Как ведется борьба с правоохранителями, нарушившими закон
Факт печальный, но, увы, неопровержимый: у борцов с преступностью далеко не всегда чистые руки. Неудивительно, что в питерском ГУ Следственного комитета есть целых два отдела, занимающихся расследованием преступлений сотрудников правоохранительных органов.
ФОТО Дмитрия СОКОЛОВА
Один, так называемый «бандитский», специализируется на проявлениях физического насилия, грабежах, разбоях и проч. В ведении второго - коррупция (в основном - получение и дача взяток). Его начальник Антон Бесхмельницын перед нашей встречей почти всю ночь работал - накануне задержали... его коллегу, сотрудника управления СК на транспорте.
- Не могу удержаться, Антон Евгеньевич, чтобы не поинтересоваться подробностями. Все же сотрудников Следственного комитета не каждый день задерживают...
- Поскольку расследование в самом начале, могу рассказать о нем лишь в общих чертах.
В производстве Северо-Западного управления на транспорте СК РФ находится уголовное дело, по которому проходят двое мужчин, подозреваемых в применении насилия в отношении представителя власти. Эти двое, по версии следствия, въехав на машине с территории Финляндии на Выборгскую таможню, при прохождении проверки выбросили из салона таможенника, сбили шлагбаум и попытались скрыться. Обоих потом задержали и взяли под стражу.
По данным следствия, начальник Ленинградского следственного отдела Роман Русаков за взятку 5 миллионов рублей согласился переквалифицировать одному из арестованных обвинение на более мягкую статью и изменить ему меру пресечения. При получении денег он и посредник были задержаны.
- Скрывать этот факт, отстаивая честь мундира, вы не собираетесь...
- Разумеется. К чистоте своих рядов мы относимся крайне щепетильно. Более того, я глубоко убежден, что Следственный комитет - одна из наименее коррумпированных правоохранительных структур. Прежде чем попасть сюда на работу, люди проходят очень жесткий отбор. Уже находясь в системе, постоянно пребывают под плотным контролем.
Тем не менее, как показывает жизнь, никакие «фильтры» не могут быть идеальными. Нельзя исключить, что кому-то удается их обойти. Ни в СК, ни в других правоохранительных органах...
- На ваш взгляд, каковы причины?
- Самая общая - в них работают люди.
Кто-то подвержен так называемой профессиональной деформации: ежедневно видя самую грязную сторону жизни - убийства, изнасилования, грабежи, - изначально вполне нормальный человек порой становится жестоким и циничным.
Кому-то трудно устоять перед соблазном. Те же судебные приставы-исполнители имеют дело с «живыми» деньгами, и порой немалыми, а сами получают 20 - 30 тысяч в месяц. И не каждый способен отказаться от предложения «чуть-чуть обогатиться»...
Помимо всего прочего, снижение качества «человеческого материала» правоохранительной системы несет на себе отпечаток 1990-х годов, когда престиж ее сотрудников опустился «ниже плинтуса». Именно тогда в силу дефицита кадров в нее попали много случайных людей. Часть из них работают до сих пор, в том числе, увы, и на руководящих должностях.
- Но чем более высокую должность занимает сотрудник, тем больше у него зарплата. Значит, по вашей логике, он должен быть меньше коррумпирован. Так?
- Нет, не так. Практика показывает, что коррупция распределена равномерно по всей вертикали власти. Это как раз и говорит о том, что кроме зарплаты ее обусловливают еще и иные факторы.
Признаемся честно: коррупция - взаимовыгодная история. На неправедный путь иногда толкают правоохранителей сами граждане, правосознание которых далеко не идеально. Например, гаишники, которые в общественном мнении традиционно считаются наиболее коррумпированной частью полиции, часто не вымогают деньги у нарушителей, а просто берут то, что те им настойчиво предлагают.
Если обе стороны выполнили условия «джентльменского соглашения» и претензий друг к другу не имеют, мы, скорее всего, никогда не узнаем о том, что между ними было. Отсюда гигантская латентность коррупционных преступлений.
- Что же, ждать, когда «партнеры» поссорятся?
- По сути, так и происходит. Коррупционные проявления всплывают на поверхность, когда одна из сторон чем-то недовольна. Либо, скажем, за услугу потребовали непомерно большую сумму, либо она не была оказана, а деньги отданы. Например, оперативник пообещал прекратить уголовное дело или изменить обвиняемому меру пресечения. Но такие действия вообще не входят в сферу его компетенции!
Аналогично - получение денег за то, что должно было произойти и без вмешательства взяткополучателя. Он, допустим, в силу своего должностного положения владеет инсайдерской информацией: будет то-то и то-то. Но выдает это за свою заслугу. На нашем сленге это называется «самокат».
Наиболее же распространенная схема, как в случае с упомянутым Русаковым. Люди, изобличенные в каком-то преступлении, ищут пути для смягчения своей участи. А тут следователь предлагает им купить послабление за деньги. Почему бы не попытаться сдать его, заработав себе «очки» у правоохранителей? Надежда, кстати, напрасная - даже если вымогателя и задержат, за свое преступление виновные все равно ответят по всей строгости закона.
- Можете ли назвать наиболее коррумпированную из находящихся в вашем ведении структур?
- Если брать количественный показатель, то это, безусловно, полиция - просто в силу своей большей численности. Замечу, кстати, что ни переименование милиции в полицию, ни последовавшая аттестация на статистике коррупционных проявлений существенно не отразились.
Если же сравнивать «подушевые» показатели, то недавно полицейских потеснили сотрудники МЧС. И все благодаря только одному делу, по которому проходят свыше десяти человек...
Разумеется, это не пожарные, которые идут в огонь, рискуя жизнью, и не спасатели, работающие в зонах стихийных бедствий. Кроме них в структуре ведомства есть представители инспекторских и надзорных подразделений, которые проводят разнообразные проверки, в том числе и коммерческих структур. А поскольку наш бизнес буквально опутан множеством постоянно меняющихся и часто противоречащих друг другу законов, то для любителей поживиться здесь масса возможностей.
Стандартная схема: инспектор приходит в какое-нибудь ООО, обнаруживает нарушения и настоятельно рекомендует для их исправления «надежную» фирму. Неудивительно, что с учетом того дела, о котором я упомянул, за последний год в Петербурге представителей МЧС за коррупцию привлечено больше, чем сотрудников ГАИ.
Впрочем, «соревнования» ведомств надо воспринимать с оговорками. Ведь если считать не количество коррупционных проявлений, а суммы взяток, «соревнующиеся» вполне могут и поменяться местами.
Статистика вообще вещь лукавая. Полгода назад был опубликован рейтинг коррумпированности российских регионов. Критерий - количество уголовных дел по коррупционным статьям. Чем больше дел, тем выше рейтинг (Петербург, кстати, в нем на третьем месте после Москвы и Московской области). Не исключаю, что в следующем году правоохранители «проблемных» регионов сделают «хорошие» показатели и отрапортуют, что борьба с коррупцией у них на высоте...
- В девяностые годы у всех на слуху было понятие «крыша». Ее роль, как известно, играли и правоохранительные структуры, которые либо прикрывали нелегальный бизнес, либо помогали скрывать нарушения бизнесу легальному.
- «Крышу» в том виде, в каком она была двадцать лет назад, сейчас заводить бессмысленно. На бизнесмена нацелено столько не зависимых друг от друга властных и проверяющих структур, что все их подкупить просто нереально. А никакая из них в отдельности безопасность не гарантирует. В чистом виде «крышевание», наверное, осталось лишь в нелегальном сегменте рынка - проституция, наркотики, игорный бизнес.
- Не потому ли «платная любовь» и не боится заявлять о себе чуть не с каждой водосточной трубы? Хотя участковым прекрасно известны адреса расположенных на их территории борделей.
- Да, время от времени эти «неформальные» связи попадают в наше поле зрения. Если помните, некоторое время назад даже было уголовное дело по организации преступного сообщества. По нему проходили несколько сотрудников полиции, включая главного участкового города Алексея Галкина. Последний получил полтора года колонии-поселения. Но остальные после четырехлетних разбирательств оказались полностью оправданы.
Разумеется, я не призываю опустить руки и смириться, но попробуйте, к примеру, доказать получение участковым денег от организаторов нелегального бизнеса... Попробуйте найти свидетелей из этой среды, которые дадут на него показания... А косвенные доказательства можно интерпретировать по-разному. При этом речь идет о преступлениях небольшой тяжести, и сроки давности по ним быстро истекают. Таким образом, благодаря нашему гуманному законодательству будет потрачено море времени и сил без сколько-нибудь значимого результата.
Та же история - и с нелегальным игорным бизнесом. Можно просто внаглую разместить игровые автоматы в нескольких квартирах, два-три месяца спокойно качать деньги, а потом заплатить штраф, закрыть свое «казино» и открыть его уже в другом месте.
Конкретный пример: сейчас у нас в производстве находится дело по организации преступного сообщества. Раскрыта сеть из 15 игорных залов, их персоналу вменена незаконная организация и проведение азартных игр. Но по этой статье арестовывать нельзя, люди - на подписке о невыезде. И за два года, что длится расследование, они уже успели по нескольку раз попасть под суд за то же самое, получить штрафы и снова вернуться к своему «ремеслу». Они ничего не боятся, и им не нужна никакая «крыша».
- Похоже, они получили самую надежную - в виде нашего гуманного закона. У наркобизнеса этого, слава богу, не получается. Но мне не раз приходилось писать о связанных с ним преступных группировках, и практически в каждой обязательно «светится» какой-нибудь правоохранитель...
- К сожалению, это так. Чаще всего подобными делами грешат полицейские, а раньше были еще и сотрудники наркоконтроля. Разоблачать этих людей трудно - ведь они знают весь наш профессиональный «инструментарий». Работают грамотно, стараясь не оставлять следов. Мы можем иметь информацию о конкретном адресе, где торгуют наркотиками, и точно знать, что местный участковый - в доле, и даже делится с начальством. Но задокументировать эти факты, чтобы привлечь сотрудников к ответственности, очень сложно.
Впрочем, надо сказать, что и в этой сфере «крыши» уже начинают терять актуальность. Торговля наркотиками переходит в Интернет. Покупатель переводит деньги на электронный кошелек, и ему сбрасывают адрес и фотографию места закладки. Продавец «светится» только на каких-то «подпольных» сайтах, и никакой участковый ему уже не нужен.
- Зато, как неоднократно приходилось слышать, для похитителей автотранспорта «связка» с полицией все еще остается весьма актуальной...
- Вы попали буквально в точку. Сейчас у нас в производстве - дело о попытке «крышевания» угонщиков сотрудниками центра «Э». Вообще-то он занимается борьбой с экстремизмом, но иногда его бросают и на другие горячие направления, в частности на борьбу с угонами. Ну люди и подошли к делу «творчески» - стали выявлять группировки и пытаться их «доить»... В деле - два фигуранта, один в розыске, другой под стражей.
Формы «сотрудничества» правоохранителей с угонщиками могут быть и иными - например, взимание платы за информацию о готовящихся оперативно-разыскных мероприятиях. «Завтра намечается усиление - на трассу выйдут дополнительные экипажи» - и угонщики отдыхают. Усиление проходит - и они снова «на работе»...
- Можете ли вы как человек, держащий руку «на пульсе», оценить тенденции последнего времени в отношении «правоохранительной» преступности - в количественном и качественном отношении?
- Трудный вопрос... Что касается количественной стороны, то здесь, наверное, можно говорить о стабилизации - нет роста, но нет и снижения. Несмотря, кстати, на все принимаемые на разных уровнях меры. Если же говорить о качестве - как ни странно, стало больше откровенно глупых преступлений. Не знаю, чем это объяснить - возможно, эпохой гаджетов.
Раньше были, я бы сказал, художники своего дела, а теперь чаще действуют без выдумки. Как можно, например, продавать изъятые на обыске предметы, зная, что ты несешь за них материальную ответственность? Это же полная глупость! Говорю, между прочим, не абстрактно, а совершенно конкретно - таких дел за последнее время было несколько, одно из них сейчас расследуется в Выборгском районе. И преступлений аналогичного уровня «глубины» все больше. Хотя при этом преступники чаще пользуются современными технологиями - электронными деньгами, мессенджерами и прочим...
- А размеры незаконно присвоенных сумм увеличиваются?
- Пожалуй, да. Может быть, это объясняется инфляцией, а может, возрастающей жадностью. Рекордом для Петербурга пока является дело полковника полиции начальника отдела «Запад» ГУ собственной безопасности МВД Юрия Тимченко, который, по данным следствия, потребовал взятку 100 миллионов рублей.
- А ведь по должности именно он должен был ловить за руку мздоимцев!
- Лишнее подтверждение того, что никакая, даже самая «безукоризненная», структура не застрахована от изъяна. Поэтому не стоит говорить о коррупции как о некоем «профзаболевании». Это болезнь не какого-то слоя - скажем, правоохранителей, а всего общества. Не надо о ней постоянно кричать, делать из борьбы с ней кампанию. Надо просто понять: коррупция не исчезнет до тех пор, пока не перестанет быть взаимовыгодной.
Начать стоит с себя: нарушив закон даже в малости, не пытаться откупиться. В том числе не давать денег тем же гаишникам. А законопослушные граждане не должны бояться заявлять о ставших им известными фактах коррупционных проявлений. Кстати, здесь сдвиги в сознании мы уже определенно наблюдаем. Люди все больше помогают нам в нашей работе. И поэтому в будущее я смотрю с оптимизмом. Коррупцию как явление мы, конечно, полностью не победим, но существенно потеснить ее - в наших силах.
- Успехов вам. И поздравления с сегодняшним праздником - Днем сотрудника органов следствия Российской Федерации.
Материал был опубликован в газете под № 133 (6242) от 25.07.2018 под заголовком «Наручники для коллег».
Комментарии