Опера «Риголетто» открыла историческую сцену Мариинского театра после паузы
Опера «Риголетто» Верди с сопрано Ольгой Перетятько в партии Джильды открыла историческую сцену Мариинского театра после карантина.
Историческая сцена открылась после Новой и Концертного зала. Ее открытие сейчас было необходимо прежде всего для реабилитации балетных спектаклей – главной валюты Мариинского театра, хотя пока о толпах туристов со всего мира приходится лишь мечтать. Опера «Риголетто» возникла почти случайно благодаря счастливой встрече Ольги Перетятько, сумевшей перебраться на время из Европы в Россию, с маэстро Гергиевым, во время которой и возникло это название.
Одна из самых популярных во всем мире, эта опера, входящая в знаменитую триаду вместе с «Трубадуром» и «Травиатой», написанными Верди в начале 1850-х, изобилует удобными для быстрого запоминания шлягерами, включая главный хит – песенку Герцога «Сердце красавиц». В Мариинском театре за всю его историю было поставлено уже несколько версий. Последнюю в 2005 году ждали очень долго, но назвать ее удачной никак нельзя. Изначально оперу ставила итальянская постановочная команда во главе с Вальтером ле Моли, которого со временем непонятно почему заменил Иркин Габитов, а Сергей Грачев скорректировал декорации по эскизам художника Тициано Санти. Получился учебный спектакль, больше подходящий для уже не существующего Театра Консерватории, чем для мирового уровня площадки Мариинского театра. С самого начала и до конца смотреть это действо скучно. И это притом что Верди использовал сюжет драмы Гюго «Король забавляется», чтобы расставить на шахматном поле свои излюбленные мотивы: вседозволенность власти, погрязшей в пороках, и ущемленная добродетель, лицеме рие общества и бунт одиночки, противопоставление мести силе большой любви.
Оперы Верди так не притягивали бы, если бы все в них было разделено на черное и белое. Главный герой оперы – «несчастный» страдающий шут Риголетто и сам участвует в развратных вечеринках, отпуская похабные шуточки в адрес той или иной жертвы, выбранной двором. Возвращаясь «с работы» домой, он сбрасывает с себя шутовской колпак с адской гримасой и становится любящим отцом, стерегущим девственность своей дочери, от которой скрывает, и кто он такой, и кем была ее безвременно ушедшая мать. Невинная же, по мнению Риголетто, дочь неожиданно влюбляется в Герцога, объявившего себя «бедным студентом», и мечтает о том, как бы поскорее сбежать из скучного родительского дома. Для Герцога же, согласно роману, главного мерзавца, хозяина всех удовольствий жизни, Верди пишет самую яркую музыку, желая показать интересующий его, композитора, парадокс: можно ли любить негодяя?
Верди словно подхватывает моцартовский миф о веселом распутнике Дон Жуане, начиная вступление к «Риголетто» с очень похожих командорских аккордов и продолжая резким переключением в беспечно скачущий мажор. Только вместо трех женщин, как в опере Моцарта, у Верди для сгущения контраста в распоряжении оказывается одна – Джильда.
Вряд ли за пультом этой оперы стоял бы маэстро Гергиев, если бы не исключительные обстоятельства и не участие такой звезды, как Ольга Перетятько. Накануне дебюта в этой партии в Мариинском она успела рассказать, что когда-то так много пела Джильду, что попросила агента больше не подписывать ее на эту партию, хотя любить этот образ не перестала. С первой до последней ноты, с первого до последнего жеста сопрано являла образ настолько органичный, живой и трепетно нежный, будто всегда только им и жила. Она, знающая толк в итальянском искусстве, словно рисовала и лепила из звукового мрамора образ своей хрупкой и светлой героини, летящей бесстрашно, как бабочка, на опасный огонь обманной любви Герцога.
Превосходная вокальная форма позволяла певице создавать исполнительский шедевр, соблюдая идеальную температуру страстей и регистровый баланс. В спектакле с примитивными мизансценами она уверенно вела свою линию, словно не замечая пустоты окружающего. Ее партнером – Риголетто – выступил баритон Владислав Сулимский, который так бережно опекал дочь, что иногда будто бы охлаждал свой привычный слушателям исполнительский накал, отдавая пальму первенства драгоценной заезжей гостье. В тени такой Джильды был и Герцог – тенор Александр Михайлов, голосу которого в победительной партии очень не хватало блеска, дьявольской искры и наглости. А свою фирменную песенку он и вовсе спел, сидя на скамеечке в глубине сцены, зачем-то стушевавшись. Впрочем, может быть, таково было решение режиссера, решившего под занавес показать крушителя сердец и судеб в минуту искреннего раскаяния?
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 139 (6737) от 10.08.2020 под заголовком «Звезда «Риголетто» Перетятько».
Комментарии