Обошлись без «вертолета». Владимир Путин подвел итоги года в экономике
Во время традиционной большой пресс-конференции Владимир Путин говорил об экономике со сдержанным оптимизмом и заявил об эффективной работе правительства Михаила Мишустина. Трудно спорить – при всех «но» чисто экономическими результатами в этом году российские власти могут гордиться.
ФОТО pixabay
Казалось бы, о какой гордости можно говорить, когда по итогам трех первых кварталов ВВП страны снизился на 3,4%, реально располагаемые доходы населения упали на 4,3%, число безработных выросло на 30 с лишним процентов (оценка Росстата) и аналогичным образом ухудшились почти все экономические показатели? Россияне в среднем стали жить заметно хуже в нынешнем году – это очевидный факт.
Но могло ли быть лучше в коронавирусный год? Как верно заметил президент России, в большинстве ведущих экономических держав падение оказалось даже более существенным. В относительно благополучной Германии ВВП упал на 4%, а в Испании, например, падение оказалось двузначным (по итогам года оно прогнозируется на уровне 11 – 12%). Похожие цифры мы видим и в ряде других европейских стран. Хотя в США по итогам трех кварталов снижение ВВП оценивается лишь в 2,9%. Но там восстановление в третьем квартале было достигнуто за счет отказа от многих карантинных мер, что привело к огромному количеству ковидных смертей.
В России, правда, отсутствие резкого обвала тоже объясняется отказом от жесткого карантина. Даже в апреле-мае наш локдаун носил куда менее масштабный характер, чем в большинстве европейских стран, хотя и привел к серьезным экономическим последствиям. Что касается второй волны, то здесь выбор между экономикой и эпидемиологической безопасностью и вовсе был сделан однозначный – ограничения оказались минимальными и вводились в отдельных регионах лишь тогда, когда коечный резерв приближался к нулю. Оценить правильность такого выбора трудно, но в узком экономическом смысле последствия этой политики оказались однозначно положительными.
Гораздо более остро стоит вопрос о господдержке. В начале пандемии власти подвергались серьезной критике за недостаточный объем помощи, которая на порядок уступала щедротам европейских стран. Но постепенно и у нас меры господдержки разрослись – в целом антикризисный пакет оценивался осенью в 6 с лишним триллионов рублей – почти треть от годового ВВП страны и половина нынешнего объема Фонда национального благосостояния. А Владимир Путин на пресс-конференции напомнил, что только на прямую поддержку граждан было направлено 838 миллиардов рублей – «огромные деньги».
Но что такое 838 миллиардов? Это меньше 6 тысяч на одного жителя страны за целый год. Назвать это значимой поддержкой трудно – особенно для тех, кто в уходящем году потерял работу. Вот если бы все эти деньги достались только тем, кто серьезно пострадал от коронакризиса, то каждый из них получил бы весьма существенную сумму. Поэтому вопрос не столько в объеме всех мер поддержки, сколько в правильном распределении.
Весной, напомню, правительство критиковали за отсутствие «вертолетных» денег, когда всему населению предоставляются существенные выплаты – у нас ограничились только «детскими» субсидиями. Но от «вертолетного» принципа российское правительство отказалось совершенно правильно – разбрасывание денег в наших условиях привело бы только к скачку цен, который и без того уже имеет место быть. В Европе механизмы немного иные, а брать ту же Испанию в пример странно – ее успехи в борьбе с коронакризисом более чем сомнительны.
Нужно понимать, что нынешний кризис особенный, а некоторые средние цифры обманчивы. Возьмем, например, снижение реально располагаемых доходов населения на несколько процентов. Вроде бы налицо серьезное обеднение населения. Но это смотря что считать «реальными доходами». В условиях коронавируса изменились не только доходы, произошло также резкое сокращение возможностей тратить деньги – люди стали намного меньше ездить за границу, ходить в рестораны, развлекательные центры, театры, музеи и т. д. И у очень многих граждан в реальности сейчас денег остается даже больше, чем раньше. О не таких уж скромных финансовых возможностях россиян убедительно говорит, например, рынок недвижимости. В любой кризис цены на жилье падают, а сейчас, наоборот, растут – и очень сильно растут. Онлайн-магазины тоже фиксируют рост продаж. Так что деньги у людей есть.
Но это если говорить о средней температуре по больнице. Ведь многие и раньше не ездили за границу, не ходили в рестораны – им хватало только на самое необходимое. И для них даже небольшое сокращение доходов оказалось серьезным ударом. Как раз таким людям государство должно было помочь в первую очередь.
Сейчас трудно оценить, насколько это удалось. Но очевидно, что в России осуществить адресную поддержку гораздо труднее, чем в западных странах. Просто потому, что у нас до сих пор слишком велик масштаб теневой экономики. Из потери официальных доходов вовсе не следует, что человек реально стал жить хуже – возможно, у него просто выросла «серая» зарплата.
Та же проблема и в поддержке бизнеса. В принципе соответствующих мер принято немало, но вот неофициальному или полулегальному бизнесу они не светят. Правых и виноватых здесь искать не будем (в России очень трудно работать исключительно «по-белому»), но с точки зрения государства совершенно логично помогать только тем, кто работает в правовом поле. Платите налоги – значит можете рассчитывать на поддержку государства. Не платите – извините, выкручивайтесь сами.
Еще одна причина недостаточной поддержки бизнеса – перекос в структуре бюджета. В России, как известно, львиная доля денег идет в федеральную казну, а на местах остаются крохи. Между тем во время пандемии регионы получили почти полный карт-бланш на введение различных мер ограничения. С эпидемиологической точки зрения это совершенно правильно – ситуация везде разная. Но в финансовом плане эта свобода маневра мало чем подкреплена, поэтому регионы сильно ограничены при введении собственных мер поддержки. Вот и в Петербурге закрытым в новогодние праздники ресторанам будет трудно получить адекватную компенсацию, хотя, по логике, они имеют на нее полное право.
Так или иначе лавинообразного закрытия предприятий мы в этом году не увидели, а значит, меры господдержки худо-бедно сработали. Конечно, в малом и среднем бизнесе потери существенные, но иначе и быть не могло. При этом не стоит забывать, что чрезмерная поддержка бизнеса тоже чревата. В конце концов, любой кризис – это важный инструмент экономической эволюции, который помогает неэффективным компаниям умереть, а эффективным – стать еще сильнее. В коронакризис эта тенденция проявляется особенно выпукло – выживают те, кто успешно осваивает современные форматы работы. Те, за которыми стоит будущее...
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 233 (6831) от 21.12.2020 под заголовком «Обошлись без «вертолета»».
Комментарии