Пришел в краеведение. Как Леонид Амирханов стал экспертом в истории фортификации
Банальная истина: чтобы стать юристом, географом, химиком, надо овладевать специальностью в вузе. Но нет такого специализированного учебного заведения, где бы целенаправленно готовили краеведов. Поэтому у каждого из них — свой путь в эту сферу деятельности, на которую иные академические ученые до сих пор смотрят несколько свысока: мол, все это далеко от науки… Наш собеседник издатель Леонид АМИРХАНОВ пришел в краеведение, имея в своем бэкграунде техническое образование. Именно оно и помогло ему стать экспертом в такой достаточно узкой теме, как история фортификации.
ФОТО Kyle Glenn on Unsplash
— Как же все выстроилось, условно говоря, в одну линию?
— Судьба, наверное, распорядилась. Я трудился на Ленинградском Металлическом заводе шеф-инженером — представителем предприятия на самых различных объектах. И однажды совершенно неожиданно для себя обнаружил, что отдел, в котором я работал, имеет богатое прошлое: был создан в 1886 году и проектировал орудийные установки для российского флота и береговой обороны.
Меня этот факт очень заинтересовал, и, когда я доложил начальству о своем открытии, мне сказали: вот и замечательно, займись историей отдела. Мне выделили время, я стал ходить в архивы. Собирая материалы, написал маленькую книжечку: «Морские пушки на железной дороге».
— Это и стало отправной точкой в краеведение?
— Не совсем. Все началось еще с детства, которое прошло на берегу Невы около крепости Орешек, куда мы на лодке ходили как к себе домой. Мы жили чуть ниже по течению, в поселке Резвых, который зовется так по фамилии купца.
С компанией мальчишек я облазил всю крепость, это было безумно интересно. Однажды был замечательный случай: мы встретили там старого моряка, который показал нам какое‑то непонятное бетонное сооружение и с уверенностью поведал, что отсюда идет подземный ход под Невой на островок, в ту самую темницу, где когда‑то держали в заточении княжну Тараканову…
— Насочинял морячок…
— Конечно, теперь‑то я понимаю, что это была совершенная нелепица, но мы тогда ничего не знали и поверили ему. Полезли в этот бункер, он был затоплен, и никуда мы, разумеется, не попали. Зато отсюда — мой интерес к крепостям и всяким прочим объектам фортификации.
Еще один важный момент. Отец в 1970‑х годах выписывал «Блокнот агитатора», в котором публиковались небольшие статьи об улицах Ленинграда. Он их вырезал и брошюровал. Это были мои первые уроки краеведения. Храню эти «блокноты» сих пор…
Словом, когда в начале 1990‑х годов я ушел, что называется, на вольные хлеба, то уже понимал, что буду заниматься краеведением и изданием книг по истории. И дело пошло: стал выпускать книжки по истории флота.
Знаковым событием для меня стала встреча в 1996 году с замечательным радиожурналистом Виктором Бузиновым. Он тогда вел на петербургском радио две передачи — «Андреевский флаг» и «Прогулки по Петербургу». Как‑то я ему предложил: «Виктор Михайлович, а давайте мы ваши рассказы соберем в книгу».
Через некоторое время он передал мне рукопись: «Десять прогулок по Васильевскому». Я был просто потрясен: блестящий талант Виктора Михайловича был положен на бумагу. Он познакомил меня с другими краеведами, и мы стали делать серию книг «Петербургские этюды»…
Но потом все‑таки верх взяла тяга к истории Карельского перешейка. Совершенно бездонная бочка истории! К этим местам я особенно неравнодушен, ведь с ними был связан любопытный эпизод из моей биографии. Вы не поверите, но мне довелось поработать лесником.
— Когда же вы успели?
— Был такой эпизод в начале 1980‑х годов. Захотелось бросить городскую жизнь, сменить обстановку. А в Рощинском лесхозе лесничим был мой друг детства, с которым мы когда‑то, начитавшись Джека Лондона, мечтали о лесной жизни. У него как раз освободилось место лесника, он предложил его мне. Сферой моей ответственности была знаменитая Линдуловская роща. Проработал я там два с половиной года. Почувствовал природу, даже с деревьями разговаривал, как с живыми…
Вообще мне повезло, что мне встречались удивительные люди. Среди них — краевед Александр Браво, глубочайший исследователь Териок — Зеленогорска, архитектор Рафаэль Даянов, занимавшийся изучением архитектуры Карельского перешейка и восстановлением старых дач.
А еще — художник Владимир Ткаченко: организация, в которой он работал, занималась обеспечением различных работ на Финском заливе. Ее опорный пункт был на «Тотлебене», Ткаченко был там прорабом. Когда финансирование прекратилось, организация ушла, а он остался: не мог бросить форт. И на четверть века стал его хранителем, а если приходилось — и защитником… Мы вместе с ним начали делать серию книг по фортам Кронштадта.
Краеведение — это ведь не только рассказ о прошлом. Это еще и о нынешнем отношении к нему. Мне очень хочется, чтобы прекратилось потребительское отношение к собственному наследию. Ведь чего только не пришлось увидеть за последние тридцать лет: мародерство на фортах, поджог и разорение старых дач…
— Леонид Ильясович, поздравляя вас с 75‑летием, не могу не спросить о творческих планах.
— На вопрос о том, сколько еще хотелось бы издать книг, неизменно отвечаю: «Сколько мне отмерено высшими силами, столько и будет». Главное, что этот труд действительно нужен. Нынешним летом в Рощине на книжной ярмарке был эпизод, который меня просто потряс: подходит девочка-подросток лет двенадцати, внимательно листает книги по истории Карельского перешейка. А они ведь совсем не детские! Спрашиваю: «Интересно?». «Еще как, — отвечает, — каждую читаю и перечитываю»… Такие встречи просто вдохновляют.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 234 (7317) от 13.12.2022 под заголовком «Лесник, фортовед, издатель».
Комментарии