Верный сторож нас хранит: как отметили в Петербурге 100‑летие со дня смерти Ленина
Столетие со дня смерти Ленина было отмечено в нашем городе несколькими выставочными проектами — в музеях «Разночинный Петербург», политической истории России, в Мемориальном музее-квартире Аллилуевых. А в музее «Шалаш В. И. Ленина» открылась экспозиция «Главный траур Страны Советов». Самые интересные экспонаты для нее предоставил музей «Смольный», в их числе — «вечный венок», который петроградская делегация возложила на могилу Ленина в день похорон.
Эскизы проектов каменного мавзолея, присланные на проводившийся в середине 1920‑х годов всесоюзный конкурс. В комиссию поступили 117 предложений, в том числе круглый мавзолей в виде земного шара, корабль «Октябрь» с фигурой Ленина на борту, мавзолей в вид
— Подобного рода предметы до наших дней практически не дошли. Этот венок был изготовлен из стали, и его жестяные листья, имитирующие дуб, виноград и остролист, от ржавчины были покрыты оловом, а затем художественно расписаны масляной краской. В «зелень» были вплетены фарфоровые цветы, — отметил заведующий музеем «Шалаш В. И. Ленина» Вячеслав Самоходкин.
Скорбь по ушедшему вождю действительно была искренней и практически всеобщей. Сохранились траурные ленты с венков, возложенных в январе 1924 года, — они тоже стали экспонатами выставки. Надписи говорят сами за себя: «Жить и умереть за ленинизм. Вот наша священная клятва…», «Любимейшему и преданнейшему вождю рабочего класса…».
— Формирование культа личности Ленина происходило и сверху, и снизу, — отмечает Самоходкин. — Отправной точкой стало покушение на вождя в августе 1918 года, которое окружило его ореолом мученика за правое дело. Но именно смерть Ленина сделала из него совершенно исключительную фигуру и в политическом, и в культурном смысле.
Среди экспонатов выставки — колыбельная, созданная в 1924 году по случаю смерти Ленина. Автором текста был этнограф, педагог и дирижер Григорий Любимов, а музыки — композитор Климентий Корчмарев, выпускник Одесской консерватории, с 1923 года живший в Москве, впоследствии — заслуженный деятель искусств Туркменской ССР и лауреат Сталинской премии. Речь в колыбельной шла о том, что вождь почил, но не перестал думать о счастье страны. В ней были и такие слова: «Под Кремлевскою стеной мавзолей стоит большой, // Там Ильич в гробу лежит, счастье мира сторожит. // Нас беда не устрашит, верный сторож нас хранит…».
— Мы располагали только нотами, поэтому обратились в сестрорецкую детскую музыкальную школу № 20. Ее педагоги Оксана Кудряшова, Юлия Осокина и Екатерина Павлова смогли исполнить это произведение, а мы его записали, и теперь звуковой файл служит еще одним экспонатом, — пояснила директор историко-культурного комплекса в Разливе (его филиалом является музей «Шалаш В. И. Ленина») Наталья Коваленко.
В экспозиции «смоделировали» также фрагмент «ленинского уголка», подобного тем, которые сразу же после смерти вождя организовывали по всей стране — в общественных учреждениях и даже в домохозяйствах. Инициатива родилась снизу, но затем была оформлена директивой сверху — Реввоенсовета Республики, а также Наркомпроса. Никакой самодеятельности не допускалось: содержание и оформление «ленинских уголков» взял на себя Главполитпросвет при Наркомпросе. Он предписывал, какие портреты вождя можно использовать и даже в каком порядке их размещать.
И все же без самодеятельности не обошлось. Все‑таки в стране были частично возвращены рыночные отношения, и в этих условиях нашлись люди, которые попытались заработать на увековечении вождя. Так, согласно архивным документам, некий молодой человек, которого звали Михаил Абрамович (фамилия неизвестна), договорился с руководством Академии художеств о распространении среди советских учреждений скульптурных изображений Ленина работы Матвея Харламова. Предприимчивый нэпман покупал у академии бюсты по одной цене, а продавал, естественно, по другой. Разницу клал себе в карман.
Дело было поставлено на поток: в поисках «рынка сбыта» агенты выезжали в провинцию. Однако именно размах начинания и подвел коммерсанта. Гипсоформовочная мастерская академии не справлялась с таким валом заказов, и он подключил частные мастерские. Все это сильно сказалось на качестве работы: скульптуры Ленина, наспех отлитые в гипсе, становились все менее узнаваемыми, а подчас и курьезными. В конце концов, после многочисленных жалоб торговлей бюстами заинтересовались бдительные органы. Производство было остановлено, а фигуранты дела привлечены к ответственности…
Впрочем, самый главный акцент выставки — история трех последовательно сменивших друг друга мавзолеев на Красной площади. Каждый из них в экспозиции даже попытались представить наглядно в виде макета.
— Изначально тело Ленина собирались похоронить у Кремлевской стены в специально устроенном склепе рядом с могилой Свердлова, — пояснил Самоходкин. — Однако вскоре появились предложения сохранить тело Ленина на десятилетия.
В особой комиссии ВЦИК, учрежденной для организации похорон вождя, вспыхнули дискуссии. Категорически против бальзамирования тела вождя был Климент Ворошилов. «Культурные люди трупы сжигают», — заявил он. Владимир Бонч-Бруевич предлагал сделать захоронение в склепе непрозрачным. Конец спорам положил председатель комиссии Дзержинский, предложив доверить вопрос о возможности сохранения тела Ленина ученым.
Автором первого мавзолея, деревянного, стал московский архитектор Алексей Щусев. По поводу его формы он заявил: «У нас в зодчестве вечен куб. От куба идет все… Позвольте и мавзолей сделать производным от куба».
7 февраля 1924 года советский дипломат Леонид Красин, соратник Ленина, высказал идею о сооружении мавзолея в виде трибуны, основной объем которого, включая траурный зал с саркофагом, располагался бы под землей. Проект нового деревянного мавзолея, второго по счету, комиссия ВЦИК снова поручила Щусеву.
Наконец, в 1930 году возвели уже третий мавзолей — тот, который мы видим и сегодня. Его появлению предшествовал международный конкурс, однако поданные на него проекты были настолько вычурны, что не устроили членов жюри. И тогда новый проект без оглядки на результат конкурса, первую премию в котором никому так и не присудили, поручили все тому же Щусеву. Тот, по сути, повторил в камне свое же деревянное сооружение… И совершил практически невозможное: вписал в Красную площадь архитектурный элемент, без которого представить ее теперь очень сложно.
— Мне довелось два раза побывать в ленинском мавзолее, но, признаюсь, оба раза он произвел на меня гнетущее впечатление, — признается Самоходкин. — Кто бывал там, помнит: он так устроен, что посетитель проходит по черному коридору, да еще и под пристальным взором охраны.
По изначальному замыслу, посещение гражданами ленинского мавзолея — это «реконструкция» прощания с вождем, бесконечное прощание, символ скорби и вечного траура.
Сегодня восприятие мавзолея — совсем не такое, как 100 лет назад. За редким исключением никто его посещение как прощание с Лениным уже не воспринимает, мавзолей утратил свой траурный смысл, об этом говорилось в путеводителях еще в 1970‑х годах. Для гостей столицы — это, скорее, некая достопримечательность, которую непременно нужно посетить. Или по крайней мере увидеть и на ее фоне сделать селфи.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 21 (7597) от 06.02.2024 под заголовком «Верный сторож нас хранит».
Комментарии