Неуправляемое разрушение. К чему приводит самовольная переделка квартир в старом городе
Обрушение перекрытий в домах на Гороховой, 46, и на Большой Зелениной, 1/44, — события… до некоторой степени позитивные. Тем более что все обошлось без жертв. Позитив состоит в том, что горожане вспомнят о таких вещах, как ответственность за беспорядочное переустройство жилья в исторических зданиях. Ведь об этом, увы, начинают говорить и искать решения лишь после подобных происшествий. Запала хватает на два-три месяца. И… до следующего обрушения.
ФОТО Pixabay
Подробности происшедшего на Большой Зелениной, 1/44, таковы. Еще в 2016 году Фонд капремонта признал необходимость ремонта аварийных перекрытий. Именно тогда был заказан первый проект замены несущих конструкций «в связи с опасностью их обрушения». Это цитата из технического задания. Тот проект стоил всего‑то 170 с небольшим тысяч рублей.
На следующий год запланировали было капитально отремонтировать фасад, но решили (и правильно сделали) сначала сосредоточиться на ликвидации аварийности. Сосредоточились! Правда, полноценного ремонта так и не сделали, потратив вполовину меньше денег, нежели было заложено в проекте: вместо 8 с небольшим миллионов рублей израсходовали 3 миллиона с хвостиком. А вот на последующие фасадные работы израсходовали более чем 14,5 миллиона рублей.
В 2019 году аварийно-восстановительные работы были продолжены. На ремонт конструкций потратили уже без малого 8 миллионов рублей. В 2020‑м — еще 2,5 миллиона. Но оказалось, что все это — прошу прощения — мертвому припарки. Проблемный дом требовал денег, денег, денег…
В прошлом году фонд заказал новый проект восстановления аварийных конструкций, заплатив за него почти 0,5 миллиона рублей и обеспечив временное расселение.
И вот большой ремонт начался. Стоить он будет почти 145 миллионов рублей. Случившееся обрушение аварийных конструкций следует рассматривать именно в контексте этого проекта. Поначалу, конечно, никакого обрушения не планировалось, но, как только начались работы, дом «поплыл». Теперь, в соответствии с проектом, в доме будут смонтированы новые несущие стены и перекрытия.
Интереснее всего в этой истории другое. Среди объявлений о продаже жилья в «сердце Северной столицы» до недавнего времени висело предложение купить квартиру-студию в вышеупомянутом доме. Всего‑то 4,9 миллиона рублей. Общая площадь… 15,7 кв. м, из них 12 — жилые. На прилагаемых к объявлению фото: «пенал» со столиком, плитой, холодильником. Лежанка (иначе не скажешь) расположена на антресолях, куда ведет лесенка. Под лесенкой узенькая дверь в «мокрую» зону — туалет, душ.
В «пенале» есть окно во двор. Открывающийся из него вид во двор-колодец должен был бы насторожить потенциальных покупателей: невооруженным глазом на противоположной стене видна огромная трещина.
Судя по разговорам с жильцами дома, в нем сдавалось/продавалось немало квартир и комнат. Разумеется, пускать жилье в коммерческий оборот имеет смысл только после какого-никакого приведения его в порядок. Вот и приводили, как умели.
Да, жители дома часто жаловались чиновникам: на крыс, на граффити, на отсутствие уборки, на плохое качество воды…Странно, что никто слова не сказал о переделках, которые кто‑то производит за стеной, о десятках мешков с обломками стен, которые появляются у парадных после ремонта в квартирах. А ведь сопоставить два факта — информацию о наличии в старом доме аварийных конструкций и чей‑то персональный слишком уж масштабный ремонт — было более чем несложно.
В отличие от дома на Большой Зелениной на Гороховой, 46, разрушение было совсем непредвиденным, внезапным. Прокуратура уже объявила о начале проверки. Результаты будут чуть позже. Известно лишь, что «самодемонтировались» верхние перекрытия. При этом в расположенной ниже квартире шел… широкомасштабный ремонт.
Прокуратура, наверное, и сама в состоянии сопоставить факты. Такие, например. В доме с обрушенными перекрытиями прямо сейчас продаются: студия 16,4 кв. м за 5,5 млн руб.; студия 28 кв. м за 9,5 млн руб.… Ну и так далее… Не хочется, чтобы кто‑то заподозрил «Санкт-Петербургские ведомости» в рекламе жилья, тем более такого, которое вот-вот может развалиться, потому что смонтировано кое‑как, незаконно и без учета физического состояния дома, построенного в конце XVIII века. А хочется, чтобы каждый, кто где бы то ни было увидит информацию о квартире-студии подобного метража, отдавал бы себе отчет в том, что это жилье почти наверняка представляет собой переделанную комнату в коммуналке, кусок коридора или даже чердака.
К слову, тот собственник, который пытался что‑то соорудить в старом доме, мог бы как минимум заглянуть в общедоступную и даже не слишком детализированную дефектную ведомость здания. А там, к примеру, вот что: «фундамент: отдельные глубокие трещины, следы увлажнения цоколя, следы увлажнения стен, выпучивание отдельных участков стен подвала, неравномерная осадка фундамента».
В целом ситуация ясна: программы капремонта не успевают ни за старением зданий, ни за повальным переустройством и без того аварийных построек. Существующие правила согласования переустройства не обеспечивают безопасности. Ни районные власти, ни правоохранительные органы, ни управляющие компании не в состоянии оперативно отследить ситуацию. Оценить обстановку можно, либо когда соседи проинформируют о возможной опасности, либо когда перекрытия рухнут.
Между тем сообщать в управляющую компанию о переделках, которые идут за стеной, как‑то не принято. А зря. Лучше прослыть склочником, нежели выбираться из‑под завалов.
Хотя… Даже информированность управляющей компании не гарантия того, что положение будет исправлено. Вот еще одна показательная история, с гордостью поведанная дамой-риелтором, которая «приехала из Нижегородской области с мечтой жить здесь. Очень люблю великий город на Неве». А жить она хотела с видом на Эрмитаж. И почти исполнила свою мечту: купила комнатку в «убитой» коммуналке на набережной Мойки, пробила в ней потолок на чердак и обустроила отдельную двухуровневую квартиру площадью более 60 кв. м.
При этом на территории «квартиры» внезапно оказались, цитата, «всякие шалабушки». А именно, чердачные вентили, с помощью которых в доме включают/выключают отопление и горячую воду. «К своим трубам я никого не пущу, — рассказывала дама. — Мне звонят из коммунальной конторы, и я сама включаю или отключаю. Пришлось научиться».
Этот разговор состоялся несколько лет назад. Возможно, эта уникальная квартира уже продана. И, быть может, новому владельцу тоже пришлось научиться вертеть вентили. Во всяком случае не слышно, чтобы районные чиновники, руководствуясь Жилищным кодексом, проявили власть и подали в суд на собственников квартиры с явно незаконной перепланировкой.
Читайте также:
Обрушение в доме 1/44 по Большой Зелениной улице привело к возбуждению уголовного дела
«Дача» в Кузнечном. Чиновники Петербурга обнаружили незаконный забор во дворе старинного дома
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 154 (7730) от 20.08.2024 под заголовком «Неуправляемое разрушение».
Комментарии