Концерт Nick Cave and The Bad Seeds в Петербурге: как это было

После трехлетнего перерыва великие Nick Cave and The Bad Seeds снова приехали в Санкт-Петербург, продолжая мировое турне в поддержку альбома «Skeleton Tree».

Фото: Тая Овод

До этого они побывали в Австралии, Северной Америке, западноевропейских странах. После концерта в Петербурге, который стал возможен благодаря корпорации PMI, музыканты отправятся в Москву, а затем – в Южную Америку.

Сценой для выступления стала площадка клуба А2. Поведение его персонала, качество звука, отношение к посетителям, подозрения в продажах двойных билетов давно стали объектами гневных отзывов в интернете. Ещё один жирный минус таких мест – бары около сцены, в которых напиваются и орут завсегдатаи, неисправимо вредя восприятию музыки со сцены. К примеру, поклонники группы Wardruna до сих пор вспоминают в соцсетях, как матерными выкриками был испорчен концерт в «Космонавте».

— ...сказала начальнику, что иду на Ника Кейва. – рассказывала девушка своей, по видимости, маме в очереди на вход в клуб А2. – Пришлось объяснить, что это тот, который с Кайли Миноуг пел - тогда отпустил.

Мама вздохнула и продолжила нетерпеливо смотреть в сторону входной двери. Оставалось ещё сто метров и полчаса ожидания. Очередь тянулась медленно, было жарко, охрана работала лениво. Нерасторопность, халатность, неуважение к посетителям или дилетантизм –  собственникам клуба А2 (по данным kartoteka.ru, это Ринат Мещеров из села Первомаевка Горьковской области и бывший руководитель банка СИАБ, 46-летний ИП Сергей Инкин) виднее, почему, наверное, половина пришедших на концерт смогла попасть в зал  с большим опозданием и пропустила первые песни своего кумира. Они начали звучать, когда сотни посетителей ещё томились у входа.

В самом же зале, казавшемся  опасно переполненным, было  душно и жарко. Вентиляция если и была, то абсолютно не ощущалась, разношерстная и в целом приятная публика обливалась потом. На концерт пришли почти все «страты общества». Здесь были фанаты среднего возраста (их было большинство), познававшие творчество Ника Кейва через кассеты из «Кастл Рока» и «Нирваны» на Пушкинской, 10. Пришли и ровесники Николаса, которому в сентябре исполнится 61 год. Было много молодых, по моде бесполых миловидных существ в хламидах, с кичками на голове и прядями чесночного цвета, популярного у ещё у советских пенсионерок при Горбачёве.

Концерт начался без обычного для других музыкантов опоздания. Почти сразу в 20:00 на сцену вышли Ни́колас Э́двард Кейв и Bad Seeds: мультиинструменталист Уоррен Эллис (читайте его эксклюзивное интервью нашей газете), соло-гитарист Марти Кейси (похожий на Дэрила Диксона из «Ходячих»), барабанщик Джим Склавунос, перкуссионист Томас Видлер, басист Барри Адамсон и клавишник Конвей Савэдж. Короткие приветствия, и загремели аккорды «Jesus Alone», заглавной песни нового альбома.

- Как тут жарко, -  сказал Ник перед второй песней («Magneto», тоже с нового альбома).

На сцену вынесли белые полотенца. В следующие 2 часа 20 минут они вынужденно станут частью сценического действия, ими будут беспрестанно вытираться, а их белизна будет подчеркивать черноту элегантных сценических костюмов. Впрочем, не впервые – на обложке видеоверсии триумфального концерта на «Ройал Арене» в Копенгагене (октябрь 2017 года) этот предмет тоже присутствует.

Грустная, трансцендентальная тональность двух первых композиций была неизбежна. Ник Кейв – примерный семьянин, заботливый муж, любящий отец троих детей. В июле 2015 года упал с обрыва и разбился насмерть его средний сын Артур, которому было всего 15 лет. Трагедия наложила отпечаток на  весь «Skeleton Tree», сделав его, пожалуй, самым мрачным в истории The Bad Seeds.

Фото: Тая Овод

По признанию самого Ника Кейва, песня «Jesus Alone»  содержит мощь, серьезность и предчувствие беды. Он молится, говорит со зрителями, с миром духов, с Богом. После этой песни концерт становится попыткой уйти от повседневности, выйти в трансцендентное состояние. Давний друг певца Уоррен Эллис поясняет: «Он потерял сына. Живые выступления так или иначе воодушевляют его, становятся моментом катарсиса».

Третьей песней грянул сингл 1994 года «Do You Love Me?». И началось колдовство, которое происходит только на концертах Кейва. Агрессивный артистизм, гипнотизирующие жесты, метание по сцене. Живым жгутом он извивался и спрашивал первые ряды фанатов у сцены «Любишь ли ты меня? Любишь ли ты меня? Любишь ли ты меня? Как я люблю тебя?!». Поклонники в ответ тянули к нему руки, и Ник почти ложился на них, прижимал их к сердцу, закрывал глаза, совершая акт полного доверия.

Дальше сетлист состоял из хорошо известных композиций, которые поклонники успели выучить и часто подпевали хором. Громкие и агрессивные чередовались с мелодичными. На каждой из них Кейв мог с отрешенным лицом несколько секунд играть на черном рояле, затем биться в неистовой пляске, а через минуту лежать на ладонях поклонников. Чтобы, оттолкнувшись от этих ладоней, снова метаться по сцене от края до края, как волк в клетке: поджарый, беспокойный, непредсказуемый. 

Фото: Тая Овод

Сценическим безумием заражались и его музыканты. С криками «Ты чувствуешь биение моего сердца?!» Кейв  и Кейси пинали по сцене ноты, а Эллис был готов разбить вдребезги свою скрипку, мучимую пиццикато.

На пронзительно красивой и мелодичной композиции «Distant Sky» за спинами музыкантов впервые включился большой видеоэкран: виртуальным дуэтом с Ником о потерянных богах запела проекция вокалистки Элсы Торп.

На этом моменте стало вдруг понятно, насколько самодостаточны и харизматичны на сцене Nick Cave and The Bad Seeds. Им не нужна поддержка видеоряда. Пока другие ищут новые сценические средства воздействия на аудиторию, экспериментируя со светом и экранами, Ник Кейв вынес действо за пределы сцены, он пришел к своим слушателям: они должны смотреть только на него, и они нужны ему целиком, их объятия, их восхищенные глаза, прикосновения и послушание. Нет, он не нырял в толпу банальным стейдждайвером. Кейв врывался на территорию, которую публика считала своей. Он разрушал барьер между собой и слушателями. В каждом его жесте в сторону публики читалась отчаянная потребность как бы поглощать ее, питаться ее энергией и обратной связью, уходить от вечного одиночества гениального артиста.

Этим вечером Кейв не был одинок. Он был со своей паствой, которая самозабвенно внимала своему проповеднику. Концерт окончательно принял подобие мессы во время композиции «Tupelo» из альбома «The Firstborn Is Dead» 1984 года. Стена шума накрыла пространство, видеоинсталяция бури завораживала, и такой же бурей по залу носились звуки скрипки Уоррена Эллиса. А Ник в сильнейшем эмоциональном накале кричал: «Зверь грядет, грядет сюда. Зверь грядет, грядет сюда!». И зал подпевал своему пастырю молитвой:  «Король пойдет по Тупело! И унес он бремя прочь из Тупело! Вы пожнете то, что посеяли».

Фото: Тая Овод

Следующая «Jubilee Street» про девушку тяжелой судьбы по исполнению походила на религиозный гимн; Кейв не пел, а рассказывал сакральную притчу: «Шторы задернуты, мебель вывезена. Я преобразовываюсь, я трепещу, я свечусь. Я лечу, посмотри. Я лечу - взгляни же на меня!».

Повышая экзистенциальный накал, началась легендарная «Weeping Song» («Песня о рыданиях»). На словах «Отец, почему все эти дети рыдают?» Кейв вытянул из партера на сцену четырех юных девушек. Барышни принялись пританцовывать рядом с кумиром, снимая на телефон и делая селфи, что выглядело вопиюще неуместно.  Через несколько секунд Кейв, не переставая петь, снова склонился к вытянутым рукам фанатов под сценой, опёрся на них и… исчез, провалившись вниз. Чтобы вскоре под рев разгоряченных и заведенных зрителей вынырнуть на помосте посреди зала. Теперь были только он и полностью окружившая его фанатично внимавшая каждому слову толпа. Вот он, катарсис, о котором говорил Уоррен. Ник был счастлив, боль отца, пережившего сына, отступила. Он впитывал в себя волны энергии. Дирижировал сотнями вскинутых рук, заставляя хлопать в ладоши под ритм песни. Кружась на помосте, отчаянно жестикулировал и совершал таинство повествования, обращаясь ко всем вместе и к каждому отдельно.

На «Stagger Lee» Кейв вернулся на сцену и пригласил к себе еще несколько десятков человек. Счастливчики экстатично бесновались под жесткие аккорды баллады про убийцу из 19-го века,  не забывая, как водится, про телефоны.

Когда началась финальная песня – гипнотическая «Push The Sky Away», певец жестами попросил сесть всех, кто вскарабкался на сцену. Медленные переливы, напоминающие космические пьесы Клауса Шульца. Мерный шепот «Ты просто должна продолжать отталкивать, продолжать отталкивать небо от себя...». Ник ходил между сидящими на авансцене людьми и ласково прикасался к каждому, как бы прощался с ним… Затем повернулся к залу и безмолвно вскидывал и опускал руки под переливы мелодии. Музыка становилась тише, световая партитура от яркой – к приглушенной, нежные голубые тона на экране успокаивали только что неистово бившиеся сердца. Зрители без слов вскидывали и опускали руки в единении с Кейвом, и каждый с грустью понимал, что это – акт прощания.

Фото: Тая Овод

На «бис» исполнили «Сity Of Refuge» 1988 года –  одну из самых суровых песен The Bad Seeds. Грохот барабанов, перкуссии, зубастые гитарные рифы делают эту притчу про ветхозаветные города особенно мрачной. И самой последней песней концерта (второй на «бис») стали «Кольца Сатурна» – лирический речитатив под эмбиентные переливы синтезаторов.

Сказав слова благодарности, Кейв и его музыканты ушли за кулисы также стремительно, как два с половиной часа назад вышли на сцену.

…Зрители полчаса выходили из зала через единственный выход (второй блокировался охранниками, видимо, для удобства спускающихся из вип-балкона), давясь и толкаясь. Было тревожно, казалось, что малейший пожар неотвратимо привел бы к жертвам, десятки человек были бы затоптаны насмерть, задохнулись в дыму, сгорели бы заживо. Можно ли предположить, что руководство клуба А2 (по данным kartoteka.ru, это Альбина Алибековна Агузарова из осетинского города Дигора) не беспокоит возможность повторения трагедии «Хромой лошади»?

Но даже это не испортило волшебного впечатления от встречи. «Это был лучший концерт Ника Кейва» - звучало в толпе блаженно улыбающихся зрителей. И это действительно так.

Благодарим корпорацию PMI за предоставленные фотографии.

P.S. После публикации этого репортажа к нам  с комментариями обратилась арт-директор клуба "А2" Влада Заморина. По согласованию с Владой мы публикуем эти комментарии (текст приводится без изменений, авторская пунктуация и орфография сохранены). Благодарим за внимание, проявленное к нашей газете. 

Влада Заморина, арт-директор клуба "А2":

"Я бы хотела прокомментировать некоторые моменты, связанные непосредственно с работой клуба А2

1. Очередь на входе. Пропускная способность входной группы клуба – 1800 человек в час. Исходя из количества проданных билетов мы начали запуск в зал в 18.30. К сожалению мы не в состоянии повлиять на время приезда наших гостей, которые начали массово прибывать в 19.30. У каждого концерта есть заранее составленное расписание, определяющее время выхода артиста на сцену. И в случае очереди на входе исключительно артист делает выбор - начать концерт вовремя, уважая тех кто собрался в зале, или задержать выход, уважая тех, кто ещё не успел зайти. В данном случае артист выбрал зал, задержав свой выход всего на 15 минут

2. Духота в зале. Система вентиляции клуба забирает воздух с улицы. Как вы помните в день концерта была жара, и воздух не успевал охлаждаться. Увы такое тёплое лето в Петербурге редкость, и данная проблема общая для всех концертных площадок города.

3. Выход из зала. Главное отличие выхода от входа в том что гости приезжают в разное время, а уезжают одновременно. Образование толпы неизбежно увы. На выход работает два прохода, судя по материалу второй проход автор не заметил. Что касается замечания о пожарной безопасности. Из клуба дополнительно к трём основным входам существует 6 всегда открытых пожарно-эвакуационных выходов, оборудованных системами анти-паника. Безопасность зрителей - основной приоритет клуба"