Форум спешит на вызовы. О чем говорят на ПМЭФ-2022?
Петербургский международный экономический форум перевалил за экватор. Сегодня днем кульминация — речь Владимира Путина должна обозначить путь, по которому в ближайшее время пойдет российская экономика. А в плане деловой программы самый содержательный день был вчера, когда о выборе этого пути говорили министры и бизнесмены, руководители науки, культуры, спорта — одним словом, все.
Фото Dmitri LOVETSKY/AP/ ТАСС
Во второй день форума традиционно уходит на второй план внешняя атрибутика, хотя гости по‑прежнему толпятся и перед первым российским электрогрузовиком, и перед роботом Дуняшей, но все это уже между главными делами — всевозможными обсуждениями на панельных секциях. Пожалуй, центральной на форуме стала вчерашняя утренняя сессия с непритязательным названием «Российская экономика: современные вызовы и точки опоры». Дело ведь не в названии: дискуссию вели практически все ведущие представители экономического блока российской власти: глава Центробанка Эльвира Набиуллина, министр финансов Антон Силуанов, глава Минэкономразвития Максим Решетников, помощник президента Максим Орешкин, а модерировал эту четверку председатель думского Бюджетного комитета Андрей Макаров. То есть вместе собрались практически все люди, которые определяют ключевые экономические решения. Неудивительно, что огромный зал был забит битком, и многим, как автору этих строк, приходилось слушать стоя.
Надо сказать, спикеры были едины как минимум в одном: представление о том, что «нужно немного потерпеть и все будет по‑прежнему», в корне неверно. «Как раньше уже не будет никогда. Чем быстрее мы станем перестраиваться, тем лучше», — сказал Максим Орешкин.
Его тезка Решетников сравнил ситуацию с ковидным кризисом: «Схожесть ситуации в максимальной скорости принятия решений, но в остальном ситуация кардинально изменилась. Тогда необходимо было переждать, чтобы все вернулось к прежней жизни. А сейчас нам нужно «купить» время, которое необходимо для перестройки практически всей экономики. Но какой будет будущая модель этой экономики, нам еще предстоит понять».
Эльвира Набиуллина, давно говорящая о перестройке и трансформации, отметила прежде всего изменение условий на внешнем рынке.
«Внешние условия действительно изменились надолго, если не навсегда, и значимо изменились. Мы как страна на текущий момент теряем участие в международном разделении труда, потому что экспорт у нас с дисконтом, а импорт — с премией. И в этих условиях, конечно, нужно переосмыслить выгоды от экспорта», — сказала глава Центробанка.
По ее словам, раньше экспорт расценивался как самоценность, обеспечивая приток валютной выручки в страну. Но теперь, когда на эту валюту не покупаются импортные товары, а валютные средства могут быть заморожены, такой подход стоит пересмотреть, сделав больший упор на производство для внутреннего рынка. О необходимости опоры на собственные силы и частичном уходе от глобализации говорил и Антон Силуанов.
Все это хорошо, но следом возникает главный вопрос: как это делать? Ведь пресловутое импортозамещение не всегда дает быстрые позитивные результаты. Андрей Макаров привел пример АвтоВАЗа, который вынужден был отказаться от ряда уже привычных для водителей удобств, и при этом упрощенная модель «Лады Весты» оказалась дороже первоначальной. «Получается, у нас импортозамещение идет по принципу: хуже, но дороже?» — задал риторический вопрос депутат.
Основной рецепт избежать этого предлагается простой: дать дышать бизнесу. «Нам нужно больше свободы и меньше барьеров. Мы обо всем этом говорили давно, но теперь это уже не пожелания, а жизненная необходимость», — сказал Силуанов. «Да, структурная перестройка в новых условиях влечет опасность деградации, — согласна и Набиуллина. — Чтобы избежать этого, чтобы не вернуться в СССР, нам нужно пересмотреть свое отношение к частной инициативе. Если мы дадим ей проявиться, все будет в порядке».
«У нас почему‑то многие считают, что импортозамещение — это задача государства, — вторит Решетников. — На самом же деле это прежде всего частный бизнес. Все наши успехи в этой сфере — это частная история, причем, как правило, там, где нет государственных проектов. Конечно, государство должно создать условия, но в остальном бизнес все сделает сам — ему нужно просто не мешать».
Задача «не мешать», как мы знаем, отчасти уже выполняется, количество проверок минувшей весной было резко сокращено. Что же до «создания условий», то это прежде всего финансирование. Здесь Набиуллина отмечает ключевую проблему: риски для банков при выдаче кредитов на перестройку производства выросли, и принуждать их давать такие кредиты нельзя, но без этих денег и успешной трансформации не будет. В этой ситуации глава Центробанка предлагает гибкий подход, стимулирование банков к выдаче таких «перестроечных» кредитов, гибридное финансирование и т. д.
Набиуллина констатирует: государство не умеет и никогда не будет уметь финансировать стартапы. А поскольку стране сейчас необходимо полноценное венчурное финансирование, для этого нужны изменения в законодательстве. Также необходим и рынок капитала, для чего нужно восстанавливать доверие к фондовым рынкам. При этом регулятор отмечает, что валютные ограничения будут отменяться и дальше по мере стабилизации финансовой системы, а с валютными счетами и сбережениями клиентов ничего плохого произойти не должно — изымать валюту никто не планирует.
Любопытно, что все представители экономического блока говорили об импортозамещении исключительно в смысле отечественного производства и совсем не упоминали о том, что реально происходит уже сейчас — замене европейского импорта азиатским. Зато бизнес активно обсуждал эту тему как в кулуарах, так и на тематических бизнес-диалогах «Россия — Китай», «Россия — Египет», «Россия — Индия» и так далее. Думается, в этом направлении результаты мы увидим довольно быстро: привозить контейнеры с китайскими товарами даже при нынешних логистических проблемах проще, чем перестраивать производственные цепочки.
Между тем масштабные перемены происходят не только в экономике — о новых смыслах вчера говорили видные деятели науки, культуры и спорта. Так, глава РАН Александр Сергеев надеется на перелом в отношении к науке и особенно на внедрение разработок в жизнь. «Раньше мы сетовали, что не умеем превращать знания в технологии. Но теперь уже не до сетований», — отметил академик.
В нынешней ситуации он видит и новые возможности для отечественной науки: «У нас в стране всего 1 % ВВП тратится на российскую науку. Много лет мы хотим, чтобы было больше, но не получается. Из этого процента две трети дает государство и одну треть — бизнес. Но если подсчитать, сколько всего денег страна и компании тратят на науки и технологии, это уже более 2 % ВВП. Дополнительный процент — те деньги, которые компании тратят на закупку технологий за рубежом. И наша задача, чтобы теперь эти деньги пошли нашим ученым».
Оптимизм продемонстрировали на форуме ведущие петербургские деятели культуры. Директор Эрмитажа Михаил Пиотровский напомнил, что все наши экспонаты, пусть и «под давлением», в конечном итоге вернулись с зарубежных выставок. Что до «отмены российской культуры» в Европе, то Пиотровский отметил: «Мы сами не раз отменяли в своей культуре чуть ли не все, но потом это все возвращалось». Словом, тренды преходящи, искусство вечно.
А глава Мариинского театра Валерий Гергиев подчеркнул положительные стороны происходящего: «Мы были, возможно, самым гастролирующем театром в мире, я где‑то 7 месяцев в году проводил на гастролях. Это была целая система взаимоотношений, которая действовала тридцать лет. Зато теперь я наконец‑то могу уделить время молодым артистам, могу сосредоточиться на том, что мне доверено. В чем‑то я благодарен судьбе, что смогу полноценно перейти к своим прямым обязанностям. И вся Россия сейчас получила шанс по‑настоящему посмотреть на то, что находится у нас здесь и, может быть, сделать что‑то по‑настоящему ценное».
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 108 (7191) от 17.06.2022 под заголовком «Форум спешит на вызовы».
Комментарии