Зимняя птица. Как пара клестов вила гнездо
В детстве мне очень хотелось иметь дома птиц. Когда после долгих и настойчивых просьб мы с мамой пришли в зоомагазин, продавец посоветовал купить пару клестов. Он подвел нас к клетке, в которой были две птицы, и объяснил, что ярко-красная — это самец, зеленовато-серая — самочка. Еще он утверждал, что эти птички быстро приспосабливаются к любым условиям содержания: мол, практически никаких хлопот. На что кто‑то из посетителей резонно заметил: зато и пения от них ждать не стоит. Это был решающий аргумент для моей мамы. Ни клестов, ни других птиц мы не купили.
ФОТО Википедии / Elaine R. Wilson, www.naturespicsonline.com / CC BY-SA 3.0
Только когда отца перевели на работу в заповедник и мы переехали в дом на лесном кордоне, я воочию познакомился со многими пернатыми, в том числе и с клестами…
Под стрехой дома гомонили воробьи, в сарае к балке крыши прилепили гнездо ласточки. Неподалеку за оградой дома на березе поселилась пара сорок, в ближайшей ложбине на высоком тополе обосновались серые вороны. По вечерам с луга доносилось громкое перепелиное: «пить-побить, пить-пибить, пить-пибить» и скрипучее коростеля: «крэк-крэк… крэк-крэк».
Но где же клесты? Отец привел меня на берег небольшой речки Крутинки метрах в пятидесяти от дороги, по которой я ходил в поселковую школу. Когда мы остановились у огромной разлапистой ели, он рассказал, что на этом дереве ежегодно устраивают гнезда клесты. В данный момент это клесты-еловики. А еще, по его словам, есть мало отличающиеся от них клесты-сосновики.
Кроме того, он объяснил, что эти птицы могут выводить птенцов в любое время года, даже зимой. Их гнездование полностью зависит от урожая шишек елей и сосен. Чаще всего самые спелые налившиеся шишки бывают именно на исходе зимы.
…Миновали лето, осень, наступила зима. По ночам еще лютовал крепкий мороз, а ветки деревьев гнулись под тяжелыми шапками снега, когда однажды отец сказал: мол, иди к ели на берегу Крутинки, там клесты начали гнездиться. Я немедленно встал на лыжи и поспешил на речку.
Уже на подходе к ели услышал звонкое: «кле-кле, кле-кле, кле-кле» и, присмотревшись, разглядел огненно-красную птицу, издававшую такие звуки. Это был клест-самец. Он сидел на вершине ели, явно стараясь быть на виду. Опасаясь подходить близко, чтобы не спугнуть птицу, осмотрелся и устроился за большим сугробом. Наблюдаю…
А он тем временем то и дело подпрыгивал то на одной ветке, то с ветки на ветку. И как только замирал, сразу издавал уже знакомое: «кле-кле, кле-кле». Это было, безусловно, очень своеобразное токование; он явно желал создать семейную пару. Несмотря на холод, я следил за птицей до темноты. Увы, как ни старался крылатый кавалер, никто из потенциальных невест на его призыв не отозвался.
Зато несколько раз на ели появлялись соперники, явно стремившиеся тоже обосноваться на этом дереве, и тогда, за редким исключением, между ними происходили ожесточенные драки. Но каждый раз, как я предполагаю, прежний хозяин, хотя и достаточно потрепанный, успешно отстаивал свое жилье.
Ему не везло три дня. И лишь на четвертый, заняв привычный наблюдательный пост за сугробом, увидел, что кроме самца на вершине ели ниже на ветке появилась невзрачная зеленовато-серенькая птичка. Понятно, что это была столь желанная невеста. Клест, подпрыгивая и кружась вокруг ствола ели, медленно спускался по веткам, как бы приглашая ее следовать к выбранному им месту для гнезда.
Самочка было заколебалась, затем, повертевшись, все‑таки последовала за ним. И они скрылись под самой большой веткой. Видимо, она согласилась, что именно под ней будущее гнездо будет лучше всего защищено от потенциальных врагов и непогоды. Кроме того, на этой и ближайших ветвях было наибольшее количество шишек, то есть привычная еда оказывалась совсем рядом…
Наблюдение за клестами я продолжил через два дня. Поскольку птицы практически спрятались среди ветвей ели, из прежнего наблюдательного сугроба их совсем не было видно. Новое мало-мальски подходящее убежище я обнаружил у упавшего огромного дерева. Вооружившись биноклем, снова стал наблюдать.
Судя по поведению клестов, они активно занимались строительством гнезда, причем строительный материал приносил исключительно самец. Проследив за ним в бинокль, я убедился, что в основном это подстилка из старых вороньих и сорочьих гнезд.
Довольно внушительное гнездо было готово всего за четыре дня. Самочка насиживала кладку около двух недель, затем началось интенсивное выкармливание. И снова добытчиком еды был самец.
Клест, пожалуй, единственная птица наших лесов, способная висеть на шишках вниз головой. Дятел для их лущения устраивает специальные мастерские: щель в стволе дерева, развилку из веток. В них птица закрепляет шишки и расклевывает их. Клестам же это не нужно: перекрещивающиеся острые концы клювов позволяют им быстро, ловко раскрывать чешуйки шишек, выбирая семечки, основную их пищу в это студеное время.
Когда я через две недели в очередной раз появился у ели, гнездо было пусто. Птенцы-слетки находились где‑то среди веток дерева, а взрослые птицы, несмотря на обильный снегопад, по‑прежнему энергично лущили шишки, подкармливая их.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 9 (7338) от 19.01.2023 под заголовком «Клест — птица зимняя».
Комментарии