пера современные головотяпы разделались с василеостровскими линиями, которые пережили все топонимические перипетии с 1710-х годов. Даже большевики их пощадили, но супротив нашего Министерства финансов устоять невозможно. А ведь они в отличие от многих других «линейных» названий сохранили дополнительную изюминку – собственное имя для каждой стороны «улицы». Марсово поле было возвращено в 1944 году среди 20 ценнейших городских названий, но и эта ценность неведома нынешним эффективным менеджерам. В ответах Минфина читается твердое убеждение, что 1-я линия и улица 1-я Линия суть одно и то же...

Забавно, что, проигнорировав в своем перечне «дороги», чиновники включили в него «тракты». Вот еще одна иллюстрация различных топонимических «статусных» традиций! Ведь «тракты» в наших краях не закрепились, зато на востоке России, начиная от Волги, их более чем достаточно.

Ну что ж, придется петербуржцам в новом топонимическом творчестве пользоваться тем, что дозволено. И тихо радоваться, что в Петербурге нет таких «адресообразующих элементов», как «городской округ с внутригородским делением» или «переезд». Приказ Минфина от 5 ноября 2015 года № 171н помимо прочего устанавливает стандартные сокращения, которые для вышеуказанных объектов выглядят как «г.о.вн.д» и «пер-д».