День рождения без указа. РНБ отмечает 225-летие
Истории Публичной библиотеки, которая вместе с отечеством переживала все его взлеты и падения, достижения и трагедии, вынесла революции, войны, выстояла в блокаду, посвящен не один научный труд. Ведущий научный сотрудник РНБ доктор педагогических наук Галина МИХЕЕВА знает историю Публички, как отмечают коллеги, «неформально и глубоко» и напоминает, что именно здесь зародились национальная библиография, российские библиотечные наука и образование. Наша собеседница участвовала в создании фундаментального труда «История библиотеки в биографиях ее директоров, 1795 - 2005» и четырехтомного биобиблиографического словаря «Сотрудники Российской национальной библиотеки - деятели науки и культуры».
«Кабинет Фауста» - хранилище для самых редких и ценных книжных коллекций. ФОТО Дмитрия СОКОЛОВА
- Галина Васильевна, прошлое Публички изучено основательно, но наверняка ведь можно найти нюансы, оставшиеся за скобками?
- Конечно. К примеру, нам бы очень хотелось знать, что говорилось в указе императрицы, посвященном основанию библиотеки. Вы будете очень удивлены: подобного документа в нашем распоряжении нет. Хотя вполне очевидно, что для создания такого учреждения, как Публичная библиотека, обязательно требовался царский указ. Из записок руководителя императорской канцелярии Василия Степановича Попова мы знаем, что он, похоже, существовал, но его текст до сих пор не удавалось найти ни одному исследователю.
Вы спросите, откуда же тогда взялась дата основания Императорской Публичной библиотеки - 16 (27) мая 1795 года? Отвечаю: именно она начертана рукой императрицы на проекте первого здания Публички, созданного архитектором Егором Тимофеевичем Соколовым. Рядом с непременным царским «Быть по сему». Кстати, это было первое в России специальное библиотечное здание.
Возможно, указ императрицы находится где-то в недрах Российского государственного архива древних актов в Москве, и нас когда-нибудь в будущем ждет открытие. Если оно произойдет - это будет сенсация!
Как известно, основой нашей коллекции стала варшавская библиотека князей Залуских - военный трофей, взятый после подавления в 1794 году польского восстания под руководством Тадеуша Костюшко. Но вот незадача: из примерно 400 тысяч книг и рукописей до Петербурга удалось довезти - сначала на подводах из Варшавы до Риги, а затем морем - только 250 тысяч. Тоже вопрос будущим историкам: а 150 тысяч-то куда делись?
- Что касается названия библиотеки: с 1932 года на протяжении шестидесяти лет она носила имя Салтыкова-Щедрина. Давным-давно известна байка о том, что присвоить имя писателя предложил Сталин.
- Понимаю, о чем вы говорите. В 1925 году нынешняя Российская государственная библиотека в Москве по просьбе коллектива получила имя Владимира Ильича Ленина. Хотя он никогда ею не пользовался, и уж скорее наша библиотека должна была носить его имя, потому что Ленин являлся нашим читателем и дарителем.
А дальше - легенда. Мол, сотрудникам Публички стало обидно, что библиотеке в Москве присвоили имя Ленина, а нашей - нет. И коллектив написал письмо во ВЦИК с просьбой присвоить ей имя Сталина. Тот отозвался с юмором: мол, зачем все называть в мою честь? Вот сколько есть хороших писателей. Например, Салтыков-Щедрин... Но это все россказни. В архиве РНБ нет никаких документов о том, что коллектив обращался с просьбой присвоить библиотеке хоть какое-то имя. И это тоже задача для будущих исследователей - как следует порыться в документах Наркомпроса и ВЦИК.
- Как вы считаете, чей вклад в развитие Публички известен, а чей до сих пор недостаточно оценен?
- Пожалуйста: Михаил Иванович Антоновский. Человек, заслуживающий как минимум монографии в серии «Деятели Российской национальной библиотеки». Он был подлинным основателем Императорской Публичной библиотеки, хотя вначале ею руководил Марий-Габриель Флоран Огюст Шуазель-Гуффье. Он был главным директором императорских библиотек, к которым первоначально относилось и создающееся книгохранилище. Но именно Антоновский начал разбирать фонды будущей библиотеки еще в 1796 году. Ему принадлежит и первая система классификации.
При директорстве Шуазеля-Гуффье Антоновский обнаружил, что из библиотеки пропадают книги. Этим грешили французские специалисты, которые служили в библиотеке при Шуазеле-Гуффье, и особенно польские, считавшие, что книги из коллекции Залуских следует любыми путями вернуть на родину... В результате Михаила Антоновского из библиотеки выставили вон. Впрочем, через некоторое время, когда библиотеку возглавил Александр Строганов, он вернул Антоновского на службу.
Из нашего времени: Мария Никитична Коновалова. В 1963 году, к 150-летию открытия Публичной библиотеки для читателей, вышла в свет монография, посвященная ее истории. На титуле значилось четыре автора: Яков Хотяков, Циля Грин, Нина Ефимова и Мария Коновалова. Первые трое в библиотеке известны, а Мария Никитична осталась в тени. А между тем старшее поколение историков в 1990-е годы, когда мы трудились над созданием первого тома словаря сотрудников РНБ, не раз говорило о том, что в 1960-х годах Коновалова подготовила огромную рукопись, посвященную истории библиотеки. Куда она пропала - никто не знал...
И только в 2004 году, когда скончался один из старейших и уважаемых сотрудников РНБ Вадим Львович Парийский и его дети разбирали дома шкафы, они обнаружили там машинописную рукопись - семьсот страниц - под названием: «Организация каталогизации фондов Императорской Публичной библиотеки с 1795 по 1917 год». На мой взгляд, лучшей книги по дореволюционной истории нашей библиотеки до сих пор не создано. В 2014 году мы выпустили эту книгу в электронном виде - это было, кстати, первое подобное издание РНБ. Так что память и приоритет Марии Никитичны Коноваловой нам удалось восстановить.
- Вы обмолвились о кражах книг. Продолжим эту тему?
- Самая знаменитая кража связана с именем Алоизия Пихлера, принятого на службу в библиотеку в 1869 году по специальному императорскому указу. Дело в том, что он был непростой персоной: фактически являлся российским тайным агентом, перед которым была поставлена задача препятствовать влиянию Римско-католической церкви.
И вот в Публичке стали замечать пропажу книг. Причем в больших количествах. Например, исчезли 72 тома сочинений Вольтера в сафьяновом переплете. Подозрение пало на Пихлера, поскольку заметили, что он очень любил заглядывать в разные отделы библиотеки помимо богословского, в котором служил. Причем, как правило, в то время, когда там никого не было. А еще обратили внимание, что он несколько раз в день ходил со службы домой.
Как затем выяснилось, Пихлер в специально сшитом костюме, в котором на спине был приделан карман, каждый день уносил из Публички десятки книг. Кстати, даже летом он ходил в плаще, объясняя, что тем самым сохраняет постоянную температуру тела. Поймать его удалось с поличным при выходе из библиотеки. Оказалось, что в общей сложности он выкрал около четырех с половиной тысяч изданий. Среди них были не только богословские книги, но и руководства для танцев, токарного и пирожного ремесел... Используя же слова самого Пихлера, произнесенные им на суде, он таскал эти книги «как дрова».
Полиция обнаружила у него дома более двухсот краденых экземпляров. Часть из них - в ящиках, готовых к отправке пароходом в Германию: он продавал ворованные издания как свои собственные...
В 1871 году Пихлера приговорили к году ссылки в Тобольскую губернию, а затем к двум годам проживания в Сибири. Кроме того, с него взыскали приличные деньги «на исправление попорченных переплетов». Но уже спустя два года Пихлер был досрочно освобожден - по ходатайству принца Баварского Леопольда. Тот обратился с просьбой о помиловании к Александру II, и уже на следующий год Пихлер уехал в Германию и поселился близ Мюнхена.
- Удалось ли вернуть в Россию книги, которые он успел сбыть в Германию?
- Сие неизвестно, поскольку перед отправкой он срезал и вымарывал из них обозначение Императорской Публичной библиотеки, а на некоторые даже клеил свой экслибрис «Из книг Пихлера».
Сохранились сведения, что «облегчал» коллекцию библиотеки и ее первый правительственный комиссар Аркадий Пресс - бывший присяжный поверенный, назначенный буквально через несколько дней после Октябрьской революции. Сотрудники нажаловались наркому просвещения Луначарскому, и Пресса лишили должности.
И самая яркая история последних десятилетий - памятное многим дело Дмитрия Якубовского, случившееся в декабре 1994 года, когда были похищены древние рукописи на сумму почти 140 миллионов долларов...
- Не раз слышал: почему в РНБ до сих пор нет музея истории библиотеки?
- Честно говоря, я не сторонница этой идеи. Да, она возникала неоднократно, вопрос прорабатывали, но как только задумывались над реальным наполнением, то заходили в тупик. Мы что туда Остромирово Евангелие отдадим? Или фотографию кабинета Фауста повесим? Российская национальная библиотека сама со своими уникальными историческими интерьерами является музеем.
Изучать прошлое библиотеки, раскрывать ее историю - нужно. Обыгрывать какие-то исторические артефакты, придумывая, каким образом их можно разумно вписать в существующее пространство, - да. Но не более того. Вам не приходит в голову, почему Эрмитаж или Русский музей не создают музеи собственной истории?..
Впрочем, это мое личное мнение, многие считают иначе. В любом случае реализация этой идеи требует серьезных средств и тщательно проработанной концепции.
Еще полгода назад никто и предположить не мог, что свой 225-летний юбилей Публичка будет отмечать с пустыми читальными залами и почти без сотрудников. Что же, в историю Российской национальной библиотеки теперь навеки вошла и нынешняя эпидемия. Если раньше можно было сказать: мол, в последний раз Публичку закрывали на карантин в 1831-м из-за холеры, то теперь придется корректировать: подобное происходило и весной 2020-го из-за коронавируса...
Но РНБ продолжает действовать. Она словно великан, который дремлет, но при этом все видит (мол, кто это собрался забраться на его крышу?) и на все чутко реагирует.
- Библиотека - механизм, который не может просто так взять и остановиться, - поясняет замдиректора РНБ Валентин Сидорин. - Это сложная система жизнеобеспечения, энергетика, тепло, работа всех складских служб. Круглосуточно работают службы безопасности и пост МЧС, происходит полная координация с оперативными службами. Каждый день здесь присутствуют дежурные и от руководства.
Кроме того, в виртуальном режиме библиотека продолжает обслуживать читателей. Действуют онлайн-сервисы, происходит электронная выдача книг, даются ответы на запросы. За два месяца к цифровым ресурсам РНБ зафиксировано пять миллионов обращений: по этому показателю план второго квартала уже перевыполнен.
- В начале года мощности центра хранения электронных данных были увеличены практически вдвое - на 300 терабайт, - рассказал Павел Дременков, заведующий отделом системного администрирования. - Дополнительно до конца года расширим их еще на 200 терабайт, и тогда практически догоним мощности Президентской библиотеки, которая изначально создавалась как электронное хранилище.
Пройдя лабиринтами Публички, мы заглянули туда, где расположены серверы. Натужно гудит огромный вентилятор: в пространстве должна постоянно поддерживаться температура около 20 градусов. Десять лет назад это помещение в старом здании было полностью реконструировано: деревянные перекрытия усилили, чтобы сюда можно было установить оборудование. Сейчас здесь оптимальные условия.
Вместе с Валентином Сидориным мы идем там, где не ступает нога читателя: «потайными тропами» старых зданий РНБ на Садовой. Проходим по бесконечным запутанным служебным коридорам, выходим во дворы-колодцы (никогда не подозревал, что в Публичке можно почувствовать Петербург Достоевского), где из-под асфальта выглядывает старинная булыжная мостовая полуторавековой давности... Спускаемся в подвал, где находится склад. Как выясняется, там - «кошачий штаб».
- У нас их семеро: две кошки и пять котов, - перечисляет сотрудник склада Марина Потемкина. - Всех различаем, все разные. Деньги на их прокорм собираем в складчину - ставим коробочку для пожертвований.
Говорят, что «публичные» коты - родственники эрмитажных. Кстати, до революции в Императорской Публичной библиотеке была штатная должность - таксовод. Так именовался сотрудник, отвечавший за такс, которых выпускали ночью в помещения библиотеки: они ловили крыс... Сегодня необходимости в этом нет: служба дератизации работает исправно. А коты - скорее, дань традиции...
Прошли мы и по пустынным читальным залам Публички. Перекидной календарь на столе ответственной дежурной перед залом Корфа замер на дате «27 марта», когда во всей стране были объявлены нерабочие дни.
- Мы готовы заработать практически сразу же, как будет дан сигнал, - поясняет Сидорин. - Необходимо дождаться указаний Министерства культуры, они связаны с общей ситуацией, эпидемиологической обстановкой. Требования относительно социальной дистанции тоже будут.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 089 (6687) от 27.05.2020 под заголовком «День рождения без указа».
Комментарии