Божественное вмешательство. Чем интересен роман «Человек из красного дерева»
В авторской серии «Проза Андрея Рубанова» вышла новая книга лауреата премии «Национальный бестселлер» – роман «Человек из красного дерева». Книга вызвала неоднозначную реакцию читателей и прессы.
ФОТО pixabay
Дерево – материал недолговечный: без ухода сохнет, гниет, идет трещинами. Дерево ест плесень и точат жучки, по прочности, гибкости, износостойчивости с современными сплавами или пластиками не сравнить. Однако его скромную практическую ценность компенсирует высокая ценность символическая. На метафорическом уровне оно объединяет и в то же время разграничивает мир рукотворный и мир нерукотворный, живое и мертвое, трансцендентное и посюстороннее. Из ясеня вытачивают лучшие комплекты гадательных рун, осиновый кол забивают в сердце неупокоенному мертвецу, зелеными еловыми лапами запечатывают свежие могилы.
А еще из дерева вырезают языческих богов и христианских святых: именно такие фигуры в полный рост стояли в православных церквях вплоть до 1722 года, когда Священный Синод специальным указом объявил их вне закона и потребовал уничтожить. Но строгость и несправедливость законов во все века компенсировались необязательностью их исполнения. Многие деревянные скульптуры, спрятанные священниками и прихожанами, избежали огня и топора и с годами из богопротивных идолов превратились в культурные и исторические памятники.
Роман «Человек из красного дерева» начинается с похищения такой реликвии из дома искусствоведа Петра Ворошилова. Уважаемый в научных кругах профессор, на старости лет вернувшийся на родину в провинциальный город Павлово, лишается одного из главных своих сокровищ: деревянной головы, принадлежавшей предположительно святой Параскеве Пятнице и датированной XII веком. Сам Ворошилов, столкнувшийся с таинственным похитителем, испытывает потрясение и умирает на месте от обширного инфаркта, не дождавшись прибытия полиции. Коллекцию и дом искусствоведа наследует его дочка, богемная художница Гера из Москвы – да и герой-повествователь, скромный павловский краснодеревщик Антип Ильин, в этой истории явно тоже человек не случайный, что трудно не угадать по его многочисленным оговоркам.
Грамотная, хорошо продуманная завязка: фигуры расставлены, главные действующие лица перечислены поименно, можно начинать игру. Однако вместо шахматной партии Рубанов предлагает читателям трехмерную головоломку, в которую подброшено несколько лишних деталей. Складывается впечатление – может быть, ложное, но устойчивое, – что автор и сам не сразу определился, что за книгу планирует написать.
Отталкиваясь от исходной посылки, Андрей Рубанов мог сочинить лихой искусствоведческий детектив, исторический роман, городское фэнтези а-ля «Американские боги» Нила Геймана или конспирологическую притчу о секте деревянных людей, тайно правящих миром в духе «Библиотекаря» Михаила Елизарова. Он даже пунктирно намечает все эти маршруты, но не спешит двинуться по одному из них – и в этом, мне кажется, главная слабость книги. Поначалу «Человек из красного дерева» прикидывается криминальной историей, но то, что «убийца дворецкий», понятно с первых же страниц. Автор густо намекает: многие герои книги – не люди, однако, чтобы догадаться, кто они на самом деле, опять-таки не надо быть семи пядей во лбу – собственно, главный спойлер писатель вынес прямо на обложку. И так по всем пунктам: жанровые завязки Рубанов отрабатывает без азарта, как обязательный номер, чтобы ближе к середине романа приступить к тому, что ему по-настоящему интересно, – традиционной постсоветской психологической прозе о рефлексии человека, мучительно пытающегося разобраться, кто он и с кем он.
Собственно, с этого места метафора промежуточности, половинчатости, заложенная в образ «деревянного человека», начинает работать в полную силу – не зря рецензенты хором сравнивают книгу с «Приключениями Пиноккио» Карло Коллоди, кто с одобрением, кто с очевидной издевкой. Деревянные люди, внезапно ожившие в восемнадцатом веке или несколько позже, мгновенно научившиеся ходить и говорить, веками служили физическим воплощением православных святых – но еще раньше некоторые из них украшали собой древнеславянские языческие капища. Собратья Антипа Ильина искренне и глубоко веруют в Христа, но в то же время не могут войти в божий храм, впадают в ступор и бьются в корчах. Они во многом превосходят смертных, но при этом горячо завидуют людям из плоти и крови, их уязвимости, их конечности, их способности меняться.
Каждый из этих конфликтов мог бы лечь в основу отдельной длинной и увлекательной истории – но стоит полупрозрачной метафоре сгуститься во что-то более плотное, материальное, как автор немедленно уводит разговор в сторону. Центральные персонажи «Человека из красного дерева», начиная с Антипа Ильина, могут выглядеть обстоятельными, уверенными в себе, прочно стоящими на земле, но по большому счету их эмоции сводятся к бесконечным страданиям из-за собственного несовершенства. Деревянные люди, при должном уходе за телом почти бессмертные и неуязвимые, тоскуют по человеческому, то есть божественному началу – это тоска пражского голема, монстра Франкенштейна, подобия подобия, имитации имитации.
Тоска напрасная: ведь, если приглядеться, именно они несут на себе особую печать высшего существа, отблеск божественного света. Рождение человека из плоти и крови еще можно объяснить естественными причинами, но появление на свет деревянных людей – чудо в чистом, дистиллированном виде, идеальный пример прямого божественного вмешательства. Не обязательно иудео-христианского Саваофа, сойдет и Мокошь из славянского пантеона, которая собственной персоной появляется ближе к середине романа, но это по большому счету уже неважно.
Если бы кто-нибудь из собратьев главного героя плюнул на безопасность, пожертвовал собой и все-таки открылся людям, это изменило бы все и вся, раз и навсегда перевернуло светскую картину мира, историю человечества. Но для последнего решительного шага им чего-то не хватает – не столько отваги и силы духа, сколько силы воображения.
Самое время вспомнить, что дерево – материал не самый пластичный, а присказка «по уши деревянный» – далеко не комплимент.
Андрей Рубанов. Человек из красного дерева: Роман. – М.: АСТ. Редакция Елены Шубиной, 2021.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 97 (6935) от 01.06.2021 под заголовком «Божественное вмешательство».
Комментарии