С террористами не церемониться! Идеология экстремизма все больше приобретает транснациональный характер
Знамение времени: идеология экстремизма все больше приобретает транснациональный характер. Как следствие, она становится все менее чувствительной к предупредительным мерам, принимаемым против нее на уровне отдельных государств. В своей преступной деятельности экстремистские организации используют постоянно обновляющиеся технологические средства и методы, задействуют все возможности Интернета, подключают новые человеческие и материальные ресурсы. Все указанное свидетельствует о необходимости поддержания в актуальном состоянии организационных и правовых механизмов противодействия этому негативному социальному явлению, в том числе мерами уголовной политики.
ФОТО Andrea Ferrario on Unsplash
Докажите злой умысел
По данным статистики, с 2020 г. как внутри страны, так и за ее пределами наблюдается рост проявлений экстремизма, имеющего своей целью дестабилизацию ситуации в России. Справедливости ради надо сказать, что пока этот процесс удается сдерживать.
Сталкиваясь с различными проявлениями экстремизма, государство пытается найти способы противостояния этому негативному социальному явлению. В том числе — путем выработки и поддержания в актуальном состоянии мер законодательного воздействия.
В числе прочего нельзя не упомянуть, к примеру, значительные дополнения и изменения, внесенные постановлением пленума Верховного суда РФ от 28.10.2021 № 32, касающиеся вопросов квалификации экстремистских преступлений. Речь идет о необходимости выявлять и доказывать исключительно прямой умысел и специальную цель. Отрадно, что высказывание суждений в научных или политических дискуссиях и текстах, не связанных с намерением побудить других к экстремизму, таковым не признается.
Однако не все так гладко, как хотелось бы. Полицейские форумы пестрят сообщениями о преступлениях мигрантов, что лишь усугубляет ситуацию. Отечественные правоохранители, на мой взгляд, подвержены ультраправым взглядам и отличаются широко применяемой «жесткой» практикой в отношении правонарушителей и преступников, прибывших из республик бывшего СССР и даже Северного Кавказа. Создается не просто ореол нетерпимости к преступлениям, совершаемым неславянским населением, но и отсутствие какой‑либо мало-мальской толерантности к поведению, может быть, и не всегда законопослушных его представителей.
При этом, по мнению автора этих строк, имеющиеся нормы уголовного законодательства не в полной мере предоставляют возможность адекватного противодействия экстремизму. И речь отнюдь не об усилении ответственности и ужесточении уголовного законодательства, а о понятиях системного характера.
Оборона без границ?
Еще в первом десятилетии нового века многие российские ученые-криминалисты говорили о кризисе отечественной уголовной политики. При этом имелось в виду не что иное, как ее неадекватность криминальной ситуации.
Не имея возможности охватить в настоящей статье весь УК целиком, мы предлагаем обратиться к его главе 8 — «обстоятельства, исключающие преступность деяния». При этом сделаем акцент на те обстоятельства, которые еще не получили законодательного закрепления в действующем уголовном законодательстве России, но хорошо известны науке уголовного права.
В первую очередь речь идет о проведении оперативно-розыскных мероприятий. Так, согласно ч. 4 ст. 16 закона РФ «Об оперативно-розыскной деятельности» от 12 августа 1995 г., «при защите жизни и здоровья граждан, их конституционных прав и законных интересов, а также для обеспечения безопасности общества и государства от преступных посягательств допускается вынужденное причинение вреда правоохраняемым интересам должностным лицом органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, либо лицом, оказывающим ему содействие, совершаемое при правомерном выполнении указанным лицом своего служебного или общественного долга». Очевидно, что указанный закон допускает совершение деяний, объективно содержащих признаки какого‑либо преступления, однако УК России по этому поводу молчит.
Между тем давно назрела необходимость включения в него рассматриваемой нормы. Для успешного осуществления оперативной работы, выявления и задержания виновных, предупреждения и пресечения преступлений, особенно экстремистской направленности, следует законодательно предусмотреть права должностных лиц, осуществляющих ОРД, а также лиц, оказывающих им содействие на конфиденциальной основе.
По мнению ряда ученых, предлагается вообще исключить институт превышения пределов необходимой обороны при предотвращении убийства, разбоя, изнасилования, терроризма, захвата заложников и других насильственных преступлений, угрожающих безопасности людей. На наш взгляд, указанное предложение обосновано существующей криминогенной ситуацией в стране и нерешительными мерами государственных органов в отношении особо опасных преступных проявлений. По нашему мнению, требуются нетрадиционные решительные меры борьбы с преступностью (прежде всего с терроризмом и экстремизмом), такие как встречный захват заложников из числа родственников террористов, внесудебное уничтожение наиболее опасных преступников и т. п. Подобная практика уже имеет место, хотя, как правило, остается за пределами теоретического рассмотрения представителями юридической науки.
Ловля «на живца»
Некоторые ученые предлагают включить в состав главы 8 УК такое обстоятельство, как провокация, дополнив ее ст. 391 УК («правомерная провокация»). Такая мера может быть направлена на побуждение преступника выдать себя для последующего его задержания. Не случайно самым действенным способом изобличения педофилов является так называемая ловля «на живца», когда под видом ребенка с вероятным преступником в контакт вступает доброволец или сотрудник правоохранительных органов. Кроме того, по вопросу о правомерной провокации, полагаем, можно обратиться к грузинскому опыту, где, позволяя ее осуществлять, практически победили коррупцию в МВД. Грузинские полицейские просто не берут взятки, опасаясь потерять высокооплачиваемую работу. Или, если угодно, нам может помочь опыт Сингапура, широко разрекламированный отечественными СМИ.
Подобные меры, несомненно, могут быть распространены и успешно использоваться при выявлении и раскрытии преступлений экстремистской направленности и изобличении лиц, виновных в их совершении. Тем более что экстремистские сообщества характеризуются высоким уровнем законспирированности, и их изобличение невозможно без проведения широкого круга оперативно-розыскных мероприятий, в том числе внедрения в таковую организованную группу.
Оперативное внедрение позволяет раскрывать и сложные экономические («беловоротничковые») преступления. В противном случае криминальные бизнес-структуры оказываются неуязвимыми — ведь их защищают контрразведывательные формирования с участием бывших сотрудников МВД и ФСБ. При этом внедряемый сотрудник, вынужденный «по роли» совершать некие преступные деяния, должен быть надежно защищен законом. Это позволит шире использовать оперативное внедрение в организованные преступные группы с целью их последующего задержания и изобличения в содеянном, а также разложения и даже ликвидации.
Несмотря на кажущуюся спорность указанных предложений, хотелось бы отметить, что вопрос о включении в УК РФ новых обстоятельств, регламентирующих правомерное причинение вреда правоохраняемым интересам, представляется не таким уж бесперспективным. Жизнь не стоит на месте, а законодательство хотя и не поспевает, но должно стараться идти в ногу со временем. Правда, пока отечественный законодатель не стремится наделять граждан и правоохранителей надежным инструментарием для обеспечения надежной защиты своих прав и законных интересов.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 66 (7395) от 13.04.2023 под заголовком «С террористами не церемониться!».
Комментарии