Небо на земле. Что находится в подцерковье Смольного собора?
Наверняка кому‑то довелось застать в Смольном соборе музейную экспозицию «Ленинград сегодня и завтра», кто‑то помнит концертно-выставочный зал, располагавшийся в его стенах… Но готов утверждать, что в огромном подземном пространстве под храмом, так называемом подцерковье, вряд ли многим доводилось бывать. Корреспондентам «СПб ведомостей» повезло.
ФОТО Александра ДРОЗДОВА
Вместе с помощником настоятеля Смольного собора Романом Катаевым мы спускаемся по узкой винтовой лестнице. Несколько десятков старинных ступенек из путиловской плиты, и возглас удивления трудно сдержать: перед нами огромное — до пяти метров в высоту! — сводчатое пространство.
— Оно так велико, что мы называем его «подцерковьем», — поясняет помощник настоятеля. — Изначально это было хозяйственное помещение, здесь хранили все необходимое для богослужений. Хотя оно достаточно глубоко под землей, в нем сухо. Спасибо строителям XVIII века, выполнившим дренажную систему — она действует до сих пор…
Когда семь лет назад собор передали епархии, подцерковье выглядело достаточно неприглядно. Перегородки, создававшие впечатление узких коридоров, короба с коммуникациями, подвешенные к сводам, облупившаяся краска… После того как стены освободили от штукатурки, открылась подлинная кирпичная кладка XVIII века. Под несущими пилонами — путиловский камень и гранитные плиты. Уже отреставрированная часть пространства выглядит невероятно красиво…
— До революции Смольный собор был очагом образования и воспитания, — рассказывает Роман Катаев. — Мы намерены возобновить эту традицию. Здесь, на нижнем этаже, появится культурно-просветительский центр. Центральная часть будет приспособлена для концертных выступлений.
По особому положению о Смольном соборе, подписанному императором Николаем I в 1835 году, храму был присвоен статус собора всех учебных заведений ведомства императрицы Марии Федоровны. Они перечислены на мемориальной доске, сохранившейся за алтарем. Кстати, расположены эти учебные заведения были не только в Петербурге и Москве, но и в Харькове, Севастополе и Николаеве.
— Надеемся, что нас будут посещать студенты расположенных рядом факультетов Санкт-Петербургского государственного университета, который занимает часть помещений бывшего Смольного монастыря. Ведь мы планируем создать действительно современное креативное пространство, — говорит помощник настоятеля.
Здесь же, в подцерковье, появится и музей истории храма и Смольного монастыря. Экспонатов для него уже немало. Например, находки, сделанные в нынешнем году в ходе реставрации сада, окружающего Смольный собор, а также артефакты, найденные на том месте, где еще в XVIII веке предполагалось построить колокольню. Исторические фотографии, планы местности также будут представлены в будущей экспозиции.
Есть у подцерковья и блокадная история. Не так давно в возрасте 94 лет ушел из жизни старейший прихожанин собора. Он вспоминал, как осенью 1941‑го прямо на газонах у Смольного учил горожан обращаться с оружием, колоть штыком, метать гранаты, рыть окопы… Во время бомбежек и обстрелов все укрывались в подвалах собора. Правда, помнил прихожанин о них довольно смутно: полутемное помещение, тусклые лампочки под потолком, скамейки вдоль стен…
Вместе с Романом Катаевым мы возвращаемся из подземелья в главное пространство собора. Часть его напоминает сегодня строительную площадку — речь о гигантских, высотой с пятиэтажный дом, металлических конструкциях, стоящих на месте алтарей.
Когда‑то в Смольном соборе было три иконостаса — центральный, высотой 22 метра, и два боковых по 16 метров. Их несколько раз переделывали, автором последней версии был петербургский архитектор Максимилиан Месмахер. Созданные именно им иконостасы дожили до начала 1920‑х годов, когда храм был закрыт и его внутреннее убранство подверглось разорению.
— Какова была судьба иконостасов — совершенно не известно. От них не осталось ничего, ни одного резного элемента. Информацию искали в архивах представители прихода, а также наши предшественники из музея-памятника «Исаакиевский собор», но никаких зацепок найти не удалось, — говорит Катаев. — Поэтому воссоздавать иконостасы будут с нуля. Хорошо, что есть фотографии и описания, зафиксировавшие их облик, а также обмеры, выполненные в начале ХХ века. Что же касается живописи, то ее на иконостасе восстановят по аналогии с той, что была.
Занимаются этой работой мастера, которые возрождали подворье Оптиной пустыни в Петербурге. Каждую резную деталь предварительно изготавливают из пластилина, ее оценивает специальная комиссия, состоящая из настоятеля собора, архитектора и автора проекта иконостаса.
— Восстановление внутреннего церковного убранства осуществляется за счет приходских средств, — поясняет Катаев. — Так что точного срока, когда будут готовы иконостасы, нет. Многое зависит от помощи жертвователей и меценатов.
Было ли что‑то неожиданное в процессе реставрации, которая идет в соборе уже почти полтора десятка лет? По словам помощника настоятеля, тайников в стенах не нашли, но кое‑какие находки все‑таки были. К примеру, в северном приделе на своде обнаружили фрагмент росписи в технике гризайль. Благодаря архивным документам удалось установить, что именно такую роспись предполагал проект, разработанный в 1830‑х годах архитектором Василием Стасовым. Работы уже начались, однако Николай I, который лично принимал решения об убранстве собора, отменил роспись: посчитал, что храму она не соответствует.
— Известна даже фамилия мастера, который со своим сыном приехал сюда из Ярославской губернии работать над этой росписью. И им же пришлось свою работу замазывать штукатуркой, — говорит Катаев. — Обнаруженный фрагмент пробной росписи реставраторы сохранили и даже повторили узор на всю арку. В остальном же внутренние стены собора останутся такими же белоснежными, какими они были изначально.
Василий Стасов сохранил основную идею, которую заложил автор здания зодчий Франческо Бартоломео Растрелли: создать в храме небесное пространство. Приходящий сюда оказывался как будто бы на небе, спустившемся на землю. Белизна стен, огромные окна, через которые в собор попадает солнечный свет, — все это рождает ощущение легкости и воздушности…
Скромному убранству храма соответствует и непритязательный каменный пол. В процессе реставрации ему вернули исторический облик. Когда здесь находился музей, пол, выложенный из огромных плит ревельского песчаника, покрыли бетонной стяжкой. Теперь ее убрали и раскрыли подлинные полированные камни. На место утраченных плит положили новые из того же материала, а разбитые, расколотые сохранили, их куски соединили в мозаику.
И, наконец, о мистических совпадениях. В алтаре сохранилась мраморная доска, на которой указаны ключевые события в истории собора: 1748 год — заложен Елизаветой Петровной, 1835‑й — освящен. Между этими датами — 87 лет. И вот что примечательно: ровно столько же лет, до 1922 года, храм был действующим. А возобновились богослужения в нем спустя тоже 87 лет.
— Мы такой цифровой мистике особого значения, конечно, не придаем, — улыбается помощник настоятеля, — но между собой иногда шутим, что до следующего 87‑летнего рубежа у нас еще много времени.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 181 (7264) от 28.09.2022 под заголовком «Небо на земле».
Комментарии