Люди-мотыльки. О спектакле Льва Додина «Дядя Ваня» в МДТ – Театре Европы
Как изменилась постановка за 15 лет?
Фото предоставлено МДТ - Театром Европы
Перед началом спектакля зрителей Малого драматического театра традиционно просят отключить звук на своих мобильных устройствах. Аргументация, правда, необычна: если во время показа раздастся звонок, сами же зрители испытают... неловкость. Слово-то какое! Напротив него в словаре уже можно писать: «устаревшее». Но в театре на улице Рубинштейна оно до сих пор живет. Так до сих пор живет здесь и «Дядя Ваня» – в прошлом году спектаклю исполнилось 15 лет.
«Теперь у нас подлецов не бывает». Размышления о спектакле «Мертвые души» в Театре имени Ленсовета Постановка получила высокую оценку со стороны профессионального сообщества (премии «Золотая маска» и «Золотой софит», премия Ассоциации театральных критиков Италии), при этом она смогла удивить и зрителя. Блистательный актерский состав сочетается здесь с редкой для современного театра простотой: скромные наряды сшиты по моде начала XX века, текст пьесы сохранен практически полностью. Разговоры негромкие, движения у героев медленные. Они живут степенно, как и положено в деревне. Но жить им скучно, друг с другом – больно, порознь – страшно и одиноко. Паузы долгие, и в этом молчании постепенно возникает то электричество, то чувство как перед сильной грозой.
Конечно, с 2003 года спектакль изменился. Некоторые актеры ушли – из этого театра, из этой жизни. Другие – за прошедшие с премьеры 15 лет – не могли не измениться сами, но зритель смотрит на них с тем же интересом, что и во время премьеры.
Фото предоставлено МДТ - Театром Европы
На актеров действительно интересно смотреть. Именно в них – суть постановки, ее содержание. Поэтому спектакль с Ксенией Раппопорт и Ириной Тычининой – это два абсолютно разных спектакля. Елена Андреевна в исполнении Ксении Раппопорт – тонкая, нежная, страдающая. Ее словам веришь – она вышла замуж по любви, но жестоко обманулась. Героиню не осуждаешь за безделье, хоть и прав Астров – она ничего не делает, только «чарует всех нас своею красотой». Но эта Елена Андреевна – не «эпизодическое лицо». В нее влюблен не только очерствевший доктор Астров и несчастный дядя Ваня, а весь зал.
В последнее время в роли Елены Андреевны чаще можно увидеть Ирину Тычинину. Созданный актрисой образ далек от традиционных представлений об этом чеховском персонаже. Какой должна быть молодая жена профессора Серебрякова? Такой, как обворожительная Ирина Мирошниченко в фильме Андрея Кончаловского или прекрасная Наталья Данилова в легендарном спектакле Георгия Товстоногова в БДТ. Режиссеры-мужчины привыкли видеть в этой героине особую женственность, особую пластику.
Здесь же перед зрителями – уставшая от жизни женщина, простая, земная, порой жесткая. Она спокойно живет в своей клетке. Может сыграть на воображаемом пианино, когда супруг не разрешил играть на настоящем. Может выйти в сад во время дождя – сбежать из своего заключения на несколько минут. Но когда она, успокаивая больного и давно надоевшего ей супруга, утешит его обещанием своей скорой старости, голос у нее не дрогнет. Смирилась.
Фото предоставлено МДТ - Театром Европы
Елену Калинину, в жизни которой роль Софьи Серебряковой стала знаковой, а также Дарью Румянцеву, заменила молодая актриса Екатерина Тарасова. В платке и рабочем платье, огрубевшая от своей жизни, с глубокой обидой на отца – это не та Соня, что чистыми и светлыми глазами смотрит на небо с надеждой. Их ночной разговор с мачехой – такой обыденный, такой узнаваемый. Если бы слова были проще, вполне можно было подумать, что это две самые обыкновенные женщины из нашего времени – сидят на кухне и изливают друг другу душу.
Грустная ирония. О спектакле Сергея Пускепалиса «Где зарыта собака» в Театре Комедии им. Н. АкимоваИвана Петровича Войницкого, как и во время премьеры, играет Сергей Курышев. И его дядя Ваня тоже другой, непривычный. В нем нет той трогательности, то видят порой в этом герое, нет той детской наивной обиды на всех... От горя он стал злым. Как и доктор Астров (сейчас эту роль исполняет Игорь Черневич, ранее – Петр Семак). Грубоватый, циничный, кажется, что он и деревья сажает не из любви к планете, а в пику этой жизни. Деревья любить проще, чем людей.
Профессора Серебрякова в разных составах играют Сергей Козырев и Игорь Иванов. Их персонаж – не просто капризный старик с высоким самомнением. В нем – нерв, отчаяние и лютая ненависть к своей старости. На фоне злых постаревших мужчин выделяется обычно проходной для режиссеров персонаж – Вафля, он же обедневший помещик Илья Ильич Телегин. В исполнении актера Олега Рязанцева это непутевый, нелепый, добрый человек. Он единственный не жалуется на свою жизнь, и именно к нему чувствуешь искреннее сострадание.
Фото предоставлено МДТ - Театром Европы
Однако главный герой этого спектакля – текст. Слова, которые звучат со сцены уже сотню лет, но не перестают трогать сердце. Как же знал людей доктор Чехов, как жалел их, как умел видеть боль, скрытую в разговорах ни о чем! И сколько бы столетий ни прошло, люди по своей сути не меняются. Они бесконечно страдают о несделанном и непонятом вовремя. Они воюют со временем, мечтая то остановить его, то ускорить. Боятся упустить свое счастье и в отчаянии хватаются за соломинку.
«Дядю Ваню» МДТ невозможно представить без сценографии Давида Боровского. Работа легендарного театрального художника, ушедшего из жизни через три года после премьеры, предельно проста и точна. Первое, что видят зашедшие в зал зрители – огромные стога сена, словно парящие под крышей деревянной усадьбы. В конце спектакля они спустятся с небес на землю – супруги Серебряковы уедут, и жизнь в этом доме вернется на круги своя.
В дальнем углу сцены художник разместил красивую дверь в условный сад. Когда актеры ее открывают, воображение доносит до зрителя запах сена, дождя, промокшего дерева и деревенской пыли... В этом мире можно быть счастливым. Хотя, конечно, это очень трудно – искать счастье не в других людях, а в собственном сердце. Потому герои несчастны. Верят ли они, что когда-нибудь их ждет небо в алмазах? Верит ли в это Соня, произнося свой удивительный монолог?
Фото предоставлено МДТ - Театром Европы
Важнее, во что верит каждый конкретный зритель в зале. О чем он размышляет, глядя на страдания живых, сильных, но внезапно обессилевших людей. Когда во время спектакля на свет софита полетел мотылек, почему-то подумалось: ведь для вечности наша жизнь – не дольше его жизни. Стоит ли так страдать, милый дядя Ваня?
Комментарии