Подводные тайны. Что водолазы нашли на дне Невы?
С давних пор Нева остается зоной активного судоходства, а раз так, на дне этой реки лежит, вероятно, много затонувших кораблей. Но вот сколько именно и в каких точно местах, не скажет сегодня никто. Выяснить это и нанести такие находки на карту взялись сотрудники петербургского Центра подводных исследований Русского географического общества (ЦПИ РГО) вместе с историками. Первый этап экспедиционных работ, завершившихся нынче осенью, воодушевил их и обнадежил: пусть не за год-другой, но за несколько лет осуществить столь серьезный проект, пожалуй, удастся.
ФОТО Евгения СТЕПАНОВА/Интерпресс
Не сказать, что Балтика, разные участки которой обследуют опытные водолазы и гидроакустики ЦПИ РГО, выдала все свои тайны. Но объектов, представляющих историко-культурную ценность, петербуржцы обнаружили на ее дне (равно как в Черном, Белом морях и других акваториях) за последние годы немало и не прекращают эти работы поныне.
Причем они были уверены, что невское дно таких загадок не таит: уж здесь-то, полагали, подводная археология «прошлась» основательно, особенно в пределах города. Оказалось, однако, что это не так. Подобные изыскания, заверили историки, не проводились на Неве вообще никогда. Имеются в виду системные: в отдельных ее местах перед началом проектных работ и строительства объектов (скажем, при сооружении ЗСД) такие обследования, безусловно, велись. Иначе представители Главгосэкспертизы России просто не подписали бы проектные документы.
«Прошлым летом, возвращаясь из экспедиции, проходившей на реке Волхове, мы зашли на катере в Неву и решили включить многолучевой эхолот: прибор, рисующий по отраженным сигналам объемную картину рельефа дна, – рассказывает Сергей Фокин, исполнительный директор ЦПИ РГО. – Первые же промеры выявили немало объектов, представляющих научный интерес, а стало быть, такие исследования на Неве могут быть перспективны».
В самом деле, почему бы и нет, рассудили «подводники»: опыт погружений у них есть, снаряжение тоже. К тому же, используя специально созданный программный продукт, они не первый год составляют электронную базу данных затонувших кораблей (их описание, снимки, видеоматериалы и т. д.), соотносимую с картой. Но Нева в эту информационную систему, пространственные границы которой год от года расширяются, пока не входит, и это явное упущение.
Петербургские водолазы-исследователи отмечают на той карте скрытые под водой объекты, которые государство обязано брать под охрану. В таком информационном ресурсе нуждаются, конечно, чиновники из Минкульта РФ, но не только они. Система доступна также представителям других заинтересованных ведомств и служб, поясняет Сергей Фокин. Более того, она включает свежие данные по батиметрии (рельефу донных поверхностей рек и морей), а значит, может оказаться полезной судоводителям, навигационные карты которых создавались на основе давних, нередко устаревших измерений...
Так появился проект, к которому подключились Институт археологии РАН и Национальный центр подводных исследований (НЦПИ), некогда основавший в Петербурге вместе с РГО свое региональное подразделение. Первая из названных организаций ставит полевые задачи и ведет общее научное сопровождение экспедиции на Неве (делает это Айвар Степанов, научный сотрудник Центра подводного археологического наследия данного института). А вторая отвечает за камеральные, то есть лабораторные, изыскания и архивную проработку.
Обследовать дно Невы решили ближе к концу навигационного сезона после завершения экспедиционной программы в Финском заливе. Ведь судоходство на такой реке в разгар навигации – даже в нынешние ковидные времена – куда интенсивнее, чем на заливе. Да и потом, когда работаешь на открытой воде, приходится то и дело дожидаться подходящей погоды, пояснили специалисты, а на Неве совершать погружения можно и при сильном ветре. Нужно было только выбрать подходящие для этого участки реки, которая с точки зрения подводной археологии пока представляет собой сплошное белое пятно.
В ходе поисковых работ, которые на исходе лета ЦПИ РГО провел почти по всему руслу Невы в черте Петербурга, от устья до Володарского моста, приборы (гидролокатор бокового обзора и многолучевой эхолот) зафиксировали множество (более 150) гидроакустических аномалий. Большая их часть, судя по всему, это днища и корпуса судов разного типа (что открывает большие перспективы для изучения отечественного судостроения и транспортных перевозок на Северо-Западе России). Но только погрузившись на дно, можно было определить, что это: неровности донной поверхности, покрытые водорослями бревна, похожие на части надстройки судов, или и впрямь интересующие ученых объекты.
«Мы понимали, что на этом древнем водном торговом пути, связывающем европейские страны с российскими землями, нас ждет немало интересных открытий, – говорит Андрей Лукошков, научный руководитель НЦПИ, – но для начала следовало сузить район поисков. На старых петербургских картах помечены причалы и места погрузки-выгрузки заходивших в город речных судов. От этих сведений и решили отталкиваться...»
Получив разрешительный документ, минкультовский «открытый лист», позволяющий проводить такого рода исследования, и согласовав свои действия с разными организациями, петербуржцы приступили к водолазным работам. Они проходили с конца октября до начала ноября на небольших глубинах в трех местах на реке: в районе Университетской набережной (между Дворцовым и Благовещенским мостами), у набережной Макарова сразу за Биржевым мостом и недалеко от Эрмитажа.
«В Неве сильное течение, что осложняло работу водолазов, – продолжает Сергей Фокин, – зато прозрачность ее воды, позволяющая видеть предметы на расстоянии двух-трех метров, нас порадовала. Думали, придется работать на ощупь. Но что неприятно поразило, так это мусор, местами устилающий дно чуть ли не сплошным слоем. Чего там только нет: бутылки, кастрюли, обломки стульев, автомобильные покрышки...»
Учитывая течение, члены команды погружались не вдвоем, как в море, а поочередно. Один опускался на дно, используя легкое снаряжение открытого цикла, и вел съемку, а другой оставался на катере с сигнальным концом, готовый, если что, прийти на помощь. Вечером же, уводя оба своих катера, задействованных в работах, на стоянку (Северо-Западный поисково-спасательный отряд МЧС, спасибо, принял их на свою василеостровскую базу), водолазы-исследователи отправлялись по домам. В этом смысле проводить экспедицию, которую финансово поддержала одна из крупных компаний, было проще, чем обычно.
Опыт подсказывал, что получить множество ценных артефактов вот так, с ходу, вряд ли удастся. Но из восьми аномалий-объектов, больше всего напоминавших корпуса затонувших судов, пять таковыми и оказались. Так, недалеко от Меншиковского дворца водолазы обнаружили баржу, предположив, что ее потопила в Великую Отечественную войну вражеская авиация (на гранитном парапете набережной видны характерные щербины), и гильзу от снаряда на ее палубе.
В другом месте, обследуя грунт в акватории Большой Невы, они наткнулись на 12-метровое крестьянское палубное судно не вполне обычной конструкции с высокими, около полутора метров, бортами, судьба которого тоже покрыта мраком. Но, пожалуй, самая интересная находка ждала водолазов вблизи Эрмитажа. Там на дне их взорам предстал деревянный корпус судна с адмиралтейским якорем на борту (возможно, парусник XIX века), и для первичной идентификации они подняли оттуда глиняный горшок.
Рассуждать о типе и возрасте судна специалисты, однако, пока не решаются. Установить это позволят результаты радиоуглеродного анализа проб древесины, взятых водолазами, и такие лабораторные исследования начались. В то же время, чтобы пролить свет на катастрофы, которые привели к гибели найденных судов, придется заняться архивными изысканиями, погрузившись в «военно-морские» архивохранилища Петербурга.
Но одно уже ясно и теперь: готовясь к экспедиции, специалисты предполагали увидеть прежде всего многообразие типов судов, затонувших в Неве, и надежды эти оправдались. Так что первый ее этап оказался успешным, и в сезон-2021 такую работу хорошо бы продолжить. Сохраняя при этом общее направление археологических «раскопок»: от Финского залива, минуя центральную часть города, в сторону истока реки, резюмирует исполнительный директор ЦПИ РГО.
Какие участки Невы предстоит обследовать в следующую навигацию, говорить тоже рановато. Контуры экспедиции-2021, которая наверняка откроет в Неве новые сокровища, наметятся после подготовки отчета по нынешней. Хотя не исключено, что очередные подводные поиски пройдут в районе Петропавловской крепости, а также между Троицким и Литейным мостами.
Важнее другое: копить «невские» артефакты нет особого смысла, пока не решено, что с ними делать и где хранить эти историко-культурные ценности (Государственный музей истории Санкт-Петербурга, впрочем, уже выразил такую заинтересованность). А поднимать сами суда, лежащие под слоем ила и речного песка, рискуя их повредить, тем более преждевременно.
Музей подводной археологии в кронштадтском Петровском доке, быть может, когда-то появится, но в ближайшие годы реализовать этот давний крупный проект ЦПИ РГО, требующий значительных инвестиций, вряд ли получится. А это единственное место, где затонувшие (не только, кстати, в Неве) корабли могли бы найти приют.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 230 (6828) от 16.12.2020 под заголовком «Нева, как белое пятно».
Комментарии