Ехать туда, где ждут

Петербург - город, самый непохожий на других. Здесь замечательные музеи. Каждая музейная выставка - дискуссия, которую мы приносим в мир.

Эрмитаж открыл в Британском музее громадную выставку «Скифы: воины древней Сибири». Она сделана на эрмитажном материале с небольшим участием Казахстана нашими сотрудниками в содружестве с британскими коллегами. Получилась совместная работа с интересными результатами и аспектами.

Есть аспект, который важен для нас. Я имею в виду меценатство. Британский музей один из величайших в мире. На его афише написано название выставки, а сверху: выставка Би-Пи («Бритиш Петролеум»). Это вызывает недовольство публики. Я удивился, услышав: опять перед открытием выставки будут стоять люди с плакатами. Народ не хочет, чтобы деньги брали у нефтегазовой компании. Нефть загрязняет окружающую среду, следовательно, компания тратит на искусство «грязные» деньги. Позиция неправильная, но в этой истории есть поучительный момент и для нашей «провинциальной» жизни.

Мы привыкли к тому, что меценат навязывает условия. Яркий пример - скандал с иконой Русского музея. Меценат с репутацией, подмоченной из-за того, что однажды он уже заставил музей выдать икону туда, куда не следовало, опять посягает на ценный экспонат. Слава богу, ситуация прояснилась: меценат сомнительный, сумма обещанных им денег на реставрацию церкви Михайловского замка настолько смешная, что стыдно про нее говорить. Хорошо, что Михайловский замок ни в чем не нуждается, церковь реставрируется, икона «Ангел златые власы» - фрагмент иконостаса, состоявшего из нескольких икон. Все аргументы перемещения легко отвергаются. А будь другие составляющие?

Меценат не вправе диктовать музеям. Мы пытаемся доказать, что даже государство не должно это делать. В мире принято: не только меценат, но и владелец не диктует. Умер Сэмюэл Ньюхаус, глава издательского дома Conde Nast. В некрологе главный редактор журнала «Нью-Йоркер», пишет, что владелец никогда не вмешивался в политику издания. В самом начале, когда готовился скандальный материал, ему позвонили, он сказал: прочтем, что напишете.

С меценатами надо договариваться, руководствуясь интересами культуры. Давать деньги на культуру - честь для них.

Это очевидно, когда готовятся важные выставки. Выставка «Скифы» в Лондоне потрясающая. В Эрмитаже скифы представлены в разных местах. Наши сотрудники использовали возможности громадного Британского музея, его пространство, чтобы с применением новейших технологий показать все, начиная с коллекции Петра I, петровской Кунсткамеры, скифского золота до истории исследования кургана Пазырык. Для лондонской публики мы сделали то, что интересно для нас, втянули ее в свою орбиту, объяснили значение скифов для понимания России.

Эту выставку мы готовили, держа в голове год революции. Лучший образ революции - «Скифы» Блока. Он и сейчас актуален.

В публикациях английской печати было два взгляда на выставку. Один связан с масскультурой, фильмом «Игра престолов», кочевыми племенами, варварами... Мол, «Скифы» про то же. Другой - тот, что я навязал им в предисловии к выставке. Скифы - мифологема русской истории. Мы не скифы, но ассоциируем себя с ними. Из этого рождалась революция. Я уже говорил: у России скифский метод ведения войны. Всякий раз мы уводим врага в глубь страны, в определенный момент разворачиваемся и наступаем.

На британской почве это было воспринято.

Меня поразило, что, рекламируя выставку, часто писали: мы впервые узнали об этом народе... Понятно, рекламный жест, но выставка на ту же тему была несколько лет назад в Британском музее. Она называлась «Замерзшие могилы». Раз в четыре-пять лет где-нибудь в Европе мы делаем выставку о скифах. Для нас это история Эрмитажа, история российской археологии. Все забывается. Время идет, подрастает новое поколение, надо все показывать заново. И это в Британском музее, где самая интеллектуальная публика. Выставка открывалась дискуссией директоров Британского музея и Эрмитажа о будущем музеев.

В мире много людей, которые что-то не понимают или не помнят. Им может быть интересно то, что мы делаем. Надо выбрать правильный момент. Для «Скифов» это юбилей революции.

Другой сюжет - только что открывшаяся наша выставка в Амстердаме, где мы впервые показали голландскую коллекцию Эрмитажа. Ее туда не возили, демонстрируя, что и так есть что показать. Время пришло. Журналисты и коллеги просили привезти картины голландцев.

Важно ехать туда, где тебя ждут. Не случайно по поводу создания эрмитажных центров я постоянно повторяю: не торопитесь, это штучный товар. Надо, чтобы ждали, тогда интерес сохранится надолго.

Голландскую живопись из Эрмитажа в Амстердаме восприняли с восторгом. Выставка сделана прекрасно. На собственной площадке в центре «Эрмитаж - Амстердам» для нас возможно все. Шесть картин Рембрандта расположились в полукруге, а не в разных залах, как у нас. Это создает разнообразие восприятия. Мы приезжаем не хвастать тем, что у нас есть, а вступаем в диалог, который рассказывает о том, что мы привезли, и о нас. Выставка в Амстердаме - напоминание о русской истории голландской живописи, истории ее коллекционирования.

На открытие там собирается особая публика, цвет Амстердама. 500 человек: двести стоят, триста сидят. Я сказал: картины голландских художников, висящие в Эрмитаже, источают атмосферу доброжелательности, которую ни один политик не сможет испортить ни сегодня, ни завтра. Прозвучало то, что должно было прозвучать: искусство выше политики.

Важен политический момент. Никогда наши отношения с Голландией не были столь плохи, как сейчас. Музеи не исправляют положение, а показывают, что есть вещи, которые выше политических разногласий.

Особая ситуация возникает, когда крупные музеи едут в провинцию. Мы придумали Дни Эрмитажа, они проходят в разных уголках России: в Екатеринбурге, Омске, Астане, Владивостоке, Калуге, Казани. На будущий год пройдут в Ереване.

В этих городах готовятся к открытию эрмитажные центры, где будут большие выставки. Пока мы везем выставки одной вещи. В Калугу вывезли картину Ватто, которая когда-то там была. В Екатеринбург отправился портрет Марии Федоровны работы Крамского. Древнегреческий сосуд кратер гостит во Владивостоке. Везде проходят мастер-классы эрмитажных реставраторов, это самое ценное. Мы показываем фильм об Эрмитаже, проводим лекции, конкурс «Искусный глагол» для провинциальных журналистов, пишущих о культуре.

Разговоры о том, что выставки - пример доступности искусства, примитивный подход. Мы делаем то, что считаем нужным. У Русского музея, Третьяковской галереи, Эрмитажа свои методы работы. Присутствие в провинциальных городах должно быть не для галочки.

Присутствие музеев в провинции только набирает масштаб. Каждый раз оно финансируется, кто как сумеет. Но уже начинаются бюрократические поползновения, звучат вопросы, какова цена билетов, почему она повышена или понижена. Мы получаем запросы: как вы тратите деньги, выполняя распоряжение правительства о доступности искусства в регионах? Мы не выполняем распоряжения правительства. Это музейная политика, которая ведется по нашим правилам.

Утром в день открытия выставки в Амстердаме мы с директором Рейксмузеума ее осмотрели. Голландские коллеги дали нам для нее вещи, которые когда-то были в Эрмитаже. Это показатель очень высокого доверия. Мы договорились на международном уровне поднимать вопрос о влиянии бюрократии на музейную жизнь.

Растет и мешает работать внутренняя бюрократия, стремящаяся контролировать каждый шаг. Я получаю кучу запросов из министерства по разным поводам с требованием ответить «через два часа». Сам подписываю много бумажек внутри музея. Уже никто не шевельнется, пока не будет распоряжения, подписанного директором. Вокруг бог знает что происходит. Это убийственно для такого незрелого общества, как наше. Мы едва успели вздохнуть от советской бюрократии.

Если делаешь много и успешно, а не сидишь, тихонечко выполняя прописанные правила, твой голос должен быть слышен. Мощная активность музеев дает нам право самим принимать решения.