Путь благих намерений: рецензия на фильм «История одного назначения» Авдотьи Смирновой
В основе этого фильма — реальные исторические события, и часть персонажей картины практически не имеют отношения к тому трагическому сюжету, который разворачивается на наших глазах. Но они в сюжете присутствуют, и, возможно, без них история стала бы куда более плоской и одномерной...
Фото: WDSSPR
Но сначала я хотела бы все же не о фильме, а об его авторе.
Однажды мы сидели втроем с Авдотьей Смирновой и с моим мужем и разговаривали о кино. Мы говорили про то, что даже в очень хороших современных фильмах как-то не получается, как в кино былых времен — чтобы в кадре было много всего, людей и предметов, и это все бы жило своей жизнью, как в реальности. И что сегодня в кадре находится исключительно то, что так или иначе работает на сюжет.
А в жизни так не бывает, потому что если у тебя разворачивается личная драма, то в кадр как назло зачем-то попадут вполне счастливые люди. И если вы сидите за столом, то вокруг этого стола будут находиться предметы, которые никакого отношения к вашему застолью не имеют, а стоят они там просто потому, что всегда там стояли. Что микромир и макромир всегда полны лишнего, и это лишнее только оттеняет правдивость необходимого. И почему люди, снимающие кино, этого не понимают — загадка.
Дуня тогда, подумав, ответила: «Потому что именно этим отличаются люди, для которых культура — естественная среда обитания, от людей, которые очень стараются «создавать культуру».
Это было очень точно: человек, который живет внутри культуры и человек, который ощущает себя творцом культуры. Первый — прост, естествен, и мир для него полон самостоятельных событий, красок и звуков, а у второго все подчинено идее, созданию смыслов, и в конце концов авторское усердие и старание оказываются куда виднее, чем собственно живой мир на экране.
Фильм «История одного назначения» создан именно таким образом, чтобы в нем все жило самостоятельной жизнью, а не было подчинено той высокой задаче, ради которой снималось кино.
Алексей Герман всегда говорил: сначала научитесь просто рассказать историю. А когда научитесь — смысл прорастет сам собой. Если же не прорастает — продолжайте учиться рассказывать историю. И Смирнова рассказывает историю — о том, как молодой гвардейский поручик Колокольцев (Алексей Смирнов), генеральский сынок, столичный оболтус и обормот, куролесил с такими же офицерами-оболтусами, пока это все не достало папу-генерала до печенок и он не отправил сыночка в дальний гарнизон, как Петрушу Гринева, — послужить да пороху понюхать.
Поручик отправляется в тьмутаракань под Тулой и мечтает о том, как принесет в тухлую гарнизонную жизнь свет прогрессивного мышления и как он станет воспитывать солдат в духе современных идей.
Свет прогрессивного мышления, однако, приносится в тухлую жизнь с трудом. Зато поручику посчастливилось по дороге повстречать начинающего, но уже известного писателя — графа Льва Толстого (Евгений Харитонов), который тоже полон желания принести свет прогресса в тухлую сельскую жизнь. Но вот беда: домочадцы Толстого, а также гарнизонное начальство не очень разделяют идеи прекраснодушных прогрессистов Колокольцева и Толстого.
Жизнь в доме Толстого и в гарнизоне идет своим чередом и очень мало соотносится с высокими порывами души обоих...
Этот сюжет, который Смирнова уложила менее чем в два часа экранного времени, можно было бы пересказывать бесконечно. Потому что в нем важно буквально все, хоть это все и не имеет прямого отношения к разворачивающейся драме.
В сюжете безмерно важно и то, как Колокольцев пытается установить товарищеские отношения с сослуживцами и своим командиром путем совместного распития спиртных напитков — и что из этого выходит. И то, как в доме Толстых разворачивается довольно неприятная история романа брата Толстого с сестрой жены Толстого — поскольку брат давно живет гражданским браком с цыганкой и наплодил от нее детей, и перед членами семьи стоит вопрос — считать ли этот гражданский брак и этих детей чем-то существенным или зачеркнуть, как ошибку, и позволить Сергею начать правильные отношения...
Долгое время автор держит нас в заблуждении относительно всего происходящего, заставляя думать, что смотрим мы классический «роман воспитания», в котором юный обормот постепенно станет зрелым мужчиной, поймет важные вещи, а фоном к этому роману воспитания станет сумбурная жизнь молодого Толстого, еще не написавшего «Войну и мир».
И многое из того, что тут кажется лишним, оказывается значительным и важным, поскольку только посередь всего этого, как бы необязательного, в фильме начинает проступать, прорастать центральный сюжет, который до поры кажется второстепенным.
В сущности, этот самый «центральный сюжет» достаточно хорошо известен (поскольку история документальная), прост до полной лапидарности и тянул бы на хорошую короткометражку с ярким гуманистическим посылом.
Полковой писарь Шабунин вынужден был покрывать приписки интенданта по поводу довольствия полка и в результате стал жертвой весьма предвзятого разбирательства.
Все его попытки объяснить жесткому командиру-поляку, что он не виноват и не мог ослушаться приказа, что солдаты были прекрасно осведомлены о происходящем и били его за эти приписки, потому что не интенданта же им бить — не были услышаны.
И доведенный до отчаяния писарь, не вынеся очевидной несправедливости, ударил офицера. А за это по воинскому уставу — смертная казнь.
Быть адвокатом несчастного Шабунина вызвался граф Толстой, а свидетелем по делу выступил поручик Колокольцев...
И вот тут-то обнаружилось, что все «лишнее» было вовсе не лишним. Что самонадеянный и прекраснодушный граф, который, конечно же, любит народ и готов его в лице Шабунина защищать, не до такой все же степени его любит, чтоб выкинуть из головы проблемы брата, в семье которого не все ладно, чтоб не обращать внимания на жену, которая справедливо сердится, чтоб внимательно разобраться в деле, когда и без того голова идет кругом...
И что смешные попытки Колокольцева проводить с солдатами уроки политической и прочей грамоты заканчиваются плачевно, ибо нельзя усидеть между двумя стульями — поддержанием дисциплины в части и беседами о правах и свободах личности...
Смирнова на экране создает сложный и запутанный клубок отношений между совершенно различными людьми, и в этом клубке жизнь и смерть писаря Шабунина оказываются для всех вещью периферийной. Существующей, в общем, по остаточному принципу, — сколь бы много и пылко о ней ни рассуждали.
Мне уже приходилось читать про то, что этот фильм — чуть ли не правозащитный манифест, чуть ли не ода милосердию и его приоритетности перед законом. Возможно, намерения автора первоначально были именно таковы. Даже — скорее всего: ведь именно трагический сюжет гибели дурачка-писаря подвиг Смирнову на сочинение сценария этой картины.
Но для человека, находящегося внутри культуры, невозможно оторвать идею от реального контекста. Если угодно, Авдотья Смирнова создала абсолютно русскую историю, уникальную в своем роде, где всеобщее легкомыслие, с одной стороны, и казарменная жесткость военной машины, с другой, перемололи между своими жерновами человеческую жизнь. И никто не виноват — и все виноваты.
Если бы это было про милосердие, то откуда бы взялось вдруг мучительное сочувствие жестокому офицеру-инородцу, идеальному служаке, для которого нет выбора между обязательностью соблюдения правил и сохранением жизни солдата?
Если бы это было про закон — то откуда берется авторская суровость по отношению к бедняге Колокольцеву, для которого клятвопреступление страшнее смерти — и своей, и чужой? Если бы это был «роман воспитания», то как могло получиться, что к концу фильма возмужавший Колокольцев вызывает куда большую неприязнь, чем юный оболтус из начала картины?
И, наконец, версия о том, что это драма социальной несправедливости, разбивается о то, что сама жертва — мечтательный писарь Шабунин — чуть ли не до последней секунды ждет, что объявится его «настоящий отец», важный сановник, который его и спасет от гибели... Ждет той самой социальной несправедливости, при которой не все люди оказываются равны.
А уж когда на могиле убиенного писаря, как на могиле священномученика, начинают служить круглосуточную панихиду и водить вокруг нее Крестный ход и когда во избежание беспорядков власти просто решают срыть могилу — абсурдность происходящего принимает гомерический масштаб...
И ведь все в этом фильме — ну вот буквально все — хотели хорошего. А вышло, как всегда выходит на той дороге, которая вымощена благими намерениями.
Фильм — как перенасыщенный соляной раствор — вбирает в себя начинающуюся драму Софьи Андреевны Толстой (блистательная работа Ирины Горбачевой) и завершающуюся драму графа Сергея Толстого (неожиданный и убедительный Алексей Макаров); трагедию прапорщика Стасюлевича, не вынесшего тяжести клятвопреступления, и трагедию поручика Колокольцева, назначенного командовать расстрелом...
Режиссер и автор сценария Авдотья Смирнова — вольно или невольно — создала ту полифоничную «энциклопедию русской жизни», в которой вообще нет места чему-либо однозначному. Не случайно этой многослойности и многоплановости «не вынес», не принял ни один международный фестиваль: слишком уж непонятно, кому тут сострадать, кого ненавидеть, кто прав, а кто виноват.
Но фестивали — дело наживное. А фильм Смирновой — я уверена — будут много смотреть, пересматривать и обсуждать. К нему будут предъявлять претензии или, напротив, станут им восторгаться и попутно упрощать его до своих концепций.
Но в том-то и состоит главное достоинство «Истории одного назначения», что фильм оказался значительно шире и глубже концепций, просто потому, что все в нем живет по законам самой жизни, не подчиняющейся ни правилам, ни даже высоким авторским целям, ради которых снималось это кино.
Рецензию на другую новинку российского кинопроката («Гоголь. Страшная месть» Егора Баранова) - можно прочитать по ссылке.
Спешим напомнить, что в редакции «Санкт-Петербургских ведомостей» пройдет лекция Бориса Аверина, посвященная сложным и скандальным отношениям графа Толстого с российскими императорами. Подробности можно узнать на странице нашего лектория.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 164 (6263) от 06.09.2018 под заголовком «Благие намерения».
Комментарии