В 90‑миллионной исламской республике Иран выбирают главу государства

Это чрезвычайные выборы, которые проводятся в стране ввиду гибели президента Эбрахима Раиси в авиакатастрофе 19 мая. В таких экстремальных случаях, согласно конституции Ирана, голосование должно состояться в течение 50 дней, то есть сегодня, 28 июня. Закон о выборах президента допускает, что если в первом туре никто из кандидатов не набрал более 50 % голосов, то проводится второй этап выборов, в котором принимают участие только два кандидата, получившие наибольшее число голосов.

ФОТО Arian Darvishi on Unsplash

В Исламской Республике Иран (ИРИ) существует довольно сложная структура выборов. Формально избираться президентом имеет право любой гражданин страны от 40 до 75 лет, являющийся мусульманином, имеющий высшее образование и опыт работы в госструктурах. Вместе с тем, чтобы стать кандидатом, необходимо пройти двухступенчатую процедуру отбора. Сначала надо подать заявку. МВД проверяет соответствие данных о подавшем с общими требованиями для кандидата. Если заявку в течение определенного времени одобрят, человек становится «кандидатом в кандидаты» в президенты — в этом году их было 81. Дальше требуется пройти политическое «сито» — наблюдательный совет, который в Иране часто называют советом стражей конституции. В этот орган входят 12 человек: шесть — религиозные деятели, назначаемые верховным лидером, шесть — юристы, которых назначает парламент (меджлис). Они и решают, кто может стать кандидатом в президенты.

Три недели назад завершилась квалификационная процедура для кандидатов в президенты, были одобрены шесть кандидатур: экс-глава МВД и минюста Мустафа Пурмохаммади, представитель верховного лидера Ирана в высшем совете национальной безопасности Саид Джалили, действующий спикер парламента Мохаммад Багер Галибаф, мэр Тегерана Алиреза Закани, экс-министр здравоохранения и медицинского образования Ирана и член парламента Масуд Пезешкиян, бывший первый заместитель председателя иранского парламента Амир-Хосейн Газизаде-Хашеми. Стоит также отметить, что первая женщина, зарегистрировавшаяся в качестве кандидата на пост президента страны, — бывший депутат иранского парламента Зохре Элахиян — заявила, что сняла свою кандидатуру. Также квалификацию не прошли достаточно популярные в Иране экс-президент Махмуд Ахмадинежад (возглавлял страну в 2005 – 2013 годах) и бывший спикер парламента Али Лариджани. Причем Ахмадинежада не допустили до выборов в третий раз.

Поскольку наблюдательный совет по закону не обязан объяснять причину своего решения, можно только строить догадки. Вероятнее всего, верховный лидер аятолла Али Хаменеи уже сделал ставку на действующего главу парламента Мохаммада Галибафа. Он — наиболее продвигаемая властями кандидатура. Поэтому верховный лидер, по мнению экспертов, не решился допускать Лариджани и Ахмадинежада до выборов, поскольку любому из них даже в случае проигрыша под силу отобрать у Галибафа много голосов.

Для более четкого понимания нынешней ситуации в стране следует пояснить некоторые особенности иранской политической системы. Она не представлена партиями в общепринятом, западном, значении этого термина, хотя «партий» в ИРИ зарегистрировано примерно 250. Но, по европейским меркам, это скорее клубы по интересам, нежели полноценные участники политического процесса.

Среди шестерки кандидатов, прошедших сито «стражей конституции», четверых эксперты относят к лагерю консерваторов и по одному представителю — к течению умеренных и реформаторов.

Иранских политиков принято подразделять, исходя из их взглядов, на несколько направлений. Есть фундаменталисты — те, кто ратует за безукоризненное выполнение всех норм ислама в той трактовке, которая утвердилась после революции 1979 года. Они — защитники, так сказать, революционных основ, созданных при аятолле Хомейни, ярые противники Израиля, США, в целом Запада, сторонники продолжения атомного проекта Ирана.

Есть консерваторы. Они принимают существующий в ИРИ порядок, готовы работать в сложившихся условиях, не забывая о наследии Хомейни и понимая существующие вызовы для страны. По сравнению с фундаменталистами консерваторы более гибкие в своих подходах к решению проблем, стоящих перед Ираном.

И есть реформаторы. Это сторонники расширения демократии и укрепления республиканских структур на фоне преобладания исламских институтов. Они ратуют за неконфронтационные отношения с большинством стран, в том числе с Западом.

Все эти течения неоднородны. И среди фундаменталистов, и среди консерваторов, и среди реформаторов есть свои радикалы, умеренные и центристы. Объединяет их то, что они действуют легально и не покушаются на основы ИРИ, заложенные при Хомейни. Считать реформаторов потенциальными ниспровергателями существующей системы в корне неверно. Отметим, что радикальные оппозиционные силы разгромлены еще в 1980‑х годах, сразу после революции, ­свергнувшей шаха Мохаммеда Реза Пехлеви и провозгласившей Иран исламской респуб­ликой. Сейчас вся легальная оппозиционная деятельность сконцентрирована на борьбе против конкретных лиц, министерств и ведомств. Можно критиковать президента, министров, депутатов парламента, губернаторов, а вот нынешнего верховного лидера, не говоря уже о покойном Хомейни, — нельзя.

Среди шестерки кандидатов, прошедших сито «стражей конституции», эксперты четверых относят к лагерю консерваторов: Галибаф, Закани, Джалили и Газизаде-Хашеми. Умеренных на выборах будет представлять Пурмохаммади, а реформаторов — Пезешкиян, кстати, этнический азербайджанец.

В условиях конкуренции нескольких политических тяжеловесов, по мнению экспертов, многое решает уровень явки населения — основной проблемой предстоящих выборов для всех кандидатов станет мобилизация электората. Ввиду сложной экономической ситуации и снижения уровня жизни иранцы в последние годы демонстрируют свое недовольство политикой властей в экономической сфере, ужесточением контроля над общественной и политической жизнью, игнорируя выборы. Это особенно касается больших городов. Хотя президентские кампании традиционно характеризует более высокий процент участия, представители властей выражают беспокойство, осознавая, что низкая явка поставит под вопрос легитимность нового президента. Очевидно, что допуск кандидатов от различных политико-идеологических течений — это попытка обеспечить высокий уровень участия населения в голосовании; такое положение дел было характерно для первых трех десятилетий истории ИРИ.

Как было сказано выше, фаворитом выборов является Мохаммад Багер Галибаф, 62‑летний спикер парламента, консерватор, прагматик, технократ. Кроме поддержки верховного лидера аятоллы Али Хаменеи он имеет хорошие позиции в рядах Корпуса стражей исламской революции, бригадным генералом которого он является. В отличие от Джалили он более умерен. У него нет твердых идеологических установок, от которых Галибаф ни за что не будет отступать. Он — сторонник конструктивного прагматизма как во внутренней, так и во внешней политике.

Для РФ важно, как изменятся российско-иранские отношения при новом президенте. Для ответа на данный вопрос необходимо учитывать, какую роль играет эта должность в иранской системе власти. Президент в ИРИ — второе лицо после верховного лидера. По сути, он является премьер-министром, общенародно избираемым раз в четыре года. Собственно премьера в Иране нет. Правительство формирует президент и утверждает меджлис. Все восемь бывших президентов (избранный 28 июня будет девятым) имели свое представление о том, какому курсу должна следовать страна. Но президент ограничен в своих действиях указаниями верховного лидера, без которого, как говорят в Иране, «даже птицы не летают». Поэтому он будет следовать генеральной внешнеполитической линии Али Хаменеи, в том числе и «вектору на Восток», заключающемуся в укреп­лении Ираном связей с Индией, Китаем и Россией.

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 117 (7693) от 28.06.2024 под заголовком «Иран определяется с президентом».