В Петербурге состоялась премьера балета «Лебединое озеро» Анжелена Прельжокажа
В Петербурге состоялось самое долгожданное событие международного фестиваля искусств «Дягилев. P. S.» – российская премьера балета «Лебединое озеро» Анжелена Прельжокажа.
ФОТО Михаила ВИЛЬЧУКА/предоставлено пресс-службой фестиваля
У истоков создания спектакля стоит сам фестиваль: идея обратиться к легендарному сюжету была предложена Прельжокажу художественным руководителем «Дягилев. P. S.» Натальей Метелицей в 2018 году. Откликом стал небольшой балет-оммаж Мариусу Петипа «Призрак», показанный на гала-концерте фестиваля и переносивший зрителей в воображение великого хореографа в момент его размышлений над «Лебединым озером».
Уже более 35 лет Прельжокаж руководит собственной компанией (Ballet Preljocaj), находясь все это время в авангарде французского танцевального искусства. Спектакли хореографа входят в репертуар ведущих балетных трупп мира, включая New York City Ballet, Парижскую оперу, «Ла Скала», а «Парк», поставленный в Мариинском театре в 2011 году, до сих пор украшает его афишу.
Прельжокаж неоднократно переосмыслял канонические балеты. В частности, бесплотный Призрак из «Видения розы» превращен им в двух агрессивных мачо, соблазняющих героиню весьма плотскими радостями, «Свадебка» уподоблена разгульному обряду, завершающемуся изнасилованием Невесты, а действие «Ромео и Джульетты» перенесено в мир оруэлловского романа «1984». Прельжокажа волнуют важнейшие вопросы современности, для осмысления которых привлекаются сюжеты, относимые к вневременным. «Лебединое озеро» – первое обращение хореографа к большой балетной классике.
Сохранив хрестоматийный сюжет Петипа – Иванова, хореограф привнес в него остроактуальную экологическую проблематику: лебеди во главе с Одеттой гибнут от отравляющих выбросов нефтеперерабатывающего завода, возведенного на озере отцом Зигфрида по наущению советника Ротбарта. Тема семейных отношений, психологических проблем, укорененных в детстве, – одна из центральных в балете. Глава семьи предстает деспотом, готовым ради наживы пожертвовать благополучием близких, а сына и мать связывает болезненная привязанность, переходящая в зависимость (в дуэте с матерью Зигфрид красноречиво прикладывается к ее груди).
Визуальная драматургия спектакля строится на конфликте белых – «природных» сцен, характеризующих мир Зигфрида и Одетты, и зловеще-темных индустриальных пейзажей, рисующих империю нефтепромышленников и их приспешников, включая Одиллию. Удивительно, но такое решение непреднамеренно перекликается с мыслью легендарного балетоведа Вадима Гаевского, писавшего, что в «Лебедином озере» сталкиваются два мифа – «миф озера, основанный на одушевлении природы, и миф города, связанный с высвобождением энергии, деловой, прагматичной и бесстыдной». Видеодизайнер Борис Лаббе превращал сцену то в рабочий кабинет с панорамным окном в офисе отца Зигфрида, то в растущий на глазах мегаполис, то в постапокалиптический пейзаж.
Антагонизм добра и зла подчеркнут костюмами Игоря Чапурина, одевшего Одетту и лебедей в удивительной красоты белые пачки-оригами, а Ротбарта и его свиту – во все черное. С золотыми цепями на шее и криминальными замашками, они напоминают то братков из 1990-х, то антигероев комиксов.
Лебединые сцены – лирический центр спектакля. В них классическая лексика соединяется с пластическими изломами, неожиданной игрой ракурсов и поз, характерными движениями рук с острыми, собранными кистями- «клювами». Главным визуальным мотивом становится устремленность всего тела ввысь как материализация полета, воли к преодолению – земного тяготения, повседневной суеты, житейской банальности.
Важная драматургическая роль отдана массовым сценам, погружающим публику то в угар рейв-вечеринки, то в атмосферу инфернального бала. В танцах светского общества преобладают синхронные комбинации, поставленные с предельной рациональностью: сцену разрезают диагонали, прямые линии, круги, шеренги, направленные на зрителя. Маршеобразная поступь рифмуется с механистичной, почти физкультурной пластикой рук. Однако этой математически выверенной несколько однообразной хореографии не хватает главного – ощущения надвигающейся катастрофы и тревожных предчувствий, являющих суть партитуры Чайковского. Танцевальное действие представляет собой рафинированный пластический хай-тек и по силе воздействия проигрывает музыке.
Тем не менее это не отменяет достоинств спектакля, его концептуальной ясности, остроты эмоций и утонченной визуальной стилистики. В нем отсутствуют обличительный пафос и плакатность, зачастую неотъемлемые от осмысления столь злободневных тем, зато есть особая гуманная интонация автора, сокрушающегося не только о судьбах героев, но и всего человечества.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 219 (7056) от 23.11.2021 под заголовком «Хай-тек над озером».
Комментарии