Дарья Медведева

Культура 18 декабря 2018

Дмитрий Лысенков: «Я бы не хотел выходить на сцену до 80 лет»

Вы могли видеть его во множестве сериальных проектов: «Мажор», «Домашний арест», «Бедные люди» и другие. Сейчас у актера Дмитрия Лысенкова невероятно плотный график – съемки сразу в нескольких фильмах и игра в двух петербургских театрах. Мы поймали момент за три часа до спектакля «Преступление и наказание», где Лысенков был занят в роли Свидригайлова.

Фото: Виктория Атаманчук

– Недавно закончился третий сезон сериала «Мажор», где вы сыграли судмедэксперта. Расскажите о своих впечатлениях от работы в таком большом проекте.

– Я не видел третий сезон сериала. Нет времени. Да и то, в чем ты участвовал, не всегда самое интересное, что хочется посмотреть. (Смеется). Иногда выбор выпадает на какие-то другие вещи. Когда шел «Мажор», я смотрел «Звоните ДиКаприо!». Решил потратить время на этот сериал, и он был для меня интереснее «Мажора». Но чем третий сезон закончился, я знаю. Концовка, как обычно, открытая, чтобы, возможно, запустить четвертый сезон. Будет ли он – я не знаю. Думаю, что и сама студия «Среда» еще не в курсе. Скорее всего, будут ориентироваться на рейтинги и отзывы. Конечно, они заинтересованы в том, чтобы продолжать. Вопрос в том, насколько это окажется интересно зрителю.

На съемках сериала «Мажор». Фото: из личного архива

– Насколько нам известно, вы пришли в сериал после того, как актер, игравший судмедэксперта, решил не приезжать на съемки в Петербург в момент смены локации между первым и вторым сезоном. Что вы привнесли своего в старую роль?

– Моя роль в этом проекте незамысловатая. Многое делает грим и костюм. Мой герой постоянно напевает. Это, собственно, я придумал. В тексте второго сезона была фраза «Оставь надежду всяк сюда входящий» и я ее спел в полуоперной манере. Самому это было интересно. А режиссеры зацепились за это и предложили напевать остальные фразы. И вот уже весь третий сезон был прописан так, что в каждой сцене судмедэксперт поет что-нибудь из советской эстрады. Но мы кое с чем столкнулись… Правообладатели музыки и слов от этого были не в восторге. В результате, пришлось перезаписывать эти куски накануне эфира и не пропевать, а шептать и проговаривать. Ну и, конечно, я в этом смысле расстроился. 

– Часто следим за вашими соцсетями. В связи с последними событиями вопрос: чем обоснован ваш внезапный уход из Александринского театра?

– Он не внезапный, а вполне прогнозируемый. Я долго шел к этому решению. Был длительный период накопления разных обид и неудовольствий с обеих сторон. Ну и в какой-то момент надо было расставаться, ведь жить дальше вместе уже невозможно. Этот месяц я еще играю в Александринском. В январе закроют «Крум» на Новой сцене, последние показы пройдут 11 и 12-го числа, хотя спектаклю всего год. Видимо, настолько неугодны артисты в этом спектакле, что его даже решили закрыть. (Смеется). В «Преступление и наказание» назначен ввод, и в январе будет играть уже кто-то другой. Кто именно – неизвестно. Обещали, что мы будем играть в очередь, но, кто знает... Ну и с «Оптимистической трагедией» такая же ситуация. Назначен ввод, но когда он произойдет – пока непонятно. На «Золотую маску» в Москву съезжу еще я.

– Можете назвать ваш личный топ актеров театра и кино? Возможно тех, на кого вы сами ориентируетесь.

– В кино я ни на кого не ориентируюсь, потому что это невозможно. Актер может быть в одном фильме хорош, а в другом – плох. Проблема тут не в самом артисте, а в том, как сделано кино, как снято и смонтировано. Актер в кино – мизерная функция в сравнении с театром. За последнее время в кинематографе не происходило ничего такого мощного, чтобы я захотел равняться на определенную актерскую работу. Для меня всегда убедительным выглядит Константин Хабенский. С Евгением Мироновым я пересекся в «Демоне революции» и мне импонирует его отношение к работе. Но я видел «Синдром Петрушки» и не могу сказать, что эта его роль мне понравилась. Всё нестабильно, поэтому конкретный топ киноартистов я не могу назвать. С театром мне проще: Константин Райкин, Игорь Гордин, Тимофей Трибунцев, «золотомасочный» Камиль Тукаев – те люди, на которых на сцене я всегда рад смотреть.

– Какой театр вам ближе: Александринский или «Приют комедианта»?

– Между ними нет никакой связи. Александринский – махина, «Приют...» – это антрепризная площадка. Я работал в четырех театрах, на гастролях играл в туче театров России, Европы и Азии, и сочетание объемов сцены и зала кажется для меня идеальным именно в Александринке. Как для зрителя, думаю, сомнительно, что в четвертом ярусе удобно смотреть спектакль. Но вот в любом месте партера точно хорошо видно. Все находится на нужном удалении, чтобы понять, увидеть и почувствовать происходящее. Если смотреть с позиции артиста, зрители находятся ровно на том расстоянии, чтобы меня не смущать своим присутствием, особенно если им что-то неинтересно. Если интересно, возможно донести до них мысль и энергию. Больший объем, думаю, было бы сложно осилить, но тысячный зал вполне по моим силам. Я бы хотел попробовать сыграть на сцене Большого театра, но меня не повезли туда на гастроли с «Маскарадом». Это, кстати, стало одной из обид и причин моего ухода. Если говорить о «Приюте комедианта», то я вообще не привык играть в таких пространствах. Даже малая сцена театра Ленсовета, где я начинал, немного больше. Она шире и зритель там находится чуть дальше. В «Приюте...» он совсем на носу у тебя сидит. В спектакле «Человек из Подольска» мы играем на авансцене и зрителю в первом ряду даже смотреть неудобно, потому что он должен крутить головой, чтобы видеть всех персонажей, беседующих между собой.

– Давайте вернемся к истокам. Как вы пришли к актерской карьере?

– Какого-то осознанного пути не было, я не мечтал об этом. В 9 классе мы поставили удачный спектакль в школе, в 10-м классе – еще успешнее. Признание среди школьной аудитории и стал для меня толчком. Ну и учителя стали спрашивать: «А куда ты поступаешь, Дима?». Я всегда отвечал: «Да вот, ФИНЭК или Корабелка». – «А в театральный не собираешься?». – «Да нет». А потом я подумал: «Почему нет? Интересно, а что там в театральном?». Приехал на Моховую в приемную комиссию, увидел толпу, засмущался и прошел мимо. На второй раз уже зашел туда, узнал всю информацию о поступлении. Начал тайно готовиться. Вообще это не было тайной, просто я никому не сообщал. Когда прошел второй тур – я сказал дома, что буду подавать документы в театральный. В этот момент в Корабелке я уже набрал проходной балл для поступления. Но решил рискнуть. И так получилось, что с первого раза я поступил в театральный.

– Когда вы поняли, что сделали правильный выбор?

– Скорее всего, во время первых работ в театре. Спектакль «Старший сын» сказал о том, что надо продолжать это делать. Я не собирался бросать, хотя был момент, когда хотел уходить на другой курс. В тот год набирал Вениамин Фильштинский, и я хотел попасть к нему. К счастью, об этом вовремя узнали. Юрий Бутусов вызвал к себе. Сказал, что не стоит, все и так будет хорошо. Я остался, и действительно все хорошо сложилось. Дальше уже началась жизнь в театре Ленсовета, которая тоже убедила в правильности выбора профессии. Затем уже Александринский театр. Учительница литературы даже написала мне потом: «Кажется, Дима, вы очень удачно выбрали профессию». Пока я не жалею о своем выборе.

Фото автора

– Вы смотрели короткометражку «Проклятие» Жоры Крыжовникова? Одной из тем, раскрываемых в фильме, является актерская усталость от профессии. Бывают ли у вас такие состояния, когда все надоело и хочется бросить?

– Смотрел, но у меня не было таких состояний. Бросить и не делать можно только в том случае, если ты уже много чего сделал. Я бы не хотел выходить на сцену до 80 лет, потому что это – грустное зрелище. Сцена должна быть для тех, кто выделяет энергию. Тот, кто ее уже не выделяет, пожалуй, должен уйти на заслуженный покой. Мне кажется неправильным, если на сцену выходит немощный человек. Я бы так не хотел, но судьба сама мной распорядится. Может, мне придется и до 90 выходить, потому что я так и не наживу никаких богатств. Вообще, я бы хотел в какой-то момент уехать в загородный дом и там жить, сидеть с внуками и ничего не делать. Но пока еще мне рано об этом думать.

– В каких проектах вы заняты сейчас?

– Закончились съемки «Союза спасения», через год он выйдет на экраны. Снимался в проекте «Девятая» – триллере Николая Хомерики. Дальше «Жара в Баку» выйдет, скорее всего, к следующему фестивалю «Жара». Занят в сериале «Шторм», «ИП Пирогова» и «Погнали». Первые блоки съемок закончились, дальше начинается второй блок и плавно перетекает в съемки второго сезона двух последних сериалов. Обычно сериал снимается и выходит через год. Поэтому все покажут примерно в сентябре и до Нового года. Хотя, «Девятую», мне кажется, выпустят весной. Что касается театра, то никаких конкретных планов в данный момент нет.