«Истопи ты мне баньку по-черному...»

На Малой сцене театра «Мастерская» режиссер Григорий Козлов поставил спектакль по повести Валентина Распутина «Живи и помни».

Иллюстрация pixabay.com

Спектакль одного из самых молодых и неформальных питерских театров начинается у входа в зрительный зал. Женщина в ватнике, валенках и до бровей надвинутом платке (девчонка ли, бабка ли - не разберешь) колет дрова. Сосредоточенно и отчаянно орудует топором, ни на кого не оглядываясь. Поленом можно и по башке получить... Лишь тот, кто читал повесть, написанную в 1974 году, сразу вспомнит, что Настена собралась истопить баню не для себя, а для мужа, который (она чувствует) прячется где-то поблизости в лесу...

А для тех, кто не читал, повествование начинает Хор. Прямо как в античной трагедии. Сначала это настораживает. Ну вот, думаешь, с прозой Валентина Распутина справиться не смогли, решили нам ее пересказать, причем торопливо, скороговоркой, торопя события. Лишь постепенно «въезжаешь», понимая, что перед нами история, ничуть не менее драматичная и масштабная, чем древний миф. И трагическая вина Андрея Гуськова, деревенского парня, не вернувшегося на фронт после госпиталя, заслуживает не меньших размышлений, чем деяния (и злодеяния) какого-нибудь Одиссея или Ясона.

В нашем российском восприятии тоже немало мифов, где обитают боги и герои. Один из них связан с Великой Отечественной войной, которой ушиблено несколько поколений и из плена которой не выбраться даже столько лет спустя. Внуки участников тех событий не всегда твердо знают, о чем речь, однако пишут на своих внедорожниках «Спасибо деду за Победу!», не особо вдумываясь в подробности человеческих судеб, войной покалеченных.

Валентин Распутин знал, о чем писал, и понимал, сколь неблагодарный ракурс избрал для сюжета своей повести. Его вкупе с Виктором Астафьевым, Федором Абрамовым и Василием Беловым причисляли к писателям-деревенщикам, что, вообще-то, весьма почетно, - известно, на чем стояла и стоять будет наша земля. Но круг их мысли значительно шире, поскольку в понятие «народ» входят и те, кто составляет хор, и те, кому выпало стать «солистами».

Дезертир Андрей Гуськов и его жена Настена поневоле противопоставили себя Хору. Их ли вина, что в свои двадцать с небольшим они только сейчас, встречаясь тайком, урывками, по-настоящему узнали и полюбили друг друга? Арина Лыкова не играет героическую женщину, ее Настена - лицо эпизодическое, из толпы, слабенький лучик света «в темном царстве», она взрослеет, обретает силу, преображается, расцветает у нас на глазах, по мере того как открывает в муже любимого и страдающего человека и чувствует под сердцем его ребенка. Оказываясь одна против всей деревни, делает выбор без истерики, без напряжения, просто и достойно. Как и подобает трагической героине. Ничуть не легче беглому солдату Гуськову: положение его безвыходно. Ему предстоит пережить самые счастливые часы в самый тяжелый момент жизни. Появиться из небытия и в небытие уйти. Артисту Алексею Ведерникову, наверное, еще недостает опыта для столь сложной задачи, с ролью затравленного зверя ему справиться проще, чем с нахлынувшей лавиной чувств. Но этой паре все равно веришь, додумывая и переживая за них, как за близких и понятных людей.

Наверное, это происходит еще и потому, что их история не отделена от нас толщей времени. Не о войне ведь речь, а о людях, которые воюют друг с другом. Как воевали Монтекки с Капулетти, Электра со своими судьями или Мишка Пряслин с пекашинцами. Эти драмы - на все времена.