Почему США «простили» Венесуэлу и каковы перспективы ее возвращения на мировой рынок нефти?
Президент Венесуэлы Николас Мадуро заявил, что пришел к соглашению с оппозицией в результате переговоров на Барбадосе, выразив надежду на полное снятие санкций против страны. Учитывая, что Венесуэла некогда была мощным игроком на мировом нефтяном рынке, какого эффекта ждать от ее возвращения?
ФОТО Jiri Flogel on Shutterstock
Ослабление санкций США стало результатом циничной сделки, содержание которой никто и не скрывает, хотя речь идет, по сути, о «вмешательстве в выборы». Которые в Венесуэле, конечно, не были идеальными с точки зрения демократии, однако есть немало стран, где дела по этой части обстоят еще хуже. Ранее оппозиции удавалось набрать большинство в парламенте, а оппозиционному кандидату Гуайдо — примерно половину голосов избирателей. Однако Америку взволновала именно Венесуэла.
А теперь ради усиления давления на Москву в сфере экспорта энергоносителей администрация Байдена ищет возможность увеличить поступление нефти и газа на мировые рынки, чтобы сбить на них цены и по нефти приблизиться к ценовому потолку (в отношении российской нефти), который ввели санкционеры и который уже давно пробит вверх.
Ранее Вашингтон пытался заигрывать с Ираном, однако аятоллы оказались крепким орешком и решили не поступаться принципами ради сделки с «Большим сатаной» (как в Иране прозвал Америку лидер Апрельской исламской революции аятолла Хомейни). У Мадуро, впрочем, и ситуация в стране с экономикой куда хуже, чем в Иране, где она тоже далека от бурного роста и процветания. Тотальный дефицит всего, карточная система, эмиграция более 7 млн человек из 32 млн, падение ВВП за время правления Мадуро в два раза, инфляция в текущем году составляет уже 318 % (это еще «терпимо», были времена, когда она доходила и до миллиона (!) процентов), ну и прочие прелести безграмотных «социалистических» экспериментов, в результате которых заодно оказалась на грани технологического краха и нефтедобывающая отрасль, которая приносила Каракасу не менее 90 % бюджетных доходов от экспорта.
Мало того, что еще предшественник Николаса Мадуро Уго Чавес изгнал западные нефтяные компании, национализировав оборудование, но так еще и поставили во главе государственной нефтяной компании PDVSA лояльных армейских генералов, которые в силу некомпетентности просто «угробили» нефтедобычу. Добыча «тяжелой» в основном венесуэльской нефти (на ее переработку были в свое время «заточены» американские НПЗ в южных штатах) требует определенной технологии — разбавления «легкой» нефтью, которую добывать легче. И, соответственно, гнать на экспорт именно ее. Скоро выяснилось, что «разбавлять» уже особо и нечем.
Видимо, осознав плачевность ситуации, Мадуро пошел на сделку, предложенную Вашингтоном, обещав договориться с оппозицией о проведении «свободных выборов» (под внешним контролем) в обмен на снятие санкций в области экспорта нефти, газа и прочих ресурсов, например золота. Пока речь идет о полугодовом «испытательном сроке»: США хотят посмотреть, как Мадуро себя поведет. Однако настрой Вашингтона понятен: Мадуро — «меньшее зло», чем Россия, поэтому билет на возвращение на мировые рынки у него, скорее всего, сохранится. При этом американцами, вполне очевидно, ставится еще и задача вытеснить из Венесуэлы российские компании (в частности, «Роснефть»), которые активно работают в стране (сравнительно недавно и американские нефтекомпании снова были допущены тоже, но в ограниченном объеме), в том числе занимаются экспортом венесуэльской нефти, не особо оглядываясь на американские санкции.
Значит ли это, что теперь венесуэльская нефть польется на мировые рынки полным «демпинговым» потоком? Отнюдь нет. Слишком сильно все запущено. Скорее, задача вытеснения россиян на краткосрочном отрезке видится важнее.
В 1990‑е годы Венесуэла была одним из крупнейших экспортеров, добывая более 3,2 млн баррелей в день (это примерно треть нынешних российских объемов). Накануне первых, введенных Трампом, санкций в 2017 г. добыча уже упала до 2,4 млн баррелей в сутки, в текущем году потолок — 780 тыс. барр. (в прошлом году было 716 тыс., притом что задание властей было выйти на 1,7 млн баррелей). В стране действует более-менее нормально только одна буровая, тогда как 10 лет назад их было 80.
Таким образом, для экспорта в больших объемах нет потенциала. Для восстановления отрасли нужны многомиллиардные инвестиции. И время. А в краткосрочном плане ослабление санкций даст возможность PDVSA отказаться от дисконта (неизбежного «попутчика» всяких теневых экспортных схем), продавая нефть дороже. Ослабление санкций позволит Венесуэле восстановить разорванные партнерские отношения с прежними покупателями в Европе и Азии. Ранее компания Chevron получила индивидуальное разрешение минфина США импортировать венесуэльскую нефть. Сейчас более половины венесуэльского нефтеэкспорта идет в Китай (437 тыс. барр. в сутки в этом году, что меньше прошлогодних объемов в 477 тыс.).
Мировое суточное потребление нефти в последние годы колеблется между 90 и 100 млн баррелей. ОПЕК+, членом которого является Венесуэла, освободил ее от соблюдения квот. Однако в силу технологической неспособности Каракаса быстро нарастить добычу, ее прирост в ближайшие пару лет не превысит 170 – 200 тыс. баррелей в сутки, что есть капля в нефтяном море. На фоне оценок дефицита нефти к концу года в 3 – 3,5 млн барр./сутки — тоже.
Попутно вновь подтверждаются выводы относительно санкционной политики. Во-первых, санкции в большинстве случаев не работают на изменение курса подсанкционной страны. Мадуро ведь никак не изменил свой курс. Во-вторых, работают не санкции, а их снятие или обещание их снять (собственно, уступки Каракаса были сделаны именно под предложение снять санкции). Ну и, наконец, последнее: Мадуро, скорее всего, выиграет выборы. Хотя бы потому, что те 7 млн уехавших из страны — это в основном его противники.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 208 (7536) от 03.11.2023 под заголовком «Сбивают цену».
Комментарии