Чем выстрелила Александринка в коронавирусную эпоху
Александринская премьера Теодороса Терзопулоса «Маузер» по пьесе Хайнера Мюллера прошла беспрецедентным образом.
Фото Владимира Постнова
Назначенную на минувшие выходные, эту премьеру могли бы отменить - театры сплошь на карантине, - однако она состоялась: по онлайн-трансляции, бесплатно, для всех, у кого есть смартфон, планшет или определенной модели телевизор с выходом в Интернет. У меня такого телевизора нет, на ноутбуке не посмотреть, пришлось довольствоваться экранчиком смартфона, что делало ситуацию еще экзотичнее. Старинный многоярусный театр, пьеса в стихах, на которую Мюллера вдохновили «Тихий Дон» Шолохова (хотя улавливается и влияние «Конармии» Бабеля), герой - революционер и палач Гражданской войны. Наконец, режиссер - грек, не понаслышке знающий о древних амфитеатрах, которые вмещали население целого полиса, а значит, сплоченность публики в едином времени и пространстве для этого режиссера важна. И ты такой - лежишь на диване, попивая чай и уткнувшись в смартфон.
Можно сколь угодно говорить о том, что театр без зрителя вживую - не театр. Но, как сказал Терзопулос телекамерам, надо привыкать жить в новую эпоху - коронавирусную. Надеемся, так далеко все же не зайдет, но надо быть готовым ко всему. И многие театры уже переключились на режим трансляции, показывая в Интернете когда-то сделанные записи. А два александринских показа были, насколько возможно, приближены к живому просмотру. Оба вечера трансляция началась в 19.00, как и положено в театре, актеры играли для пустого зала (все же за некоторым исключением, поскольку сотрудники театра сидели в ложах), но зная, конечно, что на них направлены камеры. По окончании спектакля запись не была выложена.
Это уже четвертый александринский спектакль Терзопулоса. Решение продолжить пьесой Мюллера ряд постановок по Софоклу, Беккету и Брехту логично. Мюллер, с которым Терзопулос дружил, - один из ключевых драматургов второй половины XX века, хотя почти не ставился в России. Он интересовался древнегреческим театром (значительную часть наследия Мюллера представляют переработки античных сюжетов), но еще работал в театре «Берлинер ансамбль», основанном Брехтом. В чем-то драматург продолжал брехтовские традиции, а в чем-то оппонировал им.
Пьеса 1970 года «Маузер» написана как диалог безымянного героя с хором. Герой, бывавший на фронтах Гражданской, был избран, чтобы расстреливать врагов революции, и он «раздавал смерть в городе Витебске». Однажды он усомнился в виновности крестьян, которых регулярно отправлял на тот свет с помощью маузера. Сомнение появилось «между пальцем и курком», и герой сам стал опасен для революции, и она потребовала его смерти. Хор, выступающий от лица революции, возвещает ему об этом.
Терзопулос поставил эту пьесу в форме древней трагедии. Еще до того, как свет в зале погас - и, видимо, пока рассаживаются гипотетические зрители, - на сцене стоит полуобнаженный молодой мужчина - актер Николай Белин, как бы прикованный к одной точке. Этакий Прометей. Уставившись перед собой, он как в бреду произносит какой-то монолог, который доносится до нас лишь вспышками: фразами о расстрелах. Когда гаснет свет, выходят два немногочисленных полухория (тоже привет античности). Одно, возглавляемое Игорем Волковым, рассаживается перед героем, в зоне оркестра. Другое, где главенствует Николай Мартон, - напротив них через партер, в той части зала, которая именуется в Александринке «местами за креслами».
Действие во многом построено как диалог александринских корифеев: Мартон обозначен как Первая жертва, он говорит словами главного героя, который в спектакле размножен. Волков - это Инструктор, возвещающий о вине Первой жертвы и необходимости погибнуть. За спиной Волкова находится и Елена Немзер, одна из ведущих актрис труппы. Стоя за гигантской черной трибуной, как бы меж небом и землей, она воплощает высший суд. В траурном платье и с пышной седой прической, посверкивающая драгоценными каменьями, Немзер кажется неземным существом, жрицей революции, которая приносит своей богине новых жертв. И мы видим их: с течением действия парень, стоящий на подмостках с самого начала, «прирастает» такими же прекрасно сложенными молодыми мужчинами. Мужской состав, недавно принятый в театр, демонстрирует великолепные физические данные.
Терзопулос отказался от реалий молодой советской страны, подчеркнув вечное - архетипическое - начало этой пьесы о том, как тонка грань между палачом и жертвой. Впрочем, полухория распевают православные песнопения и революционные песни. Режиссер не только усилил трагедийное начало «Маузера», но и придал ему черты богослужения, неспроста Немзер, появившись за кафедрой, надевает большой крест. Актеры, особенно это касается мастеров труппы, произносят свои реплики торжественно, будто служат мессу. Спектакль кажется ораторией и совпадает с исконной природой Александринского - театра патетики, декламации, высоких страстей.
Есть что-то символическое в том, что одной из первых премьер, ставших «жертвой» карантина, оказался спектакль Терзопулоса, режиссера, в «генетике» которого есть заветное единство публики как народа, столь важное для древнего театра. И пусть «Маузер» сыграли при пустом партере, зато это действо стало доступно гораздо большему количеству зрителей. В этом плане театр и проявил себя как «национальный» - так он официально стал называться совсем недавно. В этом и есть сущностная задача театра, как его понимали тысячелетия назад, - сплотить народ, особенно перед лицом больших испытаний, и показать, что жизнь продолжается.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 053 (6651) от 25.03.2020 под заголовком «Чем выстрелила Александринка».
Комментарии