Сказка ложь, да в ней намек. О чем сборник «Сияние «жеможаха» Софии Синицкой?
Философ Теодор Адорно когда-то высказал мысль, что «писать стихи после Освенцима - это варварство». Он не имел в виду, что это невозможно физически, но что такой страшный опыт приводит к обесцениванию всех прошлых идеалов. Позднее Адорно признавался, что поторопился с выводами. Этот вопрос можно поставить и гораздо шире - каким образом писать вообще о травмах XX века? Тем более в России. Тем более в Санкт-Петербурге.
Иллюстрация Shai-Halud/shutterstock.com
Сейчас ответов на этот вопрос можно найти множество (и очень разных) - начиная от свидетельств непосредственных участников событий и заканчивая попытками осмысления прошлого неравнодушными потомками. К последним относится и петербургская писательница София Синицкая. Синицкая пишет давно, но широкую известность получила в последний год, когда ее книги стали попадать в длинные и короткие списки крупных литературных премий.
Под обложкой ее последнего сборника «Сияние «жеможаха» оказались три повести, сама автор определила их как гротеск, фантасмагорию и феерию: «Гриша Недоквасов», «Система полковника Смолова и майора Перова» и «Купчик и Акулька Дура, или Искупление грехов Алиеноры Аквитанской». Все они посвящены событиям российской истории прошлого века: революции, репрессиям, войне и блокаде.
В первой повести гениальный кукольник Гриша Недоквасов оказывается свидетелем убийства Кирова, молодого человека быстро записывают в соучастники преступления и отправляют в лагерь. Во второй повести действие развивается одновременно в блокадном Ленинграде и в лагере, а затем переносится на фронт, где и останется на протяжении всего третьего текста. Помимо описания военных действий в нем рассказана в том числе история одной дворянской семьи - на фоне века, с расстрелами, разграблением имущества и спасенными детьми, которые вырастут в неведении относительно своего происхождения. Повести объединены не только тематически, но и тем, что нет-нет да и выскакивает в одном тексте, как чертик из табакерки, какой-нибудь персонаж другого.
Необычное название сборника отсылает к цитате из «Пошехонской старины» Салтыкова-Щедрина, которая стала эпиграфом к книге: «...я помню, в Преображеньев день (наш престольный праздник), по поводу слов тропаря: Показавый учеником своим славу твою, яко же можаху, - спорили о том, что такое «жеможаха»? сияние, что ли, особенное?».
Характерная черта всех произведений Софии Синицкой - их укорененность в литературной традиции. Самые очевидные приемы, которыми пользуется писательница, - это карнавализация (которая заметна уже в подзаголовках), то есть соединение серьезного и шутливого, реального и фантастического; использование сказовой стилистики с ее имитацией фольклорных жанров и продолжение традиций немецкого сказочника, «чудного великого гения», как назвал его Белинский, Эрнста Теодора Гофмана и отчасти наследовавшего ему Николая Гоголя. В прозе Синицкой мертвые воскресают и возвращаются воевать на фронт, а в блокадной квартире спастись от крыс помогает удав по имени Машенька.
«В истории самой страшной войны много странного, необъяснимого. Каким образом русские остановили врага под Москвой? Как смог выстоять Ленинград? Откуда люди брали силы? Может, сказки не врут - на территории СССР и вправду повсеместно били источники мертвой и живой воды, способной залечивать раны и оживлять людей?»
По страницам «Сияния «жеможаха» вольготно гуляет разного рода нечисть - полезная и вредная, а также принцессы, драконы и богатыри. Каждый персонаж здесь, с одной стороны, обычный маленький человек, а с другой - Герой с большой буквы. Нет, даже не так - Героище, которым ему волей-неволей приходится стать, учитывая обстоятельства вокруг (как, безусловно, происходило и на самом деле). Это очень обаятельная черта произведений Синицкой: почти все ее персонажи (в том числе животные и даже вещи) обладают некими сверхспособностями, но на исходной позиции все они - обычные люди, собаки, кошки, козлы, удавы (и даже рояли). За всем этим стоит какая-то удивительная вера автора в то, что внутри каждого есть искра, готовая в нужный момент разгореться в пожар - вера поистине сказочная.
И лагерная, и военная проза схожи в том, что и лагерь, и война изображаются в них как ад на земле. Синицкая противопоставляет этому аду изображение рая, в который непременно попадают ее герои после смерти. Истории писательницы, как и положено настоящим сказкам, посвящены противостоянию Добра и Зла. Именно сказочность этих текстов дает надежду на то, что Добро всегда побеждает, пусть и по высшему, не всегда человеческому, счету.
Так София Синицкая дает свой ответ на вопрос о том, как можно писать о травмах страшного XX века.
София Синицкая. Сияние «жеможаха». - СПб.: Лимбус Пресс, 2020. - 356 с.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 079 (6677) от 13.05.2020 под заголовком «Сказка ложь, да в ней намек».
Комментарии